О гномах и сиротке Марысе - Мария Юзефовна Конопницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На третий день пришла Марыся в страну гор и рек, повитую туманами, синевшую далёкими вершинами, серебрившуюся бурными водопадами. Дикий край, непохожий на то, что осталось позади!
Куда ни кинешь взгляд — отвесные скалы вздымаются к небу, громоздясь друг на друга, челом разрывая тучи. Стремительные потоки, бурля и пенясь, бегут по ущельям и с шумом низвергаются вниз, а в них отражаются то солнце и небо, то тучи, гонимые ветром, затмевающие лазурь и гасящие золотое сияние. Дикий и грозный край! Жутко пробираться там, меж скал, где нет других дорог, кроме потоков, рокочущих по камням, нет других звуков, кроме грохота лавин, летящих в пропасть, нет песен, кроме клёкота орлов, парящих в хмурой вышине. Насколько хватает глаз — одни скалы и вода.
Идёт Марыся, личко у неё побледнело, глаза затуманились, сердце замерло от страха. Идёт, протянула руки и шепчет:
— Ведите меня, горы, ведите к царице Татр!
И вдруг расступились высокие Татры и открылась тихая, светлая долина, по которой голубыми и серебряными нитями вились журчащие ручейки и мягкие стёжки; и ручьи и паривший вверху орёл, казалось, говорили:
«Смелей, смелей, сиротка Марыся!»
И Марыся шла дальше, прислушиваясь к грохоту лавин и водопадов, к журчанию ручейков и шуму орлиных крыльев. Шла и смотрела на уходящие ввысь вершины, на свет и тени, дивясь могучим горным громадам. А они были так огромны и могучи, что девочка совсем притихла.
Сзади ковылял Хвощ, и его красный колпачок мелькал среди скал. Он шёл, задирая нос: всё воображал, что это он ведёт Марысю. А на самом деле
Вёл её хребет горбатый К дальним облачным палатам, Вёл её ручей кипучий К снежным кручам, к белым тучам, Вёл на склонах и в долинах Шум могучих крыл орлиных, Ветер вёл в сыром ущелье В вихре буйного веселья, Вёл к чертогам в край скалистый Зорьки отсвет золотистый!II
Дворец царицы стоял на высокой горе — такой высокой, что облака, как стадо серых овец, лежали у её подножия, а вершина купалась в ясной лазури, сияя на солнце.
Еловый лес двумя уступами подходил к за́мку; две скалы, два каменных великана, на часах стояли у ворот; две лестницы вели вверх через сосновый бор, устилавший их мшистым ковром, в покои царицы; два серебряных потока день и ночь били перед ними из малахитовых кувшинов, украшенных дивной резьбой; два вихря, как два волкодава, выли у порога; два орла летали над башенками замка; две синие звезды, утренняя и вечерняя, горели в его окошечках.
Ужас и восторг охватили девочку, когда она очутилась перед дворцом.
Содрогнувшись, она подняла голову и прошептала:
— Боже, куда я попала?
И вдруг раздался страшный грохот, будто сто громов ударило, и грянула грозная песнь — её запел и заиграл на чёрных арфах еловый лес:
«…Грозна и могущественна царица Татр! Высоко над землёй вознеслась она главой! Льды венчают её чело, на грудь фатой ниспадают снега, а тело окутывают туманы. Глаза у неё сверкают страшнее молний, голос подобен раскатам грома и рёву горных потоков. Ноги её попирают цветы и травы, а гнев рушит скалы и валит деревья. На её ложе из чёрных туч никому не уснуть. Её каменное сердце не знает жалости. Грозна и могущественна царица Татр!»
Марыся дрожала всем телом, слушая этот хор, а когда он умолк, ещё долго рокотало эхо, скатываясь всё ниже и ниже, как снежная лавина, грозящая обрушиться на мирные долины. Но, едва стихло эхо, зазвенели серебряные лютни и другой хор запел:
«Добра и милостива царица Татр! Она ткёт тонкие туманы, одевая ими голые скалы, и сосновыми венками украшает их чело. Она превращает мёртвые снега в весёлые ручьи, поит ключевой водой поля и низины, чтобы уродился хлеб. Она даёт приют в своём замке седым орлам, а их неоперившихся птенцов баюкает в высоких гнёздах. Быстроногая лань спасается у неё во дворце от пули охотника… Она ласково смотрит в долины, свежим дуновением защищая цветы
