Сень горькой звезды. Часть первая - Иван Разбойников

поста под занавеской и вцепилась в поджарый зад гостя как раз в тот момент, когда он неосмотрительно посягнул на ее хозяйку...

В дремотную тишину избы ворвались грубые ругательства оскорбленного гостя, кружащего по комнате в тщетных попытках оторвать от себя собачонку, строгие окрики хозяйки, возымевшие действие лишь после того, как ей удалось наградить Фроську увесистым пинком, вскользь перепавшим и Борису. Фроська немедленно бросила провонявшие смолой и махоркой давно не стиранные брюки и поспешно убралась обратно за занавеску, чтобы из безопасности излить свое негодование визгливым лаем.

– Фроська, молчи! – вскинулась на нее Софья, но припоздала. Громче собачьего лая с лежанки раздался басовитый рев и показались босые ноги слезающей на пол Любки:

– Ма-амка-а, не трогай Фроську!

Мать поспешила ее успокаивать.

Борька оценил ситуацию как безысходную, медленно всех выругал и захромал к выходу. Хлопнувшей за ним двери в избе никто не услышал.

Глава десятая. Вива Куба!

Костры на пристани продолжают пылать, своим жалким светом пытаясь сократить растянувшуюся до бесконечности ночь.

Чуток охрипшая молодежь, напевшись и наплясавшись вдоволь, от наступающей со всех сторон прохлады собралась поближе к огню и слушает негромкие разговоры. Никто и не думает уйти. Потом, после первого рейса, когда наладится регулярное пароходное движение и станет известно расписание, сама собой отпадет необходимость нести эту ночную вахту, но все равно, уже меньшим числом, будут собираться люди у четырех кедров жечь костры и ждать. Ждать новостей, ждать новоселов, ждать детей и гостей, ждать свежей почты и, главным образом, ждать перемен, которые с одного лишь парохода и могут свалиться на однообразную жизнь поселка.

Скоро уже, скоро придет время, когда, отгудев на прощанье, исчезнут с Оби пароходы, уступая фарватер скоростным «Метеорам», осиротеет пристань без своих уютных кедров и никто уже не придет сюда с гармошкой жечь костры и коротать в ожидании ночь. Не нужна станет старая пристань. Все переменится. И, вероятно, никто не вспомнит, что все перемены в поселке начинались всегда отсюда, со старой пристани.

Именно здесь запрошлой осенью высадилась с обшарпанной баржонки партия геофизиков. Одинаково одетые в тонкий брезент мужики дружно выгрузили на берег целую кучу снаряжения и, главное, новенький трактор ДТ. Это было уже событие, и смотреть на него сбежался едва ли не весь поселок. Почти половина жителей отроду дальше Вартовска не выбирались, а потому трактор только в кино и видели, а тут вдруг живой, новенький, урчит, ворочается – как не поглядеть?

В колхозе о своем тракторе только еще мечтали, обходились конями. Но техника есть техника, и Яков Иванович посмотреть прибежал тоже, а Котов не пошел:

– Экая невидаль! Скоро свой купим. Да и не пристало мне, председателю, по всякому поводу на берег бегать. Раз на колхозную землю высадились, значит, сами в контору явятся.

Одноногий счетовод Чулков, засобиравшийся было на берег, при этих словах отложил костыль и придвинул счеты: Котов зря слова не скажет, пригляделись к нему.

Как председатель сказал, так и вышло. Не успели геофизики баржонку разгрузить, а Адашев, начальник их партии, уже в контору явился, к председателю. Так, мол, и так, имеем задание тайгу от Неги до Егана пройти и дальше, до Сарт лора. Землю сверху заснять и внутри прослушать, как доктор больного слушает. Есть у столичной науки догадка, что у вашей земли в подземных жилах черная кровь бьется. Будем здесь нефть искать. Котов на его слова усмехнулся, а Чулков у виска пальцем покрутил. «Чудит наука! Какая в наших болотах может быть нефть, тоже мне – Баку нашли», – так оба про себя подумали, но из вежливости спорить с бородатым начальником не стали. Раз дали ему задание – пусть выполняет. Лишь бы тайгу не запалил. Вслух же Котов сказал Адашеву следующие слова:

– Сдается нам, что ваши орлы изрядно колхозу хлопот наделают. Найдете вы свою нефть или не найдете, это еще вопрос. А вот что под свои профиля лес вырубите да загадите, зверя распугаете, так это факт. Заранее в виду имейте, что на колхозную землю мы вас не пустим: на ней мы сами хозяева, на то нам и акт на владение ей выдан. Если хотите устраиваться – пожалуйста, на землях гослесфонда. Отвод у вас есть?

Адашев ухмыльнулся в бороду:

– Не кипятись, председатель. Мы же сейсмики. Как пришли, так и уйдем. Наше дело разведка. Предупрежу тебя наперед: случится нам найти нефть, на твой колхозишко никто и не взглянет. Надо будет поселок снести – снесут, вместо него город построят. Стране нефть нужна, а ты о лесе печешься. У нас леса несчетно. Куда глаз ни кинь – всюду зелено. И нам, и всем потомкам хватит. А нефть – это черное золото. А золото дороже дров, запомни себе. Скажу тебе по доброте душевной: на пути геологов не пытайся встать – сомнут. У государства к нефти большой интерес, на его фоне твой колхоз не виден. Слышал притчу про колхозника? Как про ваш колхоз писана.

Приезжают в наш музей иностранцы. Ходят, смотрят, удивляются. Видят – в углу скелет выставлен. Спрашивают: «Кто это?» Экскурсовод потупился и отвечает: «Колхозник». – «Как колхозник?» – «А очень просто: он по налогам шерсть сдал, шкуру сдал, мясо сдал, вот от него один скелет и остался». Так что, пока у вашего колхоза мясо на костях не наросло, ты, председатель,