Девушка из колодца - Рин Чупеко

и преследуют семью и любимых, которых оставили. Иногда умерший завладевает вещью, которая была очень дорога ему при жизни, а иногда под их властью может оказаться даже член семьи или близкий друг. Они могут нанести физический вред человеку, а в редких случаях даже убить. На это способны все онре, хотя их методы могут отличаться. Именно их жертвы приходят к нам за помощью. Мы изгоняем духов, запирая их в наших куклах.

Келли пристально смотрит на нее.

– Хотите сказать, – медленно спрашивает она, – что в каждой кукле, что хранится в храме, живет призрак?

– Не все духи, которых мы изгоняем, злые, – успокаивает ее Кагура. – Многие из них – просто заблудшие души, сбитые с толку собственной смертью. Они не понимают, как существовать дальше, а мы помогаем им найти правильный путь. Каждый год в октябре мы устраиваем Обон – праздник в честь наших предков. Именно в этот день мы очищаем одержимых кукол, сжигая их во время другого специального обряда. Таким образом мы отпускаем души в подземный мир. Но до тех пор мы обязаны заботиться о них.

– Но… но дух, преследующий Тарквиния…

– Да, – печально отвечает Кагура. – Чио Танеда была сильнейшей среди нас. Она изгоняла самых мстительных призраков – злых духов, которые приходят специально, чтобы причинить вред живым. Но иногда куклы не могли сдержать ярость самых чудовищных из них. Поэтому Чио начала приносить в жертву собственное тело.

Она поступала так в течение многих лет. Ее дух был достаточно силен, чтобы сдержать призраков внутри ее тела до Обона, где она успешно избавлялась от них. Но в какой-то момент Чио обуяла гордость. Она хвасталась, что может заманить в ловушку даже самого короля Потустороннего мира. Обасан пыталась отговорить ее от подобной глупости, но Чио было уже не переубедить. Она считала, что способна справиться с чем угодно.

Кагура прикрывает глаза.

– А потом Чио начала видеть кошмары. Они снились ей почти каждую ночь, пока она не стала сомнамбулой. Однажды она упала в реку Охата и едва не погибла, но ее спасла последовавшая за ней Йоко. Характер Чио тоже начал меняться: она всегда была очень нежной и сострадательной, но со временем стала проявляться ее темная сторона. Она жестоко обращалась с младшими мико и даже причиняла им боль.

– Когда обасан случайно увидела, как она ради забавы отрезает головы белкам и птицам – Чио, которую мы знали, любила все живое и скорее умерла бы, чем позволила причинить вред животным, – стало понятно, что до Обона тянуть нельзя. Мне было всего девять, когда это случилось, но я до сих пор отчетливо помню. Помню ее безумие. – Кагура вздрогнула.

– Чио сидела в грязи, склонившись над бедным выпотрошенным голубем. К тому времени она совсем перестала заботиться о своем внешнем виде: ее волосы спутанными прядями падали на лицо, а глаза будто бы грозили вылезти из орбит. Она сама была похожа на демона.

Поглощенные воспоминаниями, мико замолкают. Келли беспокойно заерзала на месте.

– Старшие сестры провели обряд, чтобы изгнать из Чио духов и поместить их в специально усиленную куклу, – наконец продолжает Кагура. – Но все обернулось катастрофой. Даже самая крепкая и освященная кукла, которая у нас была, не смогла вынести подобной тьмы. Я была слишком мала, чтобы присутствовать на ритуале. Но из своей комнаты я слышала крики Чио, а также крики мико, которых ей удалось свести с ума. Ее жуткий смех… – Девушка вздрогнула.

– Через некоторое время обасан, бледная и измученная, вошла в мою комнату. Она лишь сказала, что Чио мертва, а терзавшие ее демоны побеждены, но за это пришлось заплатить очень дорого. Сестры оказались слишком наивными, полагая, что самые сильные куклы заменят Чио. Демоны, испробовавшие столь могущественное человеческое тело, стали невосприимчивы к куклам.

– К тому времени бедная Йоко уже была замужем, но знала, как стремительно ухудшалось состояние Чио. Она настояла на том, чтобы приехать в храм, и привезла с собой Тарквиния. Когда ритуал пошел не по плану, ей пришлось принять сиюминутное решение. Никто из нас не был достаточно чист и силен, чтобы стать следующей жертвой – никто, кроме ее собственного сына, Тарквиния-куна. Чем невиннее сосуд, тем лучше он удерживает духа. Йоко пожертвовала сыном, чтобы долина Яген не превратилась в место, заполоненное призраками, которых Чио выпустила на свободу. Йоко знала, что ритуал может не сработать, и все же привела с собой Тарквиния-куна… Возможно, она уже понимала, чем все закончится.

Кагура снова замолкла. Тишину нарушало только тихое журчание горячих источников.

– Это ужасно, – пораженно прошептала Келли.

– Так что можно сказать, что Тарквиний спас всех нас. Поэтому остальные мико так к нему относятся, – сказала Кагура с легкой улыбкой. – Йоко пыталась очистить его на Обоне, но дух Чио так и не вышел. Возможно, именно из-за чувства вины она сошла с ума и попыталась убить собственного сына. Ведь самая крайняя мера, которую можно предпринять, чтобы изгнать дух, – это убить человеческий сосуд.

Заметив выражение лица Келли, Кагура поспешно добавила:

– Мы не собираемся убивать Тарквиния. Но с возрастом человек становится все менее невинным, а дух, который когда-то был Чио, все сильнее пытается вырваться на волю. Обасан говорит, что нам следует приступить к делу уже в ближайшие дни, если мы хотим избавить мальчика от ее злобного влияния.

Амайя тараторит что-то по-японски. Кагура отвечает так же быстро. Между ними завязывается короткий спор, в то время как сидящая напротив них Келли чувствует себя неуютно.

Наконец, Кагура качает головой и поворачивается к девушке:

– Амайя-тян хочет узнать об онре, которая преследует тебя повсюду.

– Ее зовут Окику. Вы наверняка слышали старую японскую легенду о ней.

Амайя выглядит вполне удовлетворенной и кивает.

– Амайя-тян тоже видит онре и не чувствует исходящей от нее враждебности. Нам это кажется странным, но, полагаю, для духов, которые давно скитаются, подобное не редкость. Мы верим, что после ста лет существования вещи приобретают определенную индивидуальность. У них появляются мысли и чувства, и их почитают как ками. То же самое происходит и с призраками – чем дольше они существуют в мире смертных, тем сильнее становятся. Если это действительно Окику из легенды, то ей уже более трехсот лет. К счастью, она кажется более доброжелательной, чем те, которых я могу припомнить.

– При других обстоятельствах мы бы попытались задобрить ее призрак, но приоритетом сейчас является ритуал для Тарквиния-сана. – Кагура колеблется. – Вы можете уехать пораньше, если хотите. Обасан считает, что вам для вашей же безопасности не стоит в это вмешиваться. Она считает несправедливым