Первый лорд мафии - Джек Макфол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для Торрио статья была, конечно, неприятна, но она не повлекла за собой никаких последствий. Она не сняла с него маскировочный костюм Фрэнка Лэнгли с Саут Шор и не спровоцировала наступление агентов ФБР на его заведения. Она даже не оказалась новостью для властей, как и указывал журналист Грегсон.
Между тем развивалась ситуация, которая требовала пристального внимания Торрио. Большой Билл Томпсон отказался переизбираться на пост мэра в третий раз. На его решение повлияло открытие, что некоторые из его команды небрежно распоряжались долларами налогоплательщиков. На его место пришел Уильям Е. Дэвер, бывший судья с массивной челюстью, который изучил право в вечерней школе, работая днем на кожевенной фабрике.
Мэр Дэвер объявил, что он лично является противником сухого закона, однако намерен заниматься его внедрением[30].
Начальником полиции он выбрал Моргана А. Коллинза, у которого был внушительный послужной список в качестве начальника полицейского округа.
Начальник полиции просеял свои ряды, оставив лишь самых надежных людей, таких как Эдвард Бирмингем. Совершив обыск филиала Торрио на Саут Мичиган Авеню, 2146, сержант Бирмингем конфисковал бухгалтерские записи о продаже спиртных напитков и о взятках полицейским и политикам. Джонни Паттон, который случайно присутствовал при обыске, предложил ему 5000 долларов в обмен на документы и был арестован за предумышленную дачу взятки.
Паттон был, как обычно, освобожден одним из своих прикормленных судей, но это уже было не столь важно. Главное, мэр и начальник полиции спустили с цепи полицейских, которых нельзя было купить.
Кризис еще не наступил, но. по словам Торрио. чтобы купить себе брандспойт, не стоило дожидаться пожара. Подыскивая себе пути к отступлению в случае, если дела сложатся неудачно, Торрио выбрал пригород Цицеро, названный в честь блестящего римского оратора. Правда, ворота в него были пока закрыты. Братья Майлз и Билл О’Доннелы (не имеющие отношения к Спайку), которые управляли городом в обход председателя городка Джозефа 3. Клена, отказались от сотрудничества в пивном бизнесе, задрав нос и выражая свое презрение к сутенеру.
Противники, конечно, не могли сравниться по силе с его батальонами. Но общественное мнение всегда было непостоянным. Нельзя было гарантировать, что сообщение еще об одном несчастном случае вызовет то же безразличие, что и случай со Спайком О’Доннелом. Выстрелы в Цицеро могли поднять шум и крики, которые достигнут официальных ушей. Размышляя о проблеме, Торрио исключил Смит энд Вессон из списка возможных средств ее решения.
Женщина почтенного вида, если не считать ее ярко-рыжих волос, сняла меблированные комнаты на Рузвельт Роуд, самой оживленной улице Цицеро. В дом вселились шесть девушек, а уличный сутенер начал зазывать клиентов. В течение часа на притон наложили арест.
У.Дэвер (второй слева на заднем сиденьи)
Мадам откровенно сказала: «Я работаю на Джона Торрио».
Услышав об арестах, пораженный Майлз О’Доннел воскликнул:
— Ради всего святого! А еще говорят, что у него есть голова на плечах. Подумать только, этот тупица ворвался сюда со своими грязными девками, думая, что ему это сойдет с рук.
— Наверное, он считает нас толпой провинциальных идиотов, — пробурчал его брат Билл. И самоуверенно добавил: — сейчас-то ему стало понятно, что он и одного вечера здесь не продержится.
В Цицеро появился шериф Гофман со свитой своих помощников на грузовиках. Они останавливались в барах и, игнорируя спиртные напитки, конфисковывали игровые автоматы.
Собирая информацию об обысках в Цицеро, я понял всю важность «одноруких бандитов» в экономике баров. Владелец бара, оплакивающий пропажу аппарата, собирающего скромную, но регулярную дань по пять центов за игру, снабдил меня цифрами. 60 процентов выручки шло Эдди Фогелю, партнеру О’Доннела, который устанавливал игровые автоматы, а 40 процентов оставалось в кармане владельца кабака, который платил за аренду и электроэнергию.
Торговцы искали себе могущественного покровителя, который вернул бы им бесценные аппараты. О’Доннелы правильно поняли суть неприятной ситуации. Используя шерифа в качестве посредника, Торрио предупреждал, что если ему не удастся просунуть ногу в дверь Цицеро, то им не видать игровых автоматов как своих ушей. Братья уже предвидели следующий его шаг Шериф приедет еще раз, чтобы перекрыть источники пива.
О’Доннелы появились в Четырех Двойках. По их поведению было видно, что они сдались. Во время своего триумфа Торрио был сама любезность. Он не заставил братьев упрашивать себя. Он сказал добродушно, без предисловий:
— Что касается аппаратов, то их вернут до темноты.
Он был расположен поговорить. Он намекнул, что О’Доннелам, должно быть, известно, какие проблемы создает мэр Дэвер. А что если все действительно пойдет хуже некуда? Распахнет ли Цицеро гостеприимно свои ворота? Братья, вымученно улыбаясь, заверили его, что он может положиться на Цицеро.
Начальник полиции Коллинз сосредоточил свои атаки на питейных заведениях. Закрытие пивоварен требовало слишком много времени и сил, а Коллинз с его ограниченными человеческими ресурсами не мог себе этого позволить. Торрио был очень доволен. У пего всегда было много розничных торговцев. Как только закрывался один бар, рядом с ним возникало еще одно или, скорее, два заведения.
Клиентам подавали алкогольные напитки и в других торговых комплексах Торрио. Если в результате обысков закрывались бордели и игорные залы, клиенты направлялись в другие центры развлечений.
В целом тактика полиции была на руку Джей Ти. У Торрио появился предлог ввозить в Цицеро предметы обстановки и девиц.
В Цицеро прибыли бармены, крупье, сутенеры и двухдолларовые проститутки, которые выглядывали из окон домов на всех улицах от Батта до Ньюмарка. Лицо со Шрамом, Аль Капоне, по решению босса был поднят и назначен на новую должность. Он стал управляющим мероприятия в Цицеро.
Оставив новое приобретение в надежных руках, а Чикаго в более-менее устойчивом состоянии, Торрио решил устроить себе отпуск. Местом отдыха он выбрал Италию, куда так настойчиво хотела поехать его мать.
Семья путешествовала на роскошном лайнере в спальных каютах первого класса, расположенных по соседству. Прошло сорок лет. но Мария Торрио все еще не забыла первое большое приключение своей жизни. Пересекая Атлантику с малюткой-сыном, путешествуя переполненным людьми третьим классом, она не могла любоваться пейзажем. Сейчас океан расстилался перед ней. Она сидела в удобном кресле на палубе, а ее
