Дембель неизбежен! Армейские были. О службе с юмором и без прикрас - Петр Павлович Васюков

отъездом домой Ленька собрал несколько офицеров на прощальный ужин. И на вопрос одного из них, почему тот не снимает со стен иконы и не покует их, Лёнька ответил:

– А это я оставляю вам. Может быть, кому-то пригодится!

Коля Шарков тоже в начале службы был в передовиках. Всегда в активе, всегда в президиуме, всегда с почетной грамотой. Всё у него ладилось, всё получалось. Но то ли он вовремя уловил несоответствие темпов построения коммунизма намеченным планам. (А 1980-й год был объявлен Первым секретарём ЦК КПСС Н. С. Хрущёвым годом, когда это событие должно состояться – коммунизм должен быть построен.) То ли в Забайкальском военном округе с созданием материально-технической базы коммунизма обозначились очень большие проблемы. Но Коля Шарков стал большим философом.

Он никак не мог соотнести бравурные речи советских руководителей об огромных достижениях советской экономики с дефицитом продуктов и товаров первой необходимости в магазинах. Очереди за любым товаром, лавочные комиссии в части по распределению дефицитных вещей как-то не вязались с его представлениями о бесклассовом обществе, где «от каждого – по способностям и каждому – по потребностям», которые он должен пропагандировать среди личного состава. Ему претили некоторые рассуждения его непосредственных начальников о скромности и честности, когда он знал, кто и как отоваривается в магазине и на складе военторга. Лимит его терпению вышел.

На очередном собрании комсомольского актива дивизии обсуждались задачи комсомольцев в связи с прошедшим недавно пленумом ЦК КПСС. Коля Шарков, как передовой политработник, сидел в президиуме, слушал внимательно доклад начальника политотдела и с интересом смотрел в зал. На первых рядах сидели молодые офицеры-комсомольцы и мысли их были, в основном, о хлебе насущном – о тепле в офицерском общежитии, о плохой кормёжке в офицерской столовой, о ненормированном рабочем дне. В центре зала и до конца помещения комсомольцы разных периодов службы, пригревшись в тепле, мирно подрёмывали.

– Вдохновлённые постановлением Октябрьского Пленума ЦК КПСС, воины гарнизона горячо и всем сердцем восприняли решения партии и правительства о коренном улучшении… – голос начальника политотдела звучал монотонно и успокаивающе.

Перед Колей на металлическом подносе стоял графин с водой. Коля поглядывал в зал и смотрел, как сквозь стекло графина преломляются изображения сидящих в первом ряду участников собрания. Вдруг он достал пачку болгарских сигарет «Стюардесса», закурил и начал пускать дым в сторону зала. В этом зале сразу произошло заметное оживление. Активисты проснулись: одни заулыбались, другие стали озираться по сторонам, оценивая реакцию на происходящее всех присутствующих. Но все стали с интересом глядеть на президиум, а именно: на курящего старшего лейтенанта Колю Шаркова и докладчика, который не мог прервать свой доклад, чтоб не сбиться с текста, и косился, как испуганная лошадь, в сторону сигаретного дыма. Начальник политотдела повысил голос, чтобы призвать всех к порядку, но в зале откровенно все начали хохотать, не предполагая, чем всё-таки закончится собрание.

– Товарищ старший лейтенант! – Громко, с негодованием обратился непосредственно к Шаркову докладчик.

Коля Шарков спокойно загасил сигарету о дно металлического подноса и встал из-за стола. Также спокойно он бросил в зал:

– Какой хренотенью мы с вами занимаемся здесь!

И спокойно, с достоинством, как человек, не имеющий никакого отношения к происходящему здесь, Коля вышел из зала. В зале ещё звучал смех, некоторые попытались проводить Колю аплодисментами, но эти попытки большинством не были поддержаны. Все продолжали смотреть на начальника политотдела. Тот, как можно спокойно, сказал:

– Объявляется перерыв пятнадцать минут. Командиров частей и их заместителей прошу пройти в кабинет начальника клуба.

За Шарковым были посланы дежурные и посыльные, но три дня его не могли найти. После он добровольно явился в штаб дивизии и вскоре был уволен.

В представленных читателю случаях много общего: и мотивы, и оригинальность способов достижения результатов. Автор не знает подробностей, на основании каких статей были уволены с военной службы его однокашники. Думается, кадровики и политорганы определились в этих случаях так, чтобы все участники событий были не в накладе: и статистика, и реноме, и «честь и совесть нашей эпохи».

А Коля Шарков стал директором сельской школы. Стал почетным работником образования. Его фамилия и портрет часто мелькали в районной газете. Судьба Лёньки Рябых покрыта мраком. Ходили слухи, что он купил «Запорожец» и сразу же его разбил, не справившись с управлением в простой ситуации. Ещё говорили, что он спился. Но то, что он каким-то образом был потом связан с церковью – слышать не доводилось.

Ищи деду мясо (Творческая солянка)

Помнят псы – атаманы, помнят польские паны

На Дальнем Востоке в советские времена дислоцировался авиационный полк имени В. И. Ленина. Носил такое почетное звание. Периодически он был инициатором соревнования в ВВС и во всех Вооруженных Силах. Награждался орденами и медалями, почетными вымпелами и знаменами. Служить в нём было трудно, но почетно. И, главное, перспективно. Он дал путевку в жизнь не одному десятку воздушных асов, командиров и штурманов.

И была в этом полку практика замены летчиков во внутренние округа и за границу, в Группы войск (а их было четыре – в Германии, Польше, Чехословакии и Венгрии) не по одному, персонально, а в составе эскадрильи, звена или экипажа. Переезжать – так, коллективом, чтобы не тратить лишнее время на «боевое слаживание» – притирку, подгонку и адаптацию. В этом был свой резон, свой и чужой опыт, оплаченный кровью прошлых поколений.

В тот год большая замена должна была произойти в Северную группу войск, которая размещалась в Польше. И когда ротация двух эскадрилий была произведена, через месяц из Польши по замене прибыл офицер, молодой летчик с семьей. Встал вопрос о назначении на должность, выделении квартиры, места в детсаде и т. д. Но главный вопрос, который стал предметом обсуждения всех членов летного и женского коллектива полка, состоял в другом: «Почему замена одиночная, персональная? Что стоит за этим? Блатной, ссыльный?»

Командир полка, охрипший, прокуренный и проспиртованный подполковник Осипов, собрал управление полка на совещание и пригласил на него прибывшего летчика.

– Коллектив полка, куда вы прибыли, товарищ старший лейтенант, сплоченный, крепко спаян, имеет славные боевые традиции, всех заслуг перечислять не буду, – сиплым голосом тихо начал командир. – Принять в полк – мы вас примем, коль предписание у вас на руках. Но нам хотелось бы знать, почему вы прибыли не в составе своего экипажа и почему вам организована персональная замена?

Замполит добавил, что личное дело придет попозже, но сверху, в политотделе, предупредили: на новичка стоит обратить внимание.

– Что произошло в Группе войск и почему