Любовь во времена серийных убийц - Алисия Томпсон

Ничего не хотеть очень утомительно.

Четырнадцать

Агент по недвижимости порекомендовала нам перекрасить стены в соответствии с продуманным дизайном, при этом не выбирать темные цвета, чтобы после покупки люди могли перекрасить стены по своему вкусу.

– Но если они все равно их перекрасят, – удивилась я, – к чему беспокоиться?

– Вам необходимо сделать все, что в ваших силах, – произнесла она с легким раздражением в голосе. Порой ее интонации звучали как напоминание, что она согласилась взяться за продажу дома только в качестве одолжения, потому что была знакома с моим отцом. Насколько я знала, свои шесть процентов она получит, несмотря ни на что, так что слово «одолжение» было здесь явно неуместно.

– Я имею в виду, что собиралась просто вымыть стены…

– Если вы не планируете что-то сделать с плиткой в гостевой ванной и кухонных шкафчиках, – проговорила она, – я бы рекомендовала, по крайней мере, покрасить стены.

Спорить было явно бессмысленно. Повесив трубку, я постояла в ванной, пытаясь понять, что не так с плиткой. Она, конечно, была старой, но я почистила затирку зубной щеткой и решила, что она выглядит неплохо.

Кухонные шкафы – совсем другая история. Они были сделаны из ужасного ламината под дерево, изготовленного, возможно, в 1978 году. Никто бы не захотел снимать кулинарное видео для соцсетей на фоне этих монстров.

От количества оттенков краски у меня разбежались глаза. «Полированный жемчуг», «Бледный паломино», «Гладкий шелк» и другие витиеватые наименования. Я подумала было купить оттенок «Шнурки», показавшийся мне пассивно-агрессивным. Но в итоге остановилась на «Льняном белом». По крайней мере, это звучало стильно.

Я волокла вторую партию сумок из хозяйственного магазина, когда подъехал Сэм на своем грузовичке. «Нейтральный профессионализм» вернулся, а это означало, что он, вероятно, вернулся с очередного урока. Если я не буду осторожна, у меня может развиться пристрастие к брюкам цвета хаки.

– Красишь? – окликнул он меня с подъездной дорожки.

Очевидно, телескопическая ручка для валика под мышкой выдавала меня с головой.

– Ага.

– Коннер и Шани придут помочь?

– У Шани смена в больнице, – ответила я. – Коннер, конечно, предложил, но он все еще лежит со сломанным запястьем. Покраска не кажется мне хорошей идеей – ни для него, ни для стен.

Сэм немного постоял, подбрасывая ключи в руке.

– Ясно, – сказал он наконец. – Я подойду через секунду.

– Нет, – поспешно произнесла я, – тебе не обязательно…

Но он уже скрылся в своем доме. Черт. Это было прямо противоположно моим недавним планам. Хотя я ведь не просила его о помощи? Так что, на самом деле, это не должно иметь значения, верно?

Сэм постучал в дверь, как раз когда я заканчивала с оклеиванием плинтусов ярко-синей лентой. Я крикнула, чтобы он заходил.

– Почему, – спросила я, не потрудившись поднять взгляд, – никто никогда не рассказывает, сколько времени занимает подготовка? Это похоже на математическую задачу из ада! Каков периметр этой комнаты и сколько раз ты можешь обвести его скотчем, прежде чем захочешь умереть?

– Знаешь, что? – Сэм начал отклеивать ленту, которую я уже положила, и я невольно вскрикнула от негодования. – Позволь мне покрасить сложные части. Остальное ты можешь обработать валиком. Согласна?

Я подняла взгляд, намереваясь высказать ему все, что я думаю о том, что он принялся командовать, что свел на нет ту малую часть работы, которую мне удалось проделать. Но вместо этого потрясенно замолчала. Я видела его босиком посреди ночи; я видела его в нейтральной униформе, в которой он учит детей играть «Come as You Are» или что-то в этом роде, популярное в этом столетии.

Но этого я не ожидала.

– Ты носишь комбинезон?!

Он оглядел себя.

– Да.

– И на нем твое имя?

Он похлопал по нашивке на груди, на которой красным курсивом было вышит «Сэм».

– Ты просто завидуешь, что у тебя нет собственной спецодежды для малярных работ.

Немного. На мне была безрукавка с достаточно широкими проймами, чтобы сбоку можно было разглядеть лифчик, и джинсовые шорты. Я не ожидала, что кто-то может появиться, тем более Сэм, поэтому мне было все равно, как я выгляжу. Теперь наряд казался слишком откровенным. Я проверила, какой на мне лифчик, притворившись, что вытираю рукой лоб. Хотя бы не самый позорный, даже, можно сказать, один из лучших – неоново-фиолетовый, отделанный кружевом.

Сэм налил краску в лоток для меня, в стакан Solo для себя и сразу же приступил к работе. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, почему Сэм снял ленту. Он работал отлично. Идеальные прямые линии, никаких подтеков, каждое движение методичное, четкое.

Мне тоже следовало приступить к работе, но я не могла отвести взгляд.

Его движения завораживали. Он опустился на одно колено, держа в руке стакан с краской, и, наклонившись, приступил к низу стены.

– Ты профи, – не удержалась я.

– Что, прости?

Я указала на работу, которую он выполнял, хотя он смотрел на стену, а не на меня.

– У тебя очень хорошо получается. Ты этим тоже занимаешься в качестве подработки?

Наконец он, похоже, допустил промах, и одинокая капля краски скатилась на плинтус. Он стер ее большим пальцем, затем вытер его о штанину комбинезона.

– Раньше я это делал, – ответил он. – Профессиональный маляр летом после окончания средней школы, а потом в течение первых двух лет учебы в колледже по выходным и на каникулах.

– И они позволили тебе оставить комбинезон? – Я заметила, что на темно-синей ткани кое-где были цветные пятна, но не так обильно, как можно ожидать от профессионального маляра. Или, может быть, все дело в забрызганных краской пандах на канцелярских принадлежностях Лизы Фрэнк, которые навели меня на неверное представление.

– Вообще-то я купил его сам, – ответил он. – Потому что когда я…

Он замолчал, хмуро уставившись на уголок, в который втискивал кисть. С моей точки зрения, краска выглядела нормально, так что я не могла понять, почему он остановился.

Или, может быть, он ждал, что я тоже наконец приму участие в ремонте своего дома. Я взяла валик и, намазав его краской, начала наносить на стену полосы «Льняной белизны».

– Ты же знаешь, что, если не закончишь эту фразу сам, – предупредила я, – я сделаю это мысленно, и продолжение будет звучать примерно так: «…я опускал человеческое тело в ванну с кислотой».

Он тихо рассмеялся.

– Не думаю, что эта ткань предназначена для работы с кислотными ваннами, – проговорил он. – Нет, около года назад у меня возникла идея начать делать собственные гитары. Я купил его для этого проекта, потому что подумал, что было бы здорово иметь такую фирменную