Соперница королевы - Элизабет Фримантл

он страдает от подагры. Думаешь, братья идут в комплекте?

– Посмотрим. Пожалуй, я приглашу их обоих в Эссекс-хаус. Моему брату нужны хорошие советники.

– А ты на что?

– Не глупи. – Пенелопа толкает Блаунта в бок. – Я всего лишь его сестра. Так о чем пишет Фрэнсис Бэкон в этих бумагах?

– В основном о церкви. Он считает, если выбирать между католиками и пуританами, пуритане – меньшее зло.

– Не думаю. – Пенелопа вспоминает о времени, проведенном в доме Хантингдонов: тяжкое существование, начисто лишенное радости и удовольствий. Как и в доме мужа. – Пуритане имеют обыкновение уничтожать все, что есть хорошего в жизни, во имя Господа. В их вере есть нечто жестокое.

– Но с политической точки зрения…

– Я сейчас говорю не с политической точки зрения.

– В кои-то веки.

Пенелопа смотрит Блаунту в глаза, позволяя себе утонуть в их глубине.

– Я так рада, что королева запретила тебе ехать во Францию, – меняет она тему.

Словно крылья бабочки, его губы касаются ее губ в легчайшем поцелуе.

– Ты не хочешь, чтобы я покрыл себя славой?

– Не особенно. По крайней мере, не сейчас. Оставайся здесь, это лучше, чем сражаться с мятежниками в Нормандии. – На Пенелопу обрушиваются воспоминания о давней утрате. На краткий миг она представляет, что поцелуй принадлежал Сидни.

– Боюсь, дела у твоего брата складываются не очень хорошо.

– Что тебе известно? – Пенелопа так обрадовалась встрече с Блаунтом, что даже не подумала спросить его, есть ли новости из Нормандии.

– Генрих сбежал и бросил его в Руане. Католики дышат ему в спину, а кровавый понос косит людей.

– Должно быть, королева в ярости. – Пенелопа вздыхает, жалея, что не отговорила брата.

– И во всем винит его, хотя он тут ни при чем.

– Бедный Робин. Я бы придушила этого Генриха голыми руками…

Некоторое время они лежат молча. Пенелопа тревожится о брате и его неудавшейся попытке прославиться. Сесил наверняка торжествует: его ненависть к Эссексу очевидна. Однако есть более важная тема для разговора – более близкая, нежная, тайная и, вероятно, более опасная, – которую она никак не может решиться озвучить.

Пенелопа смотрит на зелень, делает глубокий вдох, собираясь с силами.

– У меня будет ребенок. – И, не поворачиваясь, ждет реакции.

– Ребенок? – Блаунт резко садится. – Мой?

– Разумеется.

– Дорогая моя. – Он кладет ладонь ей на живот. – У нас будет малыш. Наш малыш. – Его лицо преисполняется благоговения. Когда Пенелопа сообщила Ричу, что ждет первенца, тот удостоил ее лишь безучастным кивком.

– Наш бастард, – горько прибавляет она, вспоминая Анну Вавасур, родившую в комнате для фрейлин и с позором оттуда изгнанную.

– Не говори так. Это дитя – плод нашей любви.

– Значит, ты не боишься рискнуть милостью королевы и не отправишь меня в постель к Ричу? – Пенелопа не в силах скрыть уныние.

– Если ты так думаешь, значит, совсем меня не знаешь. – Блаунт встает и направляется в сторону дома.

– Значит, ты меня не бросишь? – Пенелопа бежит за ним.

Он останавливается, поворачивается к ней, берет за руки:

– Ты для меня превыше всего на этом свете.

– И даже выше Господа?

– Я сказал «на этом свете», а Господь на небесах.

– Королева захочет от меня избавиться. Вспомни, что стало с Доротеей, Фрэнсис, матушкой, бедной Анной Вавасур… и другими. – Пенелопа чувствует, что вот-вот сорвется в пропасть отчаяния. Думай головой, а не сердцем, убеждает она себя.

– Анна Вавасур была одной из фрейлин королевы, а Оксфорд лишил ее девственности. Фрэнсис Уолсингем – молодая вдова. Твоя сестра… С тобой другое дело – ты замужняя женщина. Если мы будем вести себя осмотрительно… Мы же не два дурака, ринувшиеся очертя голову жениться без разрешения. – Блаунт словно размышляет вслух, прикидывая возможные выходы.

– Все подумают, что ребенок от мужа, – говорит Пенелопа. – Однако Рич не станет мириться с рогами.

– А если… вдруг он решит, что…

– Что ребенок от него? Нет. Мой муж держит слово: мы больше не делим ложе.

Блаунт расправляет плечи, его напряжение проходит.

– Как думаешь, что он сделает? Подаст на развод?

– Нет. – К Пенелопе возвращается самообладание. – Конечно, ему не понравится быть рогоносцем, однако он рассчитывает на союз с моим братом. Без Эссекса он никто. При попытке публично меня унизить мой брат сделает его своим врагом, и Ричу это известно. – Она поднимает голову, вдыхает прохладный воздух, вспоминая, что власть над мужем может уберечь ее от гнева королевы. – А еще у него есть тайна, которая полностью уничтожит его репутацию, если выплывет наружу.

– Что за тайна? – Блаунт весь горит от любопытства.

– Не могу сказать. – Пенелопу пробирает дрожь.

– Ты замерзла. Идем в дом, там тепло.

Они молча идут, держась за руки.

– Я никогда тебя не оставлю, – наконец произносит Блаунт. – Без тебя моя жизнь не имеет смысла.

– Однажды ты захочешь жену, законных детей… – Слова застревают у Пенелопы в горле, словно горячая еда, проглоченная в спешке.

– Нет. Мне нужна только ты. – Он говорит необычайно серьезно. Пенелопа ненадолго позволяет себе забыть, что все мужчины хотят наследника. Она кладет голову на плечо возлюбленного, стараясь не думать о том, что ей предстоит вернуться в Лейз и поговорить с мужем.

Сквозь окно виден огонь камина.

– Люблю это место. Чувствую себя дома. – Пенелопа невольно считает часы, которые им с Блаунтом осталось провести наедине.

– Здесь наш рай.

– Нет, рай означает, что мы его потеряем, причем из-за моего греха.

– Ты не Ева.

– Некоторые с тобой не согласятся.

Во дворе раздается стук копыт. Всадник спрыгивает с седла, бросает поводья конюху.

– Кто знает, что мы здесь? – спрашивает Блаунт.

– Только слуги, но им можно доверять. И мой брат. – Пенелопа прячет волосы под чепец, вытаскивает соломинку. Похоже, одежда у нее в таком же беспорядке, как и чувства.

– Я принес вам весть от графа Эссекса, миледи, – гонец протягивает письмо.

У Пенелопы сжимается горло. Новости с войны не могут быть хорошими. Она ищет кошелек, но вспоминает, что не брала его.

– У тебя есть пенни? – спрашивает она Блаунта. Хоть бы гонец не разболтал, что застал леди Рич в компании джентльмена, который не является ее мужем.

Блаунт берет дело в свои руки. Он дает посланнику два пенни, предлагает поужинать на кухне, спрашивает, будет ли тот ночевать.

Пенелопа смотрит на письмо и с облегчением узнает руку брата – значит, он может писать. Сколько времени послание могло идти из Нормандии?..

Словно незваный гость, подкрался вечер. Пенелопа поднимается в библиотеку, зажигает свечи, проводит пальцем по печати Деверо. Тихо входит Блаунт. Пес укладывается у камина. Наконец, призвав все свое мужество, она ломает печать, разворачивает письмо, читает,