Мятный сон (СИ) - Пишу Яна

— Но он же опасен, сер!

Я не сдержал горькой улыбки.

— Я должен повторять?!

Спустя секунд десять, я уже потирал свободные от ручных "кандалов" кисти рук и безучастно смотрел в стену.

— Вы свободы, сержант!

— Да, сер!

Отдав честь, мой надсмотрщик удалился.

— Садитесь! — сказал мне лейтенант полиции и окинул меня оценивающим взглядом.

— Выспались, Николас? — насмешливо прозвучал вопрос.

— Более чем, — сдерживая раздражение, ответил я.

Полицейский ещё раз пробежался взглядом по моей видимо пошарпанной физиономии, так как у меня болела скула и переносица, и вновь уставившись в бумаги, заговорил со мной достаточно резким тоном:

— Вы были арестованы по подозрению в попытке изнасилования, нанесения тяжёлых телесных повреждений, сопротивлении при аресте и …

Если бы не один существенный фактор, я бы может и удивился, но не теперь. Услышав весь этот бред, я был не в силах сдержать эмоции и просто засмеялся. Меня переполняли чувства неуважения и презрения к тем, кто должен защищать граждан, а не обвинять их в том, чего они не делали. Моё самоироничное воображение привело меня к "справедливой" ситуации, где я сижу на электрическом стуле, а против меня даёт решающее показание "примерный" семьянин и член общества, которого так в своё время уважали эти справедливые представители власти и которые даже не захотели защитить нас с мамой от его издевательств, от издательств отца. Да, я бы не удивился, если бы когда-то со мной произошло что-то подобное.

— Я что-то смешное рассказываю?

— Нет, что вы, — улыбаясь, произнёс я, — просто вспомнился хороший момент из детства, сами понимаете, бывает.

— Нет, не понимаю и на вашем месте я бы так не смеялся.

— На вашем месте, сер, я бы помогал людям, которых вы, давая присягу, обещали защищать. Я спас девушку от изнасилования и теперь слышу о том, что я был подозреваем в изнасиловании и в ещё куче административных нарушений! Уверен, что сейчас два психопата спокойно разгуливают по улице, а я сижу здесь и слышу эту чепуху. Как же мне не смеяться с этого?! Вам бы не было смешно, лейтенант?!

Он посмотрел на меня холодным взглядом копа и невозмутимо спросил:

— Почему вы говорите два психопата?

— Потому что их было двое.

Он нахмурился, внимательно пробежался взглядом по документу, с которого зачитывал мои обвинения и задумчиво перевел взор на монитор компьютера. Всё утро меня не покидала тревога, что отец ходит где-то на свободе, а я нахожусь в этом клоповнике и никак не могу стать защитой для Санни и вот теперь моя тревога усилилась вдвойне, ведь он явно не понимал, о каком втором психопате я ему говорю.

— Вы узнаёте этого человека?

Полицейский поставил передо мной копию удостоверения личности молодого парня, которого я сразу узнал.

— Да.

— Теперь посмотрите сюда.

Он повернул в мою сторону монитор и я стал внимательно смотреть видеозапись вчерашнего вечера. Досмотрев до конца, я не мог понять одного. А где отец?! Я же видел его так чётко, собственными глазами!

— Вы видите здесь второго человека?

— Нет, — ответил я.

— А где он?

— Его здесь нет, — сказал я и вместо того, чтобы расстроится из-за своей явно прогрессирующей болезни, я обрадовался. Я с облегчением выдохнул, улыбнулся и почувствовал настоящее спокойствие, зная, что отца рядом с Санни не было и нет.

— Я…я…мне просто это видимо приснилось, лейтенант.

Он как-то недоверчиво посмотрел на меня.

— Что, сильно головой приложились к медработнику?

Я промолчал, но был рад, что полицейский не заострил на этом моменте своё внимание.

— Ваше счастье, что в этом переулке была установлена камера видеонаблюдения, запись которой доказывает, что вы невиновны.

— Да уж, я самый счастливый.

— Но это не доказывает вашу невиновность в сопротивлении при аресте и применении силы к работникам скорой помощи. За это вы будете нести ответственность, а пока, заполните эту форму и вы можете быть свободны.

— Как там девушка? — наконец я смог задать вопрос, который беспокоил меня всё утро. Я всё боялся услышать в ответ что-то вроде, похищена или в тяжёлом состояние, но узнав, что отец лишь привиделся мне, я почувствовал облегчение и уверенность в её безопасности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— В больнице с травмами, ещё не пришла в себя, но это допустимо в её случае.

С травмами?! Допустимо?! Не пришла в себя?!

— Подонок! — сквозь стиснутые зубы сказал я и сжал кулаки так, что мои костяшки побелели.

— А с этим что?

— Тоже в больнице. Вы его хорошенько таки отделали. Не лицо, а сплошное месиво.

— Сколько ему грозит?

— Пока неизвестно, но учитывая то, что он рецидивист, срок будет приличным.

— Он угрожал ей, говорил, что найдёт и…

Не желая больше оставаться здесь и минуты, я дал все необходимые показания и незамедлительно покинул полицейский участок. Первым делом я осмотрелся и, найдя взглядом такси, я ринулся в его сторону. Водитель оказался свободен, поэтому уже через пятнадцать минут я подъезжал к госпиталю. Я кинул двадцать долларов таксисту и, не дожидаясь сдачи, быстро вылетел из машины, направляясь к стойке администрации.

— Добрый день! Подскажите пожалуйста, как мне найти девушку? Её доставили вчера с травмой головы.

— Как её имя и кто вы ей будете?

— Имя Санни А́ртура Джонс и она…, — я замешкался, — она моя девушка.

Непривычно и в тоже время так по родному зазвучали для меня эти слова. Ответив ещё на несколько уточняющих вопросов и назвав свои данные, я шёл по корпусу "А" в поисках палаты 108.

— Николас? — я оглянулся.

— Доктор Роджерс!

— Ты что здесь потерял?

— Я иду проведать одну девушку.

— Да?! Твоя возлюбленная?

— На неё напали вчера, а я, можно сказать, помог, — избежал я прямого ответа.

— Вижу, — окинув меня оценивающим взглядом, сказал доктор.

— Ты хотя бы штаны сменил бы.

Я посмотрел вниз и увидел засохшие капли крови на грязных штанах. Куртку, к счастью, я снял ещё в участке, вывернул её наизнанку и держал теперь всё время в руках.

— Мои любимые, — отмахнулся я, не желая вдаваться в подробности вчерашних происшествий и сегодняшнего "доброго" утра.

— Понимаю, сам такой. Ни на что не променяю свои очки. Они со мной с 75 года, тогда я впервые…

"О нет!" — подумалось мне, сейчас он в сотый раз начнёт свой "интереснейший" захватывающий дух рассказ про то, как в этих очках он впервые удалил рак яичек у подопытной крысы на первом курсе университета, как впервые он увидел сквозь них мёртвого человека, трупа и единственный не упал в обморок, когда его остывший синего цвета живот был вскрыт и вывернут для промывки органов.

— Доктор Роджерс, простите, но я действительно не имею времени, где здесь 108-ая палата.

— 108-ая? Так там лежит моя пациентка Санни. Я только что от неё. У неё сотрясение мозга и сильное эмоциональное потрясение. Но я бы не советовал тебе идти к ней сейчас. Вернее я не могу позволить ей сейчас волноваться.

— Она уже пришла в себя? — я двинулся всем телом в сторону палат, желая поскорее увидеть мою Санни. Боже мой! Мою Санни…

— Она только уснула и ей нужен покой. Послезавтра придёшь и поговоришь с ней, а пока ты лучше сходи домой, приведи себя в порядок. По правде говоря, вид у тебя совсем не очень.

— Но мне хотя бы убедиться, что с ней всё в порядке.

— Ты мне не веришь?

— Конечно верю, но так спокойнее спать.

— Ты можешь спать спокойно, Николас, твоя возлюбленная будет в полной безопасности, я тебе обещаю. Я действительно не могу сейчас допустить тебя к ней, так как она всё ещё слаба и даже эмоции от общения с тобой могут навредить её состоянию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Понимаю. Разрешите мне хотя бы посмотреть на неё, хотя бы через окошко, — отчаянно попросил я.

— Пойдём, — сказал доктор и тепло улыбнулся моему нетерпению.

Мы подошли к палате под номером "108". Я невольно затаил дыхание, сердце застучало быстрее, во рту пересохло, а руки вспотели и задрожали, когда за окном с полуоткрытыми жалюзями, я увидел, спящую Санни. Она была такой хрупкой, лежала такая нежная и беззащитная, что мне захотелось оттолкнуть доктора в сторону и вломиться к ней в палату, закрыть её тело своим, защитить от всего зла, горя и боли этого мира. Я чувствовал, что её сон явно не был мирным и спокойным. Я чувствовал её тревогу.