Первый лорд мафии - Джек Макфол
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Задержание крупной партии алкоголя, которую провозили под видом ящиков с овощами
Йель платил капитанам контрабандных судов 4 доллара за кварту. Его собственная цена для своих друзей-покупателей составляла 14 долларов. Тяжело груженые машины везли товар из Бруклина на склады Чикаго. С помощью воды и ароматизаторов одна кварта превращалась в три, и в бутылки разливались свежеизготовленные напитки, «только что с судна», с фальшивыми ярлыками производителя и сфабрикованными штампами дальних земель. За три кварты Торрио получал 42 доллара, прибыль составляла 28 долларов. В барах крепкие напитки продавались по 75 центов за рюмку. Во времена легальной продажи неразбавленный виски стоил 15 центов за рюмку.
Торрио стал пионером воздушных перевозок и их основателем. Линдберг еще не перелетел через Атлантику, авиапочта и авиакарго были делом далекого будущего, когда Торрио с его прогрессивным мышлением уже заключал сделки с пилотами и создавал сеть терминалов. Юный Ирвинг Шлиг, владелец небольшого самолета, приземлился с грузом из Канады на Эшберн Филд на Саут Сайде, когда там еще росла кукуруза.
Лидеры криминальных группировок по всей стране, потрясенные полученными отчетами, звонили в Четыре Двойки, чтобы засвидетельствовать Торрио свое почтение.
Джей Ти познакомился с Фрэнком Костелло и Джо Адонисом из Нью-Йорка, Динти Колбеком, главой банды Крысы Игана из Сент-Луиса, с Чарли Бинаджо из Канзаса и Абом Бернштейном, главарем Пурпурной Банды из Детройта.
Он всегда был готов помочь в случае необходимости. Его дело было так хорошо организовано, что он мог удовлетворять потребности остальных, ни в чем себя не ущемляя. Устанавливая цены, он не зарывался. Он предпочитал сохранять хорошие отношения с людьми. Это желание основывалось на убеждении, что хороший друг может понадобиться бизнесмену в любую минуту.
Адонис, уважая предпринимательский дар толстяка, вложил деньги в его производство. Оспаривая правило Манхэттена, что к западу от реки Гудзон лежат только пахотные земли, инвестировал в пивоварни Торрио. Сам того не подозревая, Джей Ти закладывал основание своей репутации, которая через пятнадцать лег заставит его коллег поверить в Национальный Синдикат.
Торрио продолжал поддерживать дисциплину в других областях, помимо торговли спиртным. Проституция в пригородах процветала под управлением Джонни Паттона, который по сентиментальной традиции все еще занимал пост председателя Бернгема. Шикарные клубы сестер Эверли и Кэрри Уотсон исчезли из Леви, но Джей Ти, человек с простыми вкусами, не испытывал никакой ностальгии по их ушедшей роскоши. Как показывали отчеты управляющего Дэниса Куни, двухдолларовые публичные дома приносили стабильный доход.
Когда к числу знакомых Торрио присоединился Лаки Лучано, магнат сутенеров, обладающий почти неограниченной властью, они с Торрио пристроили к делу скучающих проституток, нуждающихся в смене обстановки и новых клиентах. «Мертвый груз» толстяка отправлялся на восток по маршруту Чикаго — Манхэттен в обмен на девиц Лаки, не пользующихся успехом. Торрио больше не тревожился насчет Акта Манна. Он обоснованно полагал, что агенты ФБР превратилась в бумажного тигра. Слуги сухого закона больше не пугали его. ФБР в те времена, когда молодой юрист Эдгар Дж. Гувер был помощником директора, действительно буксовало на месте.
Для удобства игроков босс произвел хозяйственную перестановку в сигарных лавках и бильярдных. Их подсобные помещения и подвалы, по его мнению, были слишком набиты ненужным товаром, который следовало продать или, в крайнем случае, выкинуть.
Капоне получил новое назначение. Можно с уверенностью сказать, что Аль принял упреки хозяина близко к сердцу. Помня о словесной взбучке, которую задал ему Торрио за необдуманное убийство Джо Говарда, юноша старался избегать крайних мер при обходе доверенной территории. Он решал щекотливые вопросы, не используя грубую силу. Впрочем, в его устах даже «пожалуйста» звучало угрожающе. Он очистил склады и подвалы и основал букмекерские конторы.
Шрам был благодарен своему боссу за то, что ему разрешили нанимать на работу друзей и родственников. Для него было важно создать себе в Бруклине репутацию человека, достаточно авторитетного, чтобы раздавать должности в Чикаго. Это позволило бы ему избавиться от образа парня, который спасается бегством из Флэтбуша от наказания за совершенное убийство. С востока к нему приехали братья, Фрэнк и Ральф, кузены Чарли и Рокко Фишетти и друг детства Фрэнк Нитти, который покинул ради Аля кресло парикмахера. Для начала получив томми-ганы, они стали охранять грузовики с пивом. Все, кроме Фрэнка Капоне, который умер под пулями полицейских, впоследствии стали богатыми и известными людьми.
Торрио с радостью назначил на сладкую и авторитетную должность своего старого друга. Сальный Палец Джейк Гузик творил чудеса с цифрами. Он стал казначеем империи Торрио.
Джей Ти избавил Джейка и от беспокойства по поводу его брата.
Гарри Гузик, которого уже обвиняли в насильственном похищении женщин (в связи с ним прозвучал термин «белые рабыни»), повторил свою ошибку десятилетие спустя. Гарри и его жену Альму приговорили к одному году заключения, за то, что они заманили в бордель шестнадцатилетнюю девушку.
Губернатор Лен Смолл помиловал супружескую пару еще до того, как они вошли в тюрьму. Возмущенные крики прессы и гражданских лиц, по-видимому, не достигли резиденции губернатора штата.
Торрио, как установила впоследствии чикагская Комиссия по борьбе с преступностью, делал щедрые вклады в избирательную кампанию губернатора. За три года Совет Смолла по амнистиям и досрочному освобождению заключенных выпустил 950 преступников. «Трибьюн» заявила, что взятки открыли ворота тюрем преступникам, 40 процентов из которых вступили в армию Торрио. Политические противники Смолла выдвинули обвинение, заключавшееся в том, что пивной барон набивал сундуки мэра Уильяма Гэйля Томпсона и шерифа Петера М. Гофмана, которое позже подтвердила Комиссия по организованной преступности.
Торрио, со своей избирательной платформой, подкрепленной содержимым его бумажника и стабильными бенефициями, стал более влиятельным в политическом отношении, чем оба олдермена, на которых он смотрел снизу вверх, когда был управляющим «Саратоги». Коротышка Кенна и Кулин Цирюльник контролировали только один округ; у Джонни же под башмаком оказались олдермены и члены комитетов большинства округов Чикаго.
Торрио был спокойным и уверенным в себе человеком. Он не чувствовал потребности самоутверждаться, показывая свое превосходство над другими. Обращаясь к Коротышке и Цирюльнику, он использовал их официальные титулы. Помимо фиксированной доли, которую они получали со всех деловых операций в Первом округе, он отчислял им деньги с других
