Цветы на камнях - Сергей Байбара

Дедушка Сесе усмехнулся:

- Бека, месяц назад всем по одной ручке раздали, сказали, что последние. Тебе, как командиру выдали две. И где они?

- Закончились уже! Ты знаешь, сколько у меня писанины? Думаешь я сижу, на обоях чертиков рисую?!

- А у меня больше нет, - ответил дедушка Сесе. Такой ответ ни как не устроил Иоселиани:

- Что, во всем селе ни одной ручки не осталось что ли?!

- Про все село не знаю. А у меня нет.

- А чем мне накладные писать?! Пальцем?!

- Пиши чернилами.

- Чем?!

- Пером и чернилами, как писали наши деды и прадеды. Обходились же они как-то без ручек…

Иоселиани начал закипать:

- Ты что издеваешься?!

- Зачем злишься? – спокойно отвечал дедушка Сесе. – Многие на перья переходят. Пока кто-нибудь в каком-нибудь заброшенном поселке канцелярский магазин не взломает, ручек не будет. У меня у самого осталось полтора карандаша. А вот чернилами могу поделиться!

Дедушка Сесе достал с нижней полки стеклянную водочную рюмку с подозрительной сине-черной жидкостью и торжественно вручил ее командиру. Бека недоверчиво повертел рюмку, посмотрел на свет, даже понюхал:

- И как этим писать?

- Пером гусиным или заостренной палочкой. Макаешь в чернила и пишешь. Перьев пока я не успел приготовить. Только тут привыкнуть надо.

Бека поставил емкость на стол будки, сказал задумчиво:

- Ладно, я потом заберу, если понадобится… А старой перьевой ручки у тебя нет?

Дедушка Сесе посмотрел на него, как на больного:

- Бека, я разве похож на хозяина антикварной лавки? Их и до войны нелегко было достать, а сейчас..? Разве что с неба упадет!

Несолоно хлебавши, Бека направился на поиски канцелярских принадлежностей. Про себя он ворчал: «Отлично! Накладные на горючее для танков я буду писать гусиным пером! Танки есть, электричество есть, а простой шариковой ручки нет!» Бека беспокойно поглядывал на часы. Скоро ехать… И кто же его просил ложиться кемарить?!

Бродя как волк в поисках добычи, Бека дошел до склада ГСМ. Там его внимание привлек грохочущий танк, который пытался проехать через боковые ворота. Танкист, видимо, был неопытный, поэтому, разворачиваясь, он чуть не снес боковую створку.

- Стой, дурная голова!!! – заорал во всю свою прокуренную глотку Иоселиани. Он подбежал к воротам, встал перед урчащим стальным монстром, выхватил пистолет.

Открылся люк, из башни появилась перемазанная физиономия танкиста. На него Бека и обрушился со всей мощью:

- Ты глаза дома забыл, янычар недоделанный?! Куда ты прешь на своем железе?! Ты эти ворота ставил?!

- Бека, нам на заправку надо. Горючего нет почти. А у этих ****** бензовоз неисправен. Приходится сюда ехать! Какой дурак здесь такие узкие ворота сделал, чтобы ему корова двухголового теленка принесла?!

- Они не для твоей коробки сделаны и не для твоей пустой башки! Через большие ворота въехать не дано?!

- Так там и так две машины встали, солярки хотят!

- У тебя у самого солярка вместо мозгов! – облаял Бека на прощание танкиста. – Если ворота поломаешь, сам будешь исправлять!

Затем Бека направился к начальнику склада, где высказал ему все, что он думает о нем и его бензовозах. Говорил много и по делу, используя резкие жесты лыжника, съезжающего с горы, и многочисленные сванские ругательства. На душе стало легче, хотя писать все равно было нечем.

- Пропади все пропадом! – прохрипел Бека. – Два года жизни отдаю за службу заказа по Интернету!

Проклиная накладные, бюрократию и боржомского Генерала, Бека дошел до продовольственного магазина. Тут его внимание привлекла стайка гусей, ковыляющих от хозяйственного двора.

Один важный, белый как снег гусь-красавец заинтересовал внимание Беки. Вспоминая слова Сесе, Бека посмотрел на часы и решил-таки покориться судьбе. Он махнул рукой, стараясь привлечь внимание пернатого, и сделал вид, будто крошит что-то на землю:

- Иди, иди сюда, красавец! Птичка, птичка, птичка…

Заинтересованный гусь вразвалочку приблизился к Беке, заинтересованно поглядывая на его руки. Гусь был молодой и привык получать из человеческих рук только ласку и пищу. Бека же разрушил его иллюзии по поводу человеческой доброты, прихватив за основание шеи одной рукой. Другой Бека бесцеремонно выдернул длинное перо из хвоста птицы.

Гусь загоготал от боли и человеческого вероломства. Он замахал крыльями, подлетел, убегая от двуногого нахала, пустился наутек. Убегая, он-таки ухитрился ущипнуть Беку за палец.

- Ай, кыш отсюда, сатана! – Бека сапогом оттолкнул несчастную птицу, которая продолжала громко возмущаться. – Перо пожалел для командира!

Тут же откуда ни возьмись появилась хозяйка гусиной стайки – тетка Майя. Будучи на пять лет старше Беки, она тут же кинулась на защиту своего питомца:

- Иоселиани, чертов ты сын, сванский волк, да что же ты над божьей тварью издеваешься?! Как же тебе не стыдно!

- Ох, Майя, тебя еще здесь не хватало! – огрызнулся Бека. – У меня дела военные, а ты тут еще кричишь!

- Так ты с кем воюешь, вояка! С гусями или врагами?! Меня, бедную вдову не жалеешь, так хоть бы птицу пожалел, коршун!

- Извини, не знал я, что это твои птицы, - сказал Бека. – Мне перо нужно. Для письма. Срочно! Не обеднеет твой гусь от одного пера!

- Одному перо, другому перо! – не унималась возмущенная хозяйка. – Тебе зачем это перо?! Куда ты его себе вставишь?! Или ты на старости лет полетать захотел?! Так пойди вон спрыгни с горы головой вниз!

- Говорю же, для письма перо! – терял терпение Бека. – Что ты на меня раскричалась, глупая женщина. Не знал, что твои гуси! Ты о них как о детях печешься! Для командира гусиное перо пожалела, скряга!

Солдаты, заправщики, рабочие оборачивались на них. Люди с интересом наблюдали за ними, переговаривались.

- Это я скряга?! – закричала Майя на всю улицу. – Ты вон там в горах для солдат командир! А не для меня! Изверг! Барс дикий!

- Да помолчи ты, ради бога! – захрипел Бека. – Я твоим гусям к празднику кормушку новую сделаю, обещаю.

- Сделает он! Дождешься от вас! Домой, домой, мои хорошие, мои бедненькие, - запричитала Майя. Бека, не дожидаясь продолжения, поспешил назад, к штабу, покручивая в пальцах мягкое, будто шелковое, трофейное перо. Настроение у него упало ниже плинтуса. Он крикнул собравшимся зевакам:

- Что собрались?! В зоопарке что ли?! Если нечем заняться, я в момент найду!

«Наблюдатели» тут же поспешили раствориться в пространстве, вспомнив про свои многочисленные дела.

Признаться, Беке хотелось наградить истеричную Майю парой крепких выражений и отправить ее с богом куда подальше. Но Бека сдержался. Во-первых, вдова, память мужа, погибшего в горах пятнадцать лет назад, чтит честно. Во-вторых, добрая и справедливая женщина, отдаст последнюю лепешку, сама голодать будет. Но если ее разозлить, тут уж держись! Хоть в землю зарывайся от острого женского языка! Да и, в-третьих, Бека понимал, что именно он был неправ. А уж если ты неправ, так молчи в тряпочку!

Он был бы рад сорвать свою злость на ком-нибудь, но не будешь же обижать людей только потому, что у тебя плохое настроение! Вот если бы было за что…

У самого штаба Иоселиани углядел строй новобранцев, наскоро мобилизованных работяг, шагавших к полигону, - площадке рядом с заколоченным клубом, которая до войны служила местом тусовок для местной «продвинутой» молодежи. Командир, сам еще молодой парень, лет семнадцати, как и положено шагал слева от строя, приглядывая за своими подчиненными.

В последней шеренге выделялся молодой мужчина заметно старше остальных, который был крепче и выше своих товарищей. Наскоро мобилизованный из разнорабочих, он чувствовал свое превосходство над другими солдатами, еще совсем зелеными юнцами. Да и приказы командира он исполнял с великим одолжением.

Мимо проходила девушка в длинном темно-синем платье, везла на тележке здоровенные пластиковые бидоны с водой. Иоселиани знал ее – Мария Турашвили, пятнадцати лет, приемная дочь инженера-электротехника Джабы Турашвили, погибшего семь месяцев назад при обстреле села «турками». У девушки жизнь была не сахар, - Джаба ведь был вторым мужем ее матери, к тому же они долгое время жили невенчанные. До войны на такие вещи прикрывали глаза, но после конца света многие ударились в религию и стали нетерпимы к смертным грехам, из-за которых Господь и наказал людей. Много, очень много пришлось выслушать несчастной Марии усмешек и колких словечек в спину!

Когда девушка проходила мимо строя бойцов, как и положено скромной девушке опустив глаза, тот самый крепыш-весельчак сказал ей что-то, от чего она прикрыла рукой лицо и лишь ускорила шаг. А солдатик, воспользовавшись случаем, шлепнул ее ладонью пониже спины. Сделал все так ловко и быстро, что никто ничего не увидел. Кроме Беки с его орлиным зрением.

Девушка укрыла лицо руками, собираясь заплакать. А Бека почти физически ощутил, как краснеет его кожа от гнева. Ну, вот и случай подвернулся… Он направился к отряду, крикнул командиру: