Письма, телеграммы, надписи 1927-1936 - Максим Горький

анархист, а интересно, «как дошел он до жизни такой»?

Болезнь, даже и смертельную, нельзя считать достоинством, это всегда очень серьезный недостаток,

Автор действительно даровит, и ему нужен успех, что может вылечить его.

Предисловие Ваше — достаточно хорошо.

Когда Пучков поправит рукопись, мы с Вами приложим все усилия, чтоб издать ее. Но прежде всего — значительно сократить.

А. Пешков

971

М. Г. ЕРШОВОЙ

5 ноября 1929, Москва.

Марии Ершовой.

Рассказ — неплох, но — длинен, многословен. Он будет лучше, если Вы сократите его и постараетесь устранить обильные наивности, потому что они компрометируют серьезную тему рассказа.

Мне кажется, что эти наивности — от Вашей привычки писать стихами, от избытка «лирики», не совсем уместной и слишком обильной в произведении, суть которого — драма.

Как попытка изобразить в лице Ирины новую женщину — рассказ очень важен и, как мне кажется, почти удачен. Но необходимо, чтоб он был вполне удачен. Это вы можете сделать, внимательно поработав над ним.

Вычеркивать — не скупитесь, не бойтесь. Вам нужно позаботиться о Вашем языке, обогатить его. Читайте побольше хороших мастеров слова.

Всего доброго.

М. Горький

5. XI. 29.

972

И. А. НАЗАРОВУ

16 декабря 1929, Сорренто.

И. А. Назарову.

Мне кажется, уважаемый Иван Абрамович, что список Ваш недостаточно полон. Не вижу в нем Новикова-Прибоя, Марии Ершовой, Алены Новиковой и целого ряда других имен.

Старостин-Маненков умер не в 79 г., а в 96-м, в Симбирске.

Фофанова едва ли можно назвать самородком и самоучкой, да и вообще «самородок» — понятие неясное. То же относится к Павлу Радимову, который не только поэт, но и очень талантливый живописец.

Следует указать, что Максим Леонов оставил сына Леонида, очень талантливого писателя, как Вы знаете.

Не указан Яков Брюсов, отец Валерия, не указан приказчик Смирдина, кажется — Буров, автор книжки стихов и очень хороших рассказов.

Словарь Ваш я считаю книгой полезной, но она нуждается в хорошем предисловии, которое должен написать кто-нибудь, досконально знакомый с делом. Попробуйте обратиться к П. С. Когану.

Желаю успеха.

А. Пешков

16. XII. 29.

973

И. В. СТАЛИНУ

21 декабря 1929, Сорренто.

СТАЛИНУ. КРЕМЛЬ, МОСКВА.

Поздравляю. Крепко жму руку.

Горький

Сорренто. 21 декабря.

974

П. X. МАКСИМОВУ

25 декабря 1929, Сорренто.

П. Максимову.

Вы, наконец, приняли хорошее решение, — Вам надобно больше работать, это — правильно. И это поможет Вам преодолеть Вашу неврастеническую раздерганность, друг мой.

Предлагаю Вам постоянное сотрудничество в «Наш[их] дост[ижениях]», С января журнал будет выходить 12 раз в год, работать есть где. Писать есть о чем. Напишите о пионерах Сев. — Кав. края, о женской работе, ну — да сами увидите, о чем надо писать.

Весною надо съездить на Волго-Дон-канал, журнал оплатит поездку. Поездки Ваши вообще будут оплачиваться.

Очерк о Сельмаше — хорош.

Пробуйте себя на беллетристике. Давайте картины съездов, праздников, очерки интересных встреч с новыми людями.

Жму руку.

А. Пешков

25. XII. 29.

Напрасно подписали договор, не прочитав его. В следующий раз попросите сделать это секретаря моего Петра Петрова Крючкова. […]

А. П.

1930

975

В. В. ЗЕЛЕНИНУ и Л. К. МАКЛАШИНУ

Конец января — начало февраля 1930, Сорренто.

В. Зеленину, Леон. Маклашину.

Вы, ребята, пишете мне: «Хотим быть такими же, как Ваш Коновалов, т. е. людями, вечно ищущими счастья и не находящими себе постоянного места на земле». Написали вы это потому, что вам «обоим по 17 лет» и у вас еще не было времени серьезно подумать о человеке и его месте на земле. Так как оба вы метите в литераторы, я обязан указать вам, что выражение «постоянного места» употреблено вами неправильно: планета наша Земля есть именно постоянное место пребывания людей от рождения до смерти, искать его — нет смысла, оно у вас под ногами. Вместо «постоянного» вам следовало сказать: прочного, или удобного, или заметного места.

По существу этой вашей фразы скажу следующее: вам. людям 30-х годов ХХ-го века, нет никакого смысла подражать в чем-либо Александру Коновалову, человеку второй половины XIX века, человеку не плохому «по натуре», но «несчастному», жалкому, больному алкоголизмом. По болезни своей он и не искал в жизни прочного или удобного места, чувствуя, что личная его жизнь не удалась, да уже и никогда не удастся ему. Был он человек по характеру своему пассивный, был одним из множества людей того времени, которые, не находя себе места в своей среде, становились бродягами, странниками по «святым местам» или по кабакам. Если б он дожил до 905 года, он одинаково легко мог бы стать и «черносотенцем» и революционером, но в обоих случаях — ненадолго. Вот каков герой, которому вы хотите подражать.

Единственно ценное его качество вы не заметили. Качество это — любовь к работе. Работать он действительно любил, работал честно, чистоплотно, в тесто не плевал, как это делали многие другие пекаря, обозленные тяжкой работой по 14–16 часов в сутки. Любовь к работе, честное отношение к ней — это качество социально высокоценное, и вот в этом вам следует подражать Коновалову. Тем более следует, что теперь у нас рабочие — единственные законные хозяева своей страны, и, какое бы дело ни делал каждый из них, — он работает на себя и только для себя, для своего государства. Очень многие из рабочих еще не понимают этого и жалуются, ропщут, что жить — трудно. Разумеется, трудно жить в недостроенном доме, а еще того трудней в государстве, которое строится на совершенно новых началах, как никто, нигде и никогда еще не пытался строить жизнь. Есть только один способ скорее достичь более легкой и удобной жизни — это работать честнее, добросовестней, аккуратней, понимая, что всякий труд у нас имеет общегосударственное значение и приносит пользу только рабочим. Вы, ребята, должны понять это, если хотите быть полезными работниками в деле строительства нового мира.

Рассказ ваш имеет одно весьма определенное достоинство: он написан грамотно. Если я не ошибаюсь — у вас как будто заметна способность к литературной работе, но сказать это решительно — не могу, потому