Раб Наилон. Вкус свободы - Анна Жнец

«Мой!» — читалось на ее лице.

Когда ночью братик начинал хныкать, она кидалась к его люльке раньше Тэлли, чтобы сменить мокрые пеленки или покачать кроватку. Лу всегда была первой в очереди, чтобы взять рыжика на руки, а однажды и вовсе заявила: «Надо нам еще одного, а то на всех не хватает».

И этот «еще один» вскоре появился.

Когда маленькому Харону исполнилось полтора года, в семье великого дха`ньян случилось пополнение. Свет увидел белокурый красавец с острыми ушами. Если первый сын был копией матери, то второй — копией отца. Жить стало еще веселее.

* * *

Наилон притворялся, что точит кухонный нож, но краем глаза следил за Тэлли, которая кормила их младшего сына грудью. Жена сидела на кровати, спустив платье до пояса. Крошка Сулим лежал у нее на руках и громко кряхтел, добывая из материнской груди молоко. Это была такая уютная и завораживающая картина, что щемило сердце, а в душе разливались тепло и нежность.

Два с половиной года прожил Наилон в клане Шао, на краю света, там, где, по мнению альерцев, человек мог найти только смерть. Он же обрел счастье, которое невозможно осмыслить. Собственное рабское прошлое теперь казалось полузабытым сном, чем-то ненастоящим, выдуманным, кошмаром, который привиделся на рассвете, за миг до пробуждения. Наилон чувствовал, что изменился. Два года в качестве дха`ньян — и он больше не представлял себя стоящим перед кем-то на коленях. Иногда память подбрасывала сцены из прошлого — и на лице загоралось два красных пятна. Этот эльф в мутной дымке воспоминаний — мужчина, ползающий у чужих ног и восхваляющий свои оковы, — был незнакомцем, с которым у нынешнего Наилона не было ничего общего. Хорошо, что никто, кроме Асаф и Флоя, о нем не знал.

Покормив Сулима, Тэлли натянула платье на плечи, и тут полог распахнулся, впустив в спальню родителей Лу. Девочка раскраснелась. Ее глаза горели.

— Там, там, — показывала она рукой в сторону выхода и от волнения не могла больше произнести ни слова.

— Что там? — забеспокоилась Тэлли.

Насколько Наилон помнил, они оставили старшенькую играть с Хароном у вольера с черепахами. Теперь тот занимал целую комнату. Изумрудные красавицы расплодились, неожиданно сделав их семью самой богатой по эту сторону Черной Пустоши. Полки ломились от сосудов с драгоценным зельем, способным поставить на ноги самого больного старика. В родном клане Тэлли раздавала зелье за так, но на кочующем рынке продавала по обычной цене. Там флакончики с целебным снадобьем отрывали с руками. Люди приезжали за ним издалека, некоторые даже в клан Шао наведывались, не желая ждать рыночного дня.

— Там, там! — повторила Лу и бросилась прочь из спальни. Родители кинулись за ней.

Как Наилон и предполагал, Лу бежала к вольерам.

— Что-то случилось с Хароном? — всхлипнула Тэлли, прижимая к себе младшего ребенка. В ее голосе звенела паника.

Вместе они ворвались в комнату и замерли, шокированные картиной, открывшейся их глазам.

Рыжий мальчуган в коротких темных штанишках сидел на песке и, заливаясь смехом, водил пухлыми ручонками в воздухе. А вокруг него, спрятавшись в панцири, летали ошеломленные черепахи. Куда он указывал пальчиком, туда их и несло волшебным ветром.

Тэлли и Наилон обменялись потрясенными взглядами.

— Дха`ньян, — шепнул эльф.

Эпилог

Пыльный город изнемогал от жары. Огромный раскаленный шар в небе висел сегодня особенно низко, и гулять по улицам Сен-Ахбу можно было лишь под защитой специальных зонтиков. Открытая кожа за секунду покрывалась красными пятнами ожогов. Лето. Большинство горожан и не думали высовывать нос из дома. Стражники на крепостной стене ходили вялые. Слуги в богатых домах уставали размахивать опахалами. Всех рабов на невольничьем рынке загнали под навесы.

Торговля не шла. Оттого толстяк Абу Лим был особенно зол. Его тучное тело в складках сала очень плохо переносило летнюю жару. Его пухлое лицо, обвисшая грудь, круглое брюхо блестели от пота. Работорговец смотрел на пустые рыночные ряды и скрипел зубами.

От земли волнами поднимался дрожащий от зноя воздух. И ладно бы горожан мучила лишь жара, но нет! Песок! Ветер не дарил долгожданную прохладу — он нес из пустыни тучи песка. Влажные тела рабов были покрыты разводами грязи — песок на коже смешивался с по́том.

— Мерзкое отрепье, — шипел под нос Абу Лим, поглядывая на живой товар с откровенной злостью.

Этой иссушающей злобе надо было срочно дать выход.

Взгляд толстяка зацепился за грудь полуголой рабыни-эльфийки. Девушка стояла на краю помоста, низко опустив голову и завесившись волосами. Ее красные от ожогов плечи подрагивали, руки комкали грязное платье, больше похожее на лохмотья. Из дыр в ткани выглядывали розовые бутоны сосков. Абу Лим намеренно порвал на рабыне одежду так, чтобы соски были видны — это привлекало внимание покупателей-мужчин.

«Хороша», — подумал Абу Лим, чувствуя, как волны похоти растекаются под нависающим брюхом.

Не сводя глаз с эльфийки, он подтянул штаны выше.

Покупателей не было. Рынок окончательно опустел. Серая городская стена на горизонте таяла в дрожащем мареве.

— Подниму себе настроение, — решил Абу Лим, двинувшись к девушке.

Он шел, облизывая жирные губы и сжимая в кулаке длинную палку для битья, как вдруг на его пути вырос молодой эльф. Тоже невольник. Тоже грязный и в рваных тряпках. Совсем юный. Восемнадцать лет, не больше.

— Палки захотел! — взревел Абу Лим, замахнувшись, но остроухий наглец не сдвинулся с места. Девку что ль защищал?

Мысль взбесила.

Раб должен быть покорным. Должен падать на колени при виде хозяйской палки, а этот стоял прямо, сверкая синими глазами исподлобья.

Ничтожество! Сопляк!

Но от взгляда этого сопляка тревожно засосало под ложечкой.

«Он не может навредить хозяину, — попытался успокоить себя Абу Лим. — И на нем кандалы».

Он снова занес палку для удара. Раб оскалился.

И тут помост задрожал.

«Что это?» — испугался Абу Лим.

Земля ходила ходуном. Торговые палатки тряслись. Невольники тревожно переглядывались. Многие не удержались на ногах и под звон цепей рухнули на колени.

— Что это? — повторил рабовладелец, но уже вслух, не мысленно. Его голос сел. Потное лицо побледнело.

В этот момент взгляд торговца скользнул по городской стене, что виднелась вдали. И прямо на его глазах стена начала рушиться. Груды серого камня падали вниз вместе с темными фигурками стражников.

— Что это? — проблеял торговец в третий раз, и его