Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели - Джозеф Хенрик

Религиозная одежда (иудейские кипы), украшения (католические кресты), священные дни, ежедневные богослужения и храмы на рыночных площадях напоминают людям об их богах и религиозных обязательствах. Чтобы увидеть подобный прайминг в действии, давайте отправимся в Марракеш (Марокко). Призыв муэдзина к молитве звучит с минаретов по всему городу пять раз в день в течение 5–10 минут. Это и есть наш прайминг. В лабиринте улиц старого города лавочники-мусульмане играли в модифицированную игру в диктатора. В ходе эксперимента 69 владельцев лавок выбирали один из трех способов распределения дирхамов (местной валюты) между собственным карманом и благотворительными нуждами. Они могли: (А) оставить себе 20 дирхамов и не дать ничего на благотворительность, (Б) оставить 10 себе и дать 30 на благотворительность или (В) ничего не оставить себе и дать 60 на благотворительность. Двадцати дирхамов достаточно, чтобы оплатить обед или 15-минутную поездку на такси. Эксперимент проводился либо во время призыва к молитве, либо в перерывах между такими призывами[202].

И вот ключевой вопрос: влияло ли на поведение лавочников то, что во время их размышлений о выборе одного из экспериментальных вариантов фоном звучал призыв к мусульманской молитве?

Еще как. Во время призыва к молитве абсолютно все до одного лавочники отдали все деньги на благотворительность (вариант В). В противном случае доля участников, отдающих все на благотворительность, падала до 59 %. Это поразительно, потому что эти лавочники зарабатывают на жизнь продажей сухофруктов, ремесленных изделий или ковров ручной работы, проводя свои дни в торге за гораздо меньшие суммы. Тем не менее, хотя они слышат призыв на молитву по пять раз в день, он все же существенно меняет их поведение[203].

Подобные укорененные в обществе примеры прайминга влияют и на христиан, создавая так называемый эффект воскресенья. Согласно данным исследования, проводившегося в течение более чем двух месяцев, христиане с большей вероятностью реагировали на благотворительную рассылку по электронной почте, если письмо приходило в воскресенье (в некоторых случаях — еще и в понедельник), а не в другие дни недели. К субботе склонность к благотворительности у христиан достигала недельного минимума, и они уже ничем не отличались в этом смысле от нерелигиозных людей. Но затем наступало воскресенье, и многие христиане получали мощный религиозный толчок, который повышал их склонность к милосердию. В отличие от верующих, у нерелигиозных людей такого недельного цикла не наблюдается.

«Эффект воскресенья» также заметен в колебаниях спроса на онлайн-порнографию в разных штатах США. В то время как в среднем между штатами нет особой разницы в показателях популярности порнографии, в штатах с более религиозным населением наблюдается недельный цикл, который повторяет модель с благотворительностью, описанную выше. Люди из более религиозных штатов, очевидно, реже смотрят порно по воскресеньям, но затем компенсируют этот «дефицит», чаще занимаясь просмотром в остальные дни недели. Эти результаты вполне предсказуемы, поскольку христианский Бог, как известно, одержим как милосердием, так и сексом — в смысле отсутствия не только его самого, но и мыслей о нем[204].

Позволяя нам оценить то, как не бросающаяся в глаза сила религии влияет на принятие нами повседневных решений, подобные исследования демонстрируют след, оставленный в нашей психике культурной эволюцией. Они показывают, как ритуальные практики и вера в сверхъестественное, действуя за пределами сознательного восприятия, могут побуждать верующих принимать невыгодные для себя решения, более справедливо относиться к посторонним и вносить свой вклад в такие общественные блага, как благотворительность (а также избегать порно).

Конечно, если вы — человек Запада, вы можете подумать, что религия всегда включает в себя озабоченных моралью богов, которые увещевают людей вести себя должным образом, возможно грозя их душе карами в следующей жизни. Однако характеристики богов, загробного существования, ритуалов и универсальной морали, присущих современным мировым религиям, необычны и являются результатом длительных процессов культурной эволюции. Чтобы изучить этот вопрос, давайте окунемся во мрак доисторических времен и посмотрим, как и почему культурная эволюция сформировала веру в сверхъестественное, ритуалы и связанные с ними институты человечества таким образом, чтоб это помогало масштабированию обществ или уберегало их от распада. Религии способствовали развитию торговли путем повышения доверия, обеспечивали легитимность политической власти и заставляли людей воспринимать себя частью не кланов или племен, но более крупных воображаемых сообществ вроде «всех мусульман». Этот обзор создаст условия для понимания того, как средневековая христианская церковь Запада сформировала семью, культурную психологию и сообщества европейцев таким образом, чтобы открыть путь к политическим, экономическим и социальным институтам современного мира.

Морализаторство богов и загробная жизнь под условиями

Чтобы объяснить эволюцию сверхъестественных верований и ритуалов, нам необходимо рассмотреть три ключевых компонента: (1) готовность нашего вида полагаться на знания, полученные от других, а не на собственный непосредственный опыт и интуитивные представления, (2) существование «психологических побочных продуктов» неупорядоченной эволюции нашего мозга и (3) влияние межгрупповой конкуренции на культурную эволюцию. Первый компонент, который мы обсуждали в главе 2, возник в ответ на способность кумулятивной культурной эволюции генерировать изощренные, но очень полезные в плане выживания наборы неинтуитивных представлений и практик вроде использования в кулинарных рецептах убивающих патогены специй. Из-за сложности этих наборов естественный отбор обычно полагался на культурное обучение, а не иные источники информации, особенно когда неопределенность велика, а получить правильный ответ критически важно. Возможное существование сверхъестественных сил и параллельных миров представляет собой именно такую высокорискованную, но неопределенную ситуацию, в которой способности к культурному обучению часто берут верх над приземленной интуицией и накопленным опытом, заставляя нас учиться у других. Наша выработанная эволюцией склонность в большой мере полагаться на культурное обучение (по крайней мере, при определенных обстоятельствах) создает своего рода «инстинкт веры», который открывает дверь, ведущую к религии; он делает нас восприимчивыми к идеям и представлениям, которые идут вразрез с нашими повседневными ожиданиями.

Однако, хотя наш инстинкт веры приоткрывает эту дверь, различным сверхъестественным верованиям и практикам все еще приходится конкурировать между собой, чтобы заполнить наш разум. В этом соревновании преимущество часто получают те верования или практики, которые наиболее успешно преодолевают наши ментальные барьеры, отсеивающие опасный, неправдоподобный или иной бесполезный культурный хлам. Тут в дело вступает второй компонент: культурная эволюция будет искать лазейки в наше сознание, существующие благодаря сбоям в психологической защите. Чтобы понять, что я имею в виду, рассмотрим один из побочных продуктов наших изощренных способностей к ментализации. Эти важнейшие способности, вероятно, возникли в ходе эволюции как ключевая психологическая адаптация нашего вида для более эффективного усвоения накапливающихся массивов культурной информации, связанной с орудиями, нормами и языком.