Дембель неизбежен! Армейские были. О службе с юмором и без прикрас - Петр Павлович Васюков

и не заглянул в личное дело. Да, и в личном деле офицера никаких сведений о состоявшемся суде чести он не видел. Но Басмач оставался Басмачом и в этой ситуации.

Спустя какое-то время Басмач пришел в кабинет замполита обсудить проблему весеннего призыва:

– Товарищ майор, вы почему мне даёте в подразделение «мамедов»? Они же по-русски не разговаривают! Я что, в боевой обстановке с ними через переводчика буду общаться?

– Не понял ваших вопросов, товарищ Нишанбаев! – удивился замполит и стал доходчиво объяснять. – Во-первых, я вам лично никого не даю. А есть призыв из Азербайджана, такого же субъекта Советского Союза, как Донецкая область или Курганская область. Во-вторых, вы узбек, представитель народа тюркской языковой группы, как и азербайджанцы. И кому, как не вам, организовывать работу в духе дружбы народов СССР и вообще строить интернациональное воспитание подчиненных. И, в-третьих, вы мусульманин и вам будет проще найти индивидуальный подход к каждому военнослужащему своей веры.

– Товарищ майор! Я пятнадцать лет назад уехал из Ферганской области. Меня там уже за узбека не считают. Я пью водку, ем сало, ругаюсь матом, играю в преферанс, могу склонить к сожительству понравившуюся женщину. Я – советский офицер! – Опять обезоруживающе открыто и даже с вызовом было заявлено Басмачом.

– Рустам Пулатович! Я ещё не сказал «в-четвёртых». А, в-четвёртых, не морочь мне голову! Ты ведь знаешь, что призыв прибыл только из одного региона Советского Союза и другого призыва не будет. Так что собирай волю в кулак, мобилизуй всё своё педагогическое мастерство и работай с личным составом.

– Так бы сразу и сказали. Разрешите идти?

– Иди, иди, советский офицер! И никому больше не признавайся в своих сомнительных наклонностях. Не доведут они тебя ни к чему хорошему.

Прошли годы. Распался Советский Союз и в каждой бывшей советской республике заговорили о свободе и независимости на своих национальных языках. Басмач вспомнил, что он всё-таки узбек и вернулся в Фергану. Его бывший однокашник, будучи заместителем министра обороны нового Узбекистана, способствовал тому, чтобы Нишанбаеву была назначена приличная пенсия и выделено жильё в родном городе. Но в 50 лет Басмач умер.

Видимо, служба в рядах Советской армии его недостаточно закалила, или напротив – подорвала здоровье. А может быть, увольнение со службы для него стало стрессом. Он был отпущен с того поводка, который всегда удерживал его от недостойных поступков, держал в тонусе. И, оказавшись на свободе, не смог пережить такой внешней и внутренней перестройки.

Тревожный чемодан

Это сейчас на слуху у многих звучит «ядерный чемоданчик». Как будто все вдруг стали экспертами или специалистами в области военного и политического управления. Ведь достаточно заглянуть в справочно-информационный источник (где до удивления всё открыто), чтобы узнать, что «ядерный чемоданчик» – устройство, хранившее или хранящее коды для приведения в действие ядерного арсенала СССР или России и находящееся у высшего военного и политического руководства государства. Посредством «ядерного чемоданчика» осуществляется связь с ракетными войсками стратегического назначения (РВСН). Подобное устройство появилось в СССР по аналогии с американским. Разработка отечественного «ядерного чемоданчика» началась в 1970-е годы для нужд высшего руководства страны: на тот момент существовала острая необходимость в создании системы связи с РВСН, которой можно было воспользоваться незамедлительно в случае запуска баллистических ракет в сторону СССР [51].

Здесь уместен экскурс в прошлое.

Следовательно, в 70–80-х годах уже прошлого века советские и, чуть позже, российские офицеры не могли знать о ядерных чемоданчиках (эта информация была строго засекречена), но должны были всегда иметь при себе укомплектованный тревожный чемодан. На всякий случай!

Как говаривал мой старший товарищ по службе Борис Константинович Морозников, мы все – случайные люди. «Потому что мы принадлежим армии, а армия содержится на всякий случай. На случай войны! А произойдёт этот случай или не произойдёт – одному богу известно», – так утверждал убеждённый атеист и философ Морозников.

И тогда вспоминались ему, как казалось, бестолковые построения, строевые смотры с демонстрацией содержимого тревожных чемоданов. И многое чего вспоминалось Борису Константиновичу, но тревожный чемодан – это святое! В разное время и в разных частях требования к содержимому чемодана менялись, но неизменно оставался здравый смысл. В нём должны быть вещи и предметы, необходимые военнослужащему в полевых, далеко не комфортных, условиях: сухой паёк на первые сутки, смена белья, туалетные и бритвенные принадлежности, нож, кружка, миска, ложка. Причём головной убор и бельё закладывались на перспективу: летом – зимнее, зимой – летнее. Некоторые командиры устанавливали дополнительные требования. Могли включить в опись имущества, находящегося в чемодане, хозпакет с нитками, иголками, подворотничками, почтовые конверты с домашним адресом, письменные принадлежности, и даже десять рублей денег. Опять же, на всякий случай!

Толковый офицер при всяких перемещениях по службе вместе с другим багажом тревожный чемодан брал с собой в первую очередь. Чтобы на новом месте службы не было излишней суеты, растерянности и неразберихи. Но были и такие случаи, когда молодые офицеры проявляли излишнюю инициативу и смекалистость. Так, бывший сослуживец Морозникова, лейтенант Володя Закорин, всегда внутренне и, по возможности, открыто возмущался нерациональным планированием рабочего дня офицеров части, для которых этот рабочий день начинался тогда, когда надо всё давно закончить и быть дома.

Так всегда выходит в частях, где вечерами проводятся служебные совещания. На них подводятся итоги за день и определяются задачи следующего дня. Казалось бы, схема действий вполне логичная и со здравым смыслом. Но когда на совещание к командиру батальона уходит командир роты, его подчиненные офицеры и прапорщики томятся в безделье, ожидая ценных указаний. И с приходом командира, с озвучиванием этих указаний начинается новый рабочий – не день – а цикл работ: подготовиться к очередной проверке или приезду начальства; подкрасить крыльцо, подвести «сапожок», освежить внешний вид чего-нибудь; заполнить различные журналы и формуляры или срочно почистить оружие, обслужить технику. Да мало чего можно сделать за ночь! И делали, и ждали, и роптали, и мучились сами и мучили своих подчиненных.

Лейтенант Закорин такую бестолковщину не любил и открыто среди молодых офицеров высказывал своё недовольство. А потом он нашел способ, как можно скрасить часы пустого времяпрепровождения. Закорин в опись имущества тревожного чемодана внёс запись: «Бутылка водки – 1 шт.». И когда намечался вечер долгих ожиданий и авральных работ, он вызывал дневального или посыльного и ставил задачу:

– Дом 2, квартира 11. Адрес знаешь?

– Так точно!

– Следовать по маршруту: часть – городок офицерского состава. Можно через забор. Жене объявить: в части тревога! Принять чемодан и доставить мне лично. Задача понятна?