Сын. Илья Базарсад, или История мгновения длиною в жизнь - Галина Лущинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да и свыше каждому отмерено свое. Поэтому я всегда говорю, что главное в жизни – самоисследование, самопознание, чтобы прийти к сути своего предназначения. Но что я сама тогда понимала?
– Все. Хорош философствовать, – сказал бы мой сын Илья.
Так или иначе, окончив среднюю школу, я поступила на филологический факультет Иркутского государственного университета и благополучно его закончила.
Внешность моя с тех детских пор продолжала демонстрировать расцвет здоровой и красивой, но уже юности.
Я являла собой высокую, стройную, очаровательную, одухотворенную и, естественно, привлекательную девушку, но с достаточно эгоцентричным характером.
Тем не менее, девушка была не без способностей и подавала некоторые надежды на то, чтобы заняться писательским трудом, или стать актрисой, точнее, киноактрисой – «а кем же еще», – как думали некоторые мои одноклассницы-подруги.
Но я стала преподавать русский язык и литературу в средней школе детям.
Однако, скажу вам по секрету, очень сильные желания и мечты, которые вы переживаете в детстве, затем, не осуществившись явно, все-таки вас преследуют и просто ходят за вами по пятам. Оглянитесь. Обратите на них внимание, вспомните о них.
Я оглянулась, и оказалась ведущей программ на телевидении. А это тоже было моим желанием, моей голубой мечтой.
Мне казалась заманчивой и интригующей жизнь по ту сторону экрана. Это был сказочный и волшебный мир ярких красок, событий, всего нового и красивого в моем детском воображении. Но кто спорит: в детстве все волшебно и сказочно.
Реальность взрослости окрашена в другие цвета.
Впрочем, у меня была своя программа на телевидении, которая называлась: «Души прекрасные порывы…»
«Души прекрасные порывы…» – И тут же мой оператор Миша Байбородин, смеясь, цинично вопрошал: «Галина, «души» – это от глагола…? – ну что ж, тогда – вперед. Поехали за «жертвами».
Однако, отодвинув шутки в сторону, можно констатировать, что эта программа (по своему определению) позволила мне познакомиться с известными творческими людьми: поэтами, писателями, художниками, артистами, бизнесменами, а сибирская земля, как известно, богата талантами – они являлись героями моих передач, сюжетов, фильмов, интервью.
Снискавший мировую известность Е. А. Евтушенко, пожалуй, самый знаменитый из них.
Есть мой документальный фильм о нем, снятый в один из его приездов в Зиму.
Однажды в одно прекрасное весеннее утро в мой кабинет заходит большая женщина с большими бездонными очами цвета индиго. Полная, сочная, статная, очень высокая и очень красивая, пышущая здоровьем и энергией, разливающиеся волны этой густой энергии ощущались почти физически, как бы касаясь кожи. Глубокие и необыкновенно синие глаза этой женщины подчеркивали выразительность яркого образа. Ее низкий хорошо поставленный голос произнес:
– Здравствуйте, Галина.
– Добрый день, – конечно, ответила я.
Великолепная женщина кладет на мой стол сборник стихов. Своих стихов. Это был очередной сборник стихов известной и талантливой, как оказалось, сибирской поэтессы (лучше – поэта) Татьяны Назаровой.
До этого мы с ней не были знакомы, разве что, пару раз встречались на каких-то мероприятиях и все.
Но не заметить ее и не запомнить было невозможно, тем более, однажды я слышала, почти случайно, как она читала свои стихи на одной из встреч со своими читателями и поклонниками в городской библиотеке, а мы только что закончили там съемку какого-то другого сюжета или, напротив, обсуждали с кем-то предстоящее интервью.
Магия телеэкрана совершает свое волшебное действие, умело завораживая, стимулируя воображение зрителей, манипулируя их сознанием – легко. И тут, открывая сборник, я читаю мне посвященное ею написанное стихотворение, вот оно:
Королева экрана,Незажившая ранаВашей нежной улыбкиНа душе у меня.Королева экрана,Мы близки, как ни странно,Хоть и не были вместеНи единого дня.
Каждый вечер с надеждойЯ спешу к своей тайнеВ холостяцкую келью,В мир заброшенных грез.Вы в прекрасных одеждахНа волшебном экранеУлыбаетесь людямИ грустите всерьез.
Как же хочется мнеВам в ответ улыбаться,Вас любить и лелеять,Защищая от бед.Гаснет синий экран,И пора нам прощаться,Но не гаснет в душеВашей прелести свет.
(Татьяна Назарова)«Весьма оригинально, – подумала я тогда, – вот так легко можно снискать виртуальную любовь и популярность».
Нет, стихи мне, конечно, и раньше посвящали, но это были стихи от мужчин-поэтов все-таки, а тут… Хотя, вдохновленный моим появлением на телеэкране образ героини стихотворения очень приятен. Это были 90-е годы ближе к концу века, интернет еще не был так повсеместно распространен, вообще не был распространен.
Но я бегу домой, к моим маленьким детям, которые во мне нуждаются и любят меня не за экранный образ, а просто потому, что это я, и я в них души не чаю.
Илья и Маргарита – мои дети. Мой сын и моя дочь. Так случилось, что бог меня выделил, чтобы стать счастливой матерью. Сейчас я это утверждаю, потому что всему на свете и всем на свете интересным людям я предпочту общение с моими детьми, я прислушаюсь и спрошу совета в самую первую очередь у своего сына или дочери, и это мне, а главное, и им, сыну и дочери, доставляет настоящее удовольствие, радость.
Им интересно со мной тоже – и это то единственное, что только и может оправдать, по-моему, звание родителя.
Ни какое не чувство сыновнего или дочернего долга, а настоящее желание быть рядом, дорожить мнением друг друга, притягиваться не по долгу, а потому что личность матери осознанна и интересна, и гармонирует с уровнем развития, интеллекта, эрудированности своих детей, обогащая таким образом друг друга духовно.
Для этого необходимо заботится о том, чтобы быть достойной своих детей. Это единственное предназначение родителей, единственная их задача.
Этот благословенный наш триумвират – самый совершенный в мире. И он непоколебим, потому что объединен родством на всех уровнях, а именно: кровным родством, душевным, духовным.
Мы одинаково осмысливаем жизнь, суть существования или бытия. Нас объединяет принципиальный подход к вопросам искусства (и литературы), а также абсолютное понимание и чувствование друг друга, но Илья в этом смысле, да и во всех смыслах – наш ведущий, а мы с Маргаритой, как правило, внимаем ему, порой раскрыв рот, в очередной стотысячный раз удивляясь и убеждаясь в его неординарности и уникальности, в наличии у него пророческого дара, в его умении завораживать своим масштабом мышления и его умении так тонко чувствовать и понимать суть вещей.
И то еще нас объединяет, конечно, что потрясающий юмор Ильи – верх любого притяжения – искрится бесконечно, и поэтому наши встречи проходят весело, мы громко и искренне смеемся, и нам это нравится…
И не хочется расставаться, потому что не так уж часты эти встречи, когда мы втроем. И все-таки нужно прощаться.
Как выяснилось, ничего более важного, более существенного и лучшего в этом мире нет и быть не может. И нет большего счастья и большей радости ни в чем, ни с кем, н и к о г д а…
Глава 4
Все тленно, что живет, все минет без следа —
так мыслят мудрецы и плачут одиноко.
Напрасный, ложный бред! Что близко? Что далеко?
Сегодня иль вчера? Иль давние года?
Что время? Призрак, сон, возможность иногда
измерить памятью непостижимость рока.
Бытье вневременно. У жизни нет истока.
Бесследное для нас живет всегда, всегда.
Мгновенье вечное над безднами почило.
И все, что было, есть, и все, что будет, было.
Для чаяний земли грядущее не цель.
О, тайна тайн моих! В плену возникновений
ты, гордый разум мой, – могила-колыбель
в недвижной вечности струящихся мгновений.
(Сергей Константинович Маковский)У каждой семьи своя хроника событий.
Про мою семью, состоящую из нас троих, да еще бабушки моих детей… а также ее не давних предков… можно сказать так: «Ее породила Сибирь».
Что это за земля – Сибирь? Точнее, Восточная Сибирь: Иркутск, Байкал, Ангара… и еще одна железнодорожная станция, превратившаяся в город с поэтическим названием Зима (!), а еще Ангарск, Саянск, Иркутск…
Это уже потом случились для нас Санкт-Петербург и Москва, (а для Ильи – Улан-Батор, Пекин, Сингапур, потом Европа, Турция, а еще Киев, Одесса, Ялта…)
Далекая и загадочная Сибирь, хранящая тайны до сих пор, и даже в XXI веке, вызывающая нескрываемый страх и необъяснимое опасение на некоем генетическом уровне у европейских россиян, зачастую мало знающих и, уж тем более, помнящих, ее историю, и никогда в Сибири не бывавших. Что уж говорить про иностранцев.