Северная и восточная Тартария - Николаас Витсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
6-го, 7-го, 8-го и 9-го числа ничего значительного не произошло, только мы находились в ожидании милостью Божьей погоды и ветра, который обычно слабо дул с севера.
10-го, 11-го, 12-го, 13-го и 14-го числа этого же месяца ветер сильно дул с северо-запада, /W 694/ принося туманы с моря. Постоянно были заняты со своей командой обоих кораблей тем, чтобы снять их с мели, для чего до прилива, казалось, было мало надежды, хотя с ветром вода уже поднялась на 1 или 2 сажени[948].
14-го, 15-го, 16-го, 17-го и 18-го числа ветер был норд-вест с очень сильными ливнями и дождями, почему море было очень бурным, и тогда корабли во время сильного прибоя сошли с мели и стояли на трех якорях вне прибоя, до 20-го числа, пока непогода держалась, и тогда с поднятыми парусами отправились[949].
21-го числа ветер дул с запада, при ясной и хорошей погоде, и море начало успокаиваться. Мы начали делать приготовления, чтобы утром, общими силами начать грузить одежду и необходимые вещи. 22-го ветер начал дуть с юго-запада. Это было очень рано утром. После проделанной работы мы к вечеру, вместе с остальными, с кем мы ехали по суше, сели на корабль, после чего вскоре подняли якорь. В эту ночь и до полудня мы, предположительно, прошли 10 миль.
23-го ветер дул, как прежде.[950] Мы утром предположили, что за сутки прошли при слабом ветре 16 миль, когда гора Арарат лежала к югу от нас.
24-го числа ветер с зюйд-ост и зюйд-зюйд-ост, с хорошей силой, мы предположили, что в прошлые сутки продвинулись на 17 миль, когда к восходу солнца встретили 2 корабля, которые направлялись к Дербенту.
25-го ветер слабый, зюйд-зюйд-ост. Мы за эти сутки, предположительно, прошли 15 миль и нашли, что вода очень изменилась, и бросали лот, но не нашли дна.
26-го слабый ветер ост-зюйд-ост. Мы предполагали, что прошли за сутки 10 миль и бросали лот на глубину 55 и 60 саженей.
27-го, как и выше, ветер очень слабый. Мы, благодаря течению, прошли еще около 10 миль, когда из-за недостатка ветра должны были бросить якорь на 25 саженей глубины, где, ввиду того, что с русского берега впадают в озеро много рек, была пресная и питьевая вода.
28-го вечером мы снова отправились со слабым ветром, и когда прошли 5 миль, к полудню бросили якорь на 16 саженей. Там, где мы встретили Четыре Бугра — это четыре маленьких горы на стольких же островках, что является точным признаком для русских (которые умеют переправляться через море только с маленьким карманным компасом, а иногда и ни с чем), что они находятся у устья Волги. Однако, когда русские не могут обнаружить упомянутые холмы, они сбиваются с пути и часто идут против течения и ветра обратно в Дербент, к большому неудобству для путешественников[951].
29-го, с восточным слабым ветром, мы за сутки прошли, выставляя паруса и верпы, 8 миль, и бросили якорь на глубине 10 саженей, где мы за час или два поймали много рыбы — лещей и щук.
30-го, сильный и пронизывающий ветер с востока и юго-юго-востока, мы до полуночи, боясь из-за мелей, выйти в Волгу, предположительно, прошли 12 миль с малым парусом, когда недалеко от камышового поля мы бросили якорь и задержались до рассвета.
31-го мы вошли, выбрасывая завозные якоря с малыми парусами, наконец, с Божьей милостью, в Волгу.
1-го сентября, с рассветом, мы подняли якорь и поплыли с поворотом на 1 милю, вверх по реке, пока к полудню не пришли к большому камышовому полю. Там появились два русских писца, которые не посмели прийти к нам на корабль, с сообщением, чтобы мы, по приказу из Астракани, не продвигались дальше по Волге, так как было получено сообщение, что в Шамахе или окрестностях, была чума, так что впредь до нового распоряжения мы должны оставаться здесь. На это шведский и польский послы устно передали, что это неправда и выдумки, и просили взять письмо. /W 695/ Писцы ответили, выкрикивая против ветра из маленькой лодки, что они этого не могут делать без приказа, но что об этом сообщат.
7-го числа и предыдущие дни ничего особенного не происходило, кроме только того, что мы ежедневно проводили время за ловлей рыбы, так как нельзя было подойти к этому острову на расстояние трех мушкетных выстрелов. Тогда вечером упомянутые писцы снова пришли с приказом из Астракани, послов и каждого, на каком расстоянии они были от Низовой или от персидских границ. На это им каждый ответил, что в ожидании попутного ветра они находились три недели на берегу и 13 дней на корабле. Эти русские выслушали все, записали и взяли с собой письмо от послов, и больше ни от кого, к боярину.
11-го числа здесь в реке появился большой бус или корабль из Гиляна, груженный главным образом рисом, хлопком и шелком, и еще разными сушеными столовыми фруктами. Это судно полили или тем же раствором, которым обливали и нас, ввиду того, что в Астракани шли слухи, будто в Гиляне была чума.
15-го, 16-го и 17-го здесь мимо нас прошли несколько кораблей со свежими фруктами из Дербента, однако никто из них, боясь, чтобы их не увидела вахта, не смел прийти к нам на борт, а бросали несколько арбузов и дынь в реку, а наши матросы их выловили.
20-го мы получили, после неоднократной просьбы, из Астракани, от боярина, большое количество запасов — сала, арбузов, 12 голов овец, кур, гусей, уток, хлеба и еще пива и водки, с сообщением, ждать разрешения на продолжение пути, из Москвы от Их Царских Величеств. На это упомянутые послы ответили названному боярину двумя письмами, что это навряд ли могло бы принести пользу их хозяевам, так как они находились в союзе с его Величеством.
21-го и 22-го мимо нас прошли 7 обычных судов с малыми
