Мятный сон (СИ) - Пишу Яна

Он же мёртв! Он мёртв!

Я стал всматриваться в силуэт кряхтящего человека, который продолжал лежать на спине в десяти метрах от меня и тихо посмеиваться. Я подполз к нему и заглянул в его окровавленное лицо.

— Отец? Это ты? Неужели это и вправду ты?

Проморгавшись, я вновь посмотрел на него и в этот момент он открыл свои стеклянные глаза. Он впечатался в меня взглядом полного безумия и вновь засмеялся. Он смеялся громко, смеялся, как психопат, а затем, сквозь спазмы неестественного смеха, обратился ко мне:

— Всё так же защищаешь её? Да, Николас?

Он указал трясущейся рукой на Санни и добавил:

— Только вот ты не учёл одного, ты не всегда будешь с ней рядом, сынок. А я вот всегда!

— Слышишь, Николас! Всегда буду!

Я смотрел на Санни. Смотрел на него. Вновь на Санни. И вновь на него. Я пытался понять причем здесь Санни и причём здесь отец.

— Всегда-а-а! Николас, всегда! — не унимаясь, повторял он.

И в один момент, в одно мгновение моя голова отяжелела от того, что я вспомнил… Передо мной пронеслось огромное множество кадров из прошлого. В них присутствовала Санни. Санни, отец и я. Я вспомнил тот день, вспомнил, что… О, Боже! Нет, Мятная, Санни, отец! Нет! Всё эти годы я жил с чувством страха и отчаяния, и вот теперь я понял почему. Я наконец понял! А он? Он просто продолжал хохотать, приговаривая своё "всегда".

— Не-е-ет! — прорычал я. — Нет, ты не заберёшь её опять у меня! Ты слышишь?! Никогда!

Я накинулся на отца и принялся бить его с новой силой. Я ослеп и оглох от своего гнева. Я был поглощён яростью. Я не видел никого и вокруг ничего не слышал. Передо мной лежал лишь отец и желание защитить от него Санни. Я должен был защитить тогда! Я должен был! Должен!

— Руки на землю! Это полиция! — яркие огни красного и синего цветов осветили переулок своим противным миганием.

— Майкл, да оттощи ты его наконец!

Я услышал голоса, где-то вдалеке. Но был поглощён единственной целью, защитить.

— Ведите его в машину!

Что-то холодное коснулось моей кожи, а руки были чем-то туго затянуты.

— Санни! Пожалуйста, пустите меня к ней, пожалуйста, спасите её! Прошу, пожалуйста!

Я умолял, пытался вырваться из цепкой хватки чьих-то рук, но всё было бесполезно. Когда же я и вовсе отчаялся, в тщетных попытках освободиться, я услышал, как отец вновь мне крикнул свое "Всегда, Николас!" и засмеялся своим фирменным безумным хохотом. Его несли на носилках в машину скорой помощи. Я не видел его лица, но отчётливо слышал его обещание. Видя, что и Санни увозят в ту же больницу, я испугался. Я понял, что я опять потерял её! Я опять проиграл ему, нарушил своё обещание и не смог защитить. Я не мог смириться с этой мыслью. С неистовой яростью и желанием оправдаться перед ней и спасти её от него в этот раз, я дернулся всем своим телом и почувствовал, что руки, которые ранее меня крепко держали, оказались слабыми и податливыми макаронинами, которые больше не имели такого удовольствия меня удерживать. Доли секунды и вот я уже стою у носилок, вглядываюсь в лицо отца, но на его месте лежит не отец, а явно молодой парень, не старше двадцати пяти лет.

— Что?! А где отец?! Вы, вы упустили его?! — я вплотную подошёл к человеку в белом халате и, если бы не мои стянутые вплотную сзади руки, я бы уже, что-нибудь ему сделал.

— Он тебе заплатил?! — с отчаянной улыбкой, спрашиваю я.

— Успокойтесь, сер!

— Продажная ты шкура! Все вы продажные шкуры! — вглядываясь в его испуганные глаза, говорю я и с силой бью человека в белом халате своей головой.

Мне не было больно, но я почувствовал, как из моего носа потекла тёплая жидкость, стекая крупными каплями мне на куртку. И вот, в очередной раз я намереваюсь ударить человека в белом халате ногой, как сильный разряд тока пронизывает моё тело, отключая меня от реальности, погружая меня бездейственную темноту…

Мятная веточка 12

POV Николас

Я очнулся на грязном холодном бетонном полу. В спертом воздухе стоял резкий запах чьих-то носков, мочи и немытого тела. Меня тошнило, голова раскалывалась, руки и куртка были в засохшей крови, только вот я не мог вспомнить в чьей именно, во рту ощущалась пустыня Сахара и в данный момент моей единственной целью было выпить воды. Оглядевшись по сторонам, я не сразу смог определить, где я нахожусь и почему я не дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Очнулся уже?

Я поднял глаза и увидел мужчину в форме полицейского.

— Где я?

Мой голос был сиплым.

— В участке, где же ещё? — с ухмылкой сказал он.

— В участке? Почему я здесь? — потирая лицо, промямлил я, вспоминая вчерашний вечер.

Неужели мне всё это не приснилось? Обрывки памяти стали всплывать в моей голове яркими вспышками. Крик о помощи, Санни, сумасшедший наркоман и…отец. Не может быть, я всё вспомнил… Я встретил отца, я его вспомнил. Я вспомнил своё детство и я нашёл Мятную…

— Нет-нет-нет… — шипя своими явно надорванными связками, причитал я.

— Да-да-да! Закроют тебя, наркоман паршивый! Как же мне надоело вас видеть! Собрать бы вас всех и расстре…

Я не слушал слова смотрящего, я слушал своё прошлое. Как оказалось, я знал совсем другое прошлое, но…но почему? Мама почему?!

— Вам не хорошо, молодой человек?

Почему мама? Почему?

— Водички дать? Вы совсем бледный стали.

Я почувствовал, как чья-то рука заботливо легла мне на плечо, немного его сжав.

— Вам явно нужно прилечь. Ну, давайте, ложитесь! Вот так! Сейчас вам достану воды.

Я послушно делал то, что мне говорили. Мне было абсолютно всё равно на происходящее, ведь я был далеко. Далеко-далеко в прошлом.

Вот мне семнадцать. Мы сидим с Санни у меня в комнате. Я впервые осмелился её пригласить к себе, ведь я знаю, что сегодня он не появится дома. Его точно не будет несколько дней. Я уже выучил его все повадки и готов со стопроцентной уверенностью рисковать ею. Но что это? Я слышу, как к дому подъезжает машина, а спустя пять самых страшных минут в моей жизни, я уже вижу лишь его наглый пьяный взгляд и её безсознательное тело…

А вот мне восемь лет. Я иду со школы, весь грязный и мокрый от дождя. У меня на руках ссадины, под глазом болит синяк и мне страшно. Я боюсь того, что отец будет меня ругать за синяки и он точно за них меня накажет. И вот, он наказывает. Он бьёт сильно, а я громко, стараясь не плакать, считаю, потому что, если не буду громко считать, он добавит ещё пять ударов ремнём с железной бляхой.

А вот я пытаюсь защитить от него свою маму. Он избивает её. Тем же ремнем, но…

Мама. Боже мой, что же он делал с тобой?! Что же он сделал с нами?

— Вы разве не видите, что ему плохо?! — где-то вдалеке звучит всё тот же голос.

— Может ему ещё дозу дать?! Ему тогда явно полегчает!

— Вы очевидно, сер, слепой, так как этот молодой человек уж точно не наркоман и вряд ли им был когда-то!

— Закройся, уличное быдло! Место своё знай или я тебя быстро успокою, отродье!

— Пф, шорпей недоношенный! Ну, ничего, мы ещё на него накатаем жалобу. Ничего.

— Эй, смотри на меня, — вновь этот спокойный голос прозвучал где-то рядом со мной и в то же мгновение я вздрогнул от противных холодных капель воды, которые брызгами упали на моё лицо.

— Вот так, — тихо приговаривал низкий с хрипотцой голос и я наконец сфокусировал взгляд на лице его обладателя.

— Воды от этого упыря не дождешься, но у меня есть вода, предназначенная для цветочков моей Эльзы, — он сказал с такой заботой в голосе о цветах для Эльзы, что мне невольно захотелось узнать, кто же она.

Он поднёс к моим губам стеклянное горлышко своей бутылки и я даже не стал сопротивляться, когда он немного приподнял мою голову и надавил мне рукой на затылок, давая понять, что я должен выпить особенно дорогую воду, предназначенную изначально для цветов Эльзы. И только я почувствовал, как чистая вода разлилась у меня во рту, освежая моё сухое нёбо и язык, как я сам выхватил из его рук бутылку и с жадностью стал поглощать огромными глотками, такую необходимую для меня живительную жидкость, проливая её на себя. Я практически осушил всю бутылку, вытер рукавом куртки лицо и уставился на немолодого мужчину лет пятидесяти, рассматривая черты его внешности. Вода немного привела меня в чувства и теперь я мог сконцентрироваться на этом едко-вонючем месте, где практическую помощь мне оказал далеко не примерный на первый взгляд житель нашего города. Его чёрные, местами седые волосы свисали, как грязные масляные сосульки, выглядывая из под явно давно не стиранной шапки бордового цвета. Кожа его лица была морщинистой, смуглой и в жёлто-коричневых пятнах. По-видимому, это были пятна механического появления из-за отсутствия регулярного душа, гигиены и скорее всего из-за частого нахождения на солнце. У моей тёти Джо были похожие пятна, ведь большую часть своей жизни она проводила на открытом солнце в поле кукурузы и копаясь на овощных грядках. Но она тщательно следила за своей кожей, делала регулярные процедуры, всякие примочки, чистила лицо чем-то белым, схожим с зубной пастой, в общем делала всё, что свойственно делать каждой женщине, и именно это и выдавало её истинную женскую сущность, которую она так отчаянно пыталась в себе подавить. Хотя даже эти утомительные манипуляции не помогали ей полностью избавиться от, — как она сама говорила — "этих проклятых пятен".

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})