Мятный сон (СИ) - Пишу Яна

***

— Твои локти уже зажили?

Санни спрыгнула с качели и подбежала к Николасу, который часто проезжал мимо её дома. Ей очень хотелось с ним подружиться хотя бы потому, что на её улице никого из ровесников не было, а в школе поиграть времени просто не хватало. Она любила игру салочки и надеялась, что если он живёт где-то неподалеку, то сможет приходить к ней по выходным в гости и вместе играть во дворе. Но Николас шёл своей дорогой и не замечал её.

— Скажи, как тебя зовут?

"Опять эта девчонка достаёт меня.", — подумалось ему.

Велосипед Николаса окончательно сломался и теперь ему приходилось каждую неделю преодолевать по пять километров пешком, чтобы забрать и отнести домой просроченные продукты, списанные маркетом, где и работала его мама. Часто в две смены она распаковывала, расскладывала и расфасовывала товары со склада на стеллажах магазина, и несколько раз в неделю по ночам подрабатывала уборщицей. Те продукты питания, которые магазин не успевал вовремя распродать, она забирала домой. Начальник её отдела ценил в ней надёжного, добросовестного работника и знал её нелегкую семейную ситуацию, поэтому большую часть лучших товаров отдавал именно ей. Для них с сыном это было настоящим спасением. Она получала скромное жалование, но даже его она могла бы экономно распределять, да так, чтобы не нуждаться в самом необходимом, если бы не одно "но". Все её честно заработанные средства забирал любящий муж и отец. Он пил. Деньги проматывал в первую же неделю после их получки, а затем влазил в новые долги, продолжая пить и превращать в сущий кошмар жизнь своих домашних. Однако, когда деньги в доме заканчивались, а одолжить было уже не у кого, вот тогда спокойствие и вовсе покидало их дом. Он избивал свою жену по поводу и без, устраивал порку своему сыну, когда тот кидался защищать маму, а затем читал на повышенных тонах часовые деспотичные нотации. Он заставлял раскаяться жену и сына в их содеянном зле, говоря, что они разрушили ему жизнь и сами во всем виноваты, что если бы ни она и если бы не её ублюдок, которого она нагуляла как последняя шлюха, он бы жил сейчас по-другому. Со слезами на глазах они просили у него прощения, желая поскорее освободится от этого ужаса, но знали, что в скором времени всё это повториться опять. На него не было должной управы. В полиции уважали его прошлые военные заслуги во время афганской войны. Соседи говорили лишь о криках доносившихся с их дома, а его жена Ольга просто из страха очередных побоев не давала никаких показаний. Сколько же боли она натерпелась от него за последние два года. Она бы хотела от него уйти, но куда, к кому? Тринадцать лет назад она покинула Россию, свою родину, влюбившись в американского офицера ВВС США. Он был красив, статен, к тому же старше её на девять лет. Для неё он казался надёжным человеком. Ей хотелось довериться ему полностью, положиться на него как на того, кто вызывал в ней именно это чувство. Её родители погибли в автокатастрофе, когда ей было всего семнадцать. Никого близкого рядом с ней не оказалось, бабушки жили в сёлах, да и сельским людям было нелегко свести концы с концами. Что уж и говорить о девушке, которая выросла в городе и ничего не понимала в земледелии. Она устроилась официанткой в одном из ресторанов Москвы и именно там она и встретила своё "счастье". Знала бы она тогда, во что превратится её жизнь теперь.

Это был четвертый поход Николаса за этот месяц в маркет, но с каждым разом его сумки казались тяжёлее предыдущих. Руки и спина у него не переставали болеть даже на второй день отдыха, а ладошки нестерпимо гореть из-за свежих мозолей.

— Чего тебе надо? — мальчик остановился и, повернувшись, грубо спросил эту надоедливую девчонку.

— Ничего. Я просто хотела с тобой поиграть, — грустно ответила Санни.

"Поиграть? Да она просто смеётесь надо мной!".

— Я тебе не собака, чтобы играть с тобой. Отвяжись от меня наконец.

— Я…я… — Санни пыталась сказать что-нибудь в ответ, но предательские слёзы показались на её больших красивых глазах, выдавая чувство обиды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Николас заметил это и не мог понять, почему она расплакалась и убежала. Если она хотела подразнить его, то вряд-ли бы обиделась на его грубость. А вдруг она и вправду хотела с ним поиграть? Ему стало очень стыдно за то, что он обидел её, но он же просто хотел, чтобы над ним не подшучивали, как это всегда было. Николас привык к тому, что у него нет друзей, а если ему предлагают поиграть, то обязательно будет весело всем, кроме него.

Будучи худым, слабым мальчиком из явно неблагополучной семьи, Николасу было не под силу противостоять издевательствам откормленных, разбалованных, невоспитанных и жестоких сверстников, поэтому он просто смирился с одиночеством.

Стрелки часов показывали шесть вечера. Неся в руках долгих полтора часа полные неподъемные сумки с едой, Николас заметил вдалеке красную крышу дома той самой приставучей девочки с красивыми волосами. Он перешёл на другую сторону улицы и поставил сумки на тротуар для того, чтобы передохнуть. Он думал набраться сил и как можно быстрее пройти мимо её дома. Николас не хотел, чтобы она заметила его, так как ему все ещё было очень стыдно. Однако, когда её двор стал виден издалека, он обрадовался и облегчённо выдохнул. Во дворе никого не было, а значит, его никто и не заметит. И вот он уже почти миновал дом Санни, как вдруг он услышал доносящееся пение из выходящих на улицу окон её гостиной. Он замедлил шаг и стал прислушиваться.

Это точно пела она. Санни пела колыбельную "Ромашки", которую Николас знал наизусть. Ольга с первых дней рождения своего сына напевала ему тихим голосом перед сном эту добрую, нежную и такую любимую им колыбельную и даже теперь, когда Николас стал уже совсем взрослым для подобных нежностей, Ольга не могла отказать себе в удовольствии, хоть иногда почувствовать себя вновь счастливой беззаботной мамой своего маленького Николаса, которому ничего не угрожает, вернее, которому когда-то ничего не угрожало.

***

"Ромашки" *

Ты закрой глаза, закрой

В поле, где ромашки спят

Их листочки сберегут

Мирным сон твой сохранят.

Будешь крепко спать, сынок

Мама рядом, отдыхай

Ведь ромашки страх и боль

Унесли в цветочный рай.

А ромашки окружат

Твоё сердце и мечты

Чтобы сладко ты поспал

И наутро бодрым был.

(14.08.19)

— И наутро бодрым был, — шёпотом Николас закончил петь последнюю строчку вместе с Санни.

Ему очень понравилось как она пела и ему очень захотелось послушать эту колыбельную ещё раз. Но музыка из её дома перестала доносится до его слуха и Николас поспешил поскорее убраться с этой улицы, боясь быть замеченным.

***

Небо стало приобретать глубокие оттенки синего. Казалось, что эта бесконечная ночь отчаянно борется с приближающимся рассветом и не намерена уступать ему место. Луна светила тускло, звёзды почти растворились в небесной синеве, огней города вовсе не было видно и в какой-то момент действительно могло показаться, что рассвет никогда не наступит. Николас просидел здесь всю ночь. Его тело давно стало ледяным и замёрзшим, руки посинели от пронизывающего холодного морского ветра, а в горле ощущалось неприятное жжение. На нём были одеты лишь мокрые от дождя штаны, на ногах красовались всё те же грязные кеды. Он окинул усталым взглядом берег, который выглядел по-настоящему мрачно и одиноко. Его внимание привлек где-то высоко в бездонном небе истошный крик чайки, схожий с настоящем плачем живого существа. Ему хотелось закричать так же отчаянно и громко и освободиться от теней прошлого, которые стали более чем реальны и с которыми ему неизбежно придётся жить. Николас поднялся на ноги. Не стряхивая с себя влажный песок, он медленно побрёл в сторону дома. Шагая с понурой головой, он не чувствовал боли от переохлаждения и разыгравшейся лихорадки, он не замечал никакой физической боли, он ощущал только удушающую тяжесть где-то глубоко в груди и это была явно не простуда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})