Мятный сон (СИ) - Пишу Яна

Джесс задумалась.

— Нужна мне такая подруга, как ты, пусть даже и ноющая. Но я очень рада твоему настрою. У меня есть для тебя подарок. Думаю, что не хочу больше ждать особого случая, типа твоей "неизвестно-когда-будет" свадьбы. Он наступил сегодня, в данный момент, — говоря это, Джесс открыла свой черный косметический чемоданчик.

Санни же сидела и не могла понять, какой подарок. Но не стала задавать вопросов, а молча следила за Джесс, терпеливо ожидая объяснения.

— Помнишь, ты потеряла в детстве браслет и серёжки, когда мы отдыхали на пляже. Ты очень плакала тогда, говорила, что это был подарок.

— Помню, — с дрожью в голосе стала говорить Санни.

— Так, вот, я решила заказать такой же набор у ювелира, из серебра. Он же был у тебя серебряным, так? — девушка протянула маленький картонный пакетик.

— Железным.

— Ещё лучше, не будет ржаветь.

— Как это? Не может быть? Где ты…? Как ты…? — открыв упаковку Санни стала рассматривать украшения, находясь в шоке и тронутая до глубины души.

Джесс переживала вместе с подругой. Для неё это тоже был волнительный момент. Она помнила, каким горем стало для пятнадцатилетней Санни эта утрата, тогда на пляже. Она так плакала, будто умер кто-то родной.

— Ты хочешь, чтобы мой поток слёз сегодня не прекращался, — еле сдерживаясь, прошептала она.

— Не вздумай мне портить макияж. Примерь скорее! Хочу посмотреть на тебя.

Девушка, трясущимися руками, вставила в уши гвоздики в виде полумесяцев, усыпанных зелёными камнями. Она стала медленно вкручивать их, боясь повредить. Последний раз провернув винтик и закрепив подарок на втором ухе, она перешла к браслету. Он был таким же как и тот железный, собранный из маленьких лун и сверкающий от камней.

— Застегни, пожалуйста… — попросила Санни шёпотом. У неё всё никак не получалось справиться с его застежкой.

Через секунду на тонкой ручке повисло изумрудного цвета украшение.

— Ты просто неотразима!

Санни обняла подругу, прижимаясь всем телом и не отпуская, повторяла "спасибо".

— Ты так и не рассказывала, почему эти украшения были так дороги тебе.

— Эти железячки подарил мне Он. Николас купил мне их на последние деньги. Я знала это. Он подарил мне незадолго до того, как…

— как умер…, — прошептала Джесс. — Я догадывалась, но не хотела задавать тебе лишних вопросов.

Санни благодарно кивнула.

— Ты не представляешь, какое чудо сделала для меня. Я просто не знаю как тебя отблагодарить, — с выражением безмерной благодарности на лице, говорила Санни, пытаясь не отпустить, рвущиеся наружу слёзы.

— Ты уже отблагодарила своей радостью и возвращением ко мне, Санни. Просто живи и радуйся жизни, а остальное мы переживём вместе. Помни об этом, пожалуйста!

Мятная веточка 11

POV Николас

Я ехал в больницу. Моё настроение было угнетённо-подавленным. Меня раздражало вокруг абсолютно всё: эта идеальная солнечная погода, слишком тёплая для ноября месяца, эти идеально-асфальтированные улицы, на которых даже трещины смотрелись идеально и вдоль которых росли идеальные деревья с идеальными газонами, эти идеальные дома и примерные семьи, живущие в них, на которые смотришь и неизбежно чувствуешь приступ тошноты, понимая, что у них всё, как офигеть, идеально! Я смотрел на картину, открывающуюся за лобовым стеклом моего автомобиля и понимал, что все это действительно выглядело идеально мерзко, ведь где-то рядом, на соседнем континенте находятся люди, которые живут непостижимо-далеко от идеальности и мечтают иметь хотя бы что-то одно из перечисленного списка, в котором я забыл упомянуть и идеальную собаку. Знаете, такую большую пушистую собаку, с идеальной блестящей вычесанной шерстью, которая радостно прыгает на своего хозяина, одетого в идеальный костюм от какого-то идеально-дорогого бренда и на нём чудесным образом, не остаётся даже шерстинки или пятнышка, ведь собака-то у него идеально чистая и идеально чистокровная, шерсть которой не выпадает! И знаете, что хуже всего? А хуже всего то, что эта собака живёт лучше, чем те миллионы по-настоящему несчастных детей с соседнего континента, которым даже и не снилось собачье счастье… Собачье! Ну, а если уж и подытожить всю эту идеальную тошнотворную муть, то, в итоге, глава идеального семейства садится в свою тачку и едет на идеальную работу, а после трудового дня, идеальный член общества, возвращается в идеальный дом, но нет, ВЫ ТОЛЬКО ПОДУМАЙТЕ, он возвращается не в идеальном расположении духа! А напротив, в подавленном состоянии. И всё почему? Да потому, что его отпуск перенесли на неделю позже, а все авиабилеты на его любимый для отдыха райский остров были распроданы и теперь ему нужно заново спланировать семейный уикенд, а это никак не входило в его идеальный график, что и лишило его на весь вечер, а может быть даже на всю, блин, неделю идеального настроения! Ничего не скажешь, идеально сформированные, сильные личности, совершенного идеального общества!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я ехал и ощущал, как меня окутала невидимая, удушающая серость. Я испытал отдалённость от идеального мира вокруг себя. Казалось, что у всех всё идеально в жизни, в любви, у всех, кроме меня. Но я ни в коем случае не испытывал зависть. Нет! Просто мне было, как-то не по себе находится там, где для меня явно не было места. Хотя, наверное, я просто зажрался, как и тот идеальный семьянин, у которого случилась большая беда с отпуском и теперь, ему бедному несчастному нужно выбирать новый маршрут полёта. Я действительно имею всё и даже больше, если не считать любви, вернее её реального присутствия в моей жизни. Поэтому теперь меня стало тошнить и от самого себя.

Я почувствовал сильную тоску и желание оказаться прямо сейчас на кухне у тёти Джо, которая не была мне родной по крови, но уж точно любимой по духу. Я уверен, она бы меня поняла, как никто другой и дала бы дельный совет.

У тёти Джо был ничем неприметный, обычный такой себе загородный домик, чисто белого цвета, с большым участком земли. На этом участке размером в пол акра тётя Джо выращивала в основном кукурузу и собственно этим и зарабатывала себе на жизнь. Джо была удивительной женщиной. Она обладала такой силой воли, которой мог бы позавидовать любой мужчина. В моей памяти она сохранилась мужеподобной, высокой, не очень ворчливой особой, лишённой всякого намёка на женственность, грубоватой, не выпускающей из рук кружку с портвейном, ненавидящей лицемерие, ложь, платья, юбки, рюшики и гадких кошек, как она часто говорила, а так же ненавидящей идеальное общество и будучи американкой, не терпящей саму суть американской мечты, но всё же очень доброй и любящей к тем, кто входил в её круг доверия. Если бы она сейчас ехала рядом со мной, она бы обязательно позабавила меня, сказав своё любимое — "Николас, неси поскорее тазик, да поглубже! Меня вот-вот стошнит! Прямо здесь! На их радостные лица! — при этом она засунула бы два пальца в рот и сделала бы такую гримасу, будто её действительно сейчас вырвет, а затем добавила бы: "Не, ну ты только посмотри, на их счастливые морды! Они же треснут по швам и всё дерьмо от их отвратительных улыбок окажется на нас!". Сейчас я бы не издал свой обычный смешок на эту её грубую реплику, но уж точно был бы с ней солидарен в сказанном.

В словах тёти Джо я наблюдал лишь характер и наличие чувства юмора, который в основном у неё базировался на жёстком сарказме. Однако со временем я понял, что всё это было лишь её огрубевшей маской, за которой она прятала свою боль. Боль, когда-то милой женщины, которую она давным-давно в себе похоронила и которая наверняка мечтала иметь вот такую вот идеальную до тошноты жизнь. Но увы. К своему сожалению, я так и не узнал, в чем заключалась трагедия жизни тёти, но она точно была связана с тем молодым человеком по имени Карл, которого я однажды увидел на фотографии в её комнате. Я никогда не видел у неё того счастливого влюбленного взгляда, которым она смотрела на Карла с чёрно-белого снимка. Я в принципе не видел, чтобы она улыбалась той улыбкой, которой светилось не просто её лицо, а само сердце. Да, каждый знает боль своего сердца…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})