Семь цветов страсти - Елена Арсеньева

— И в тебе есть, Дикси. И ради этой неведомой искорки ты должна сохранить себя. Ну постарайся, а?

— Я попытаюсь, Жорж.

— Мне бы так хотелось знать, что я не обманул тебя, как обманываю всех. Что не завлек своими неосуществившимися мечтами в болото и не утопил в нем…

— А я бы хотела когда-нибудь сыграть в комедии, такой развеселой и яркой, и чтобы снимал ее ты…

По щекам Дикси катились слезы. Она оплакивала всех — Вилли, Жоржа, себя…

…С того дня она не вспоминала про кокаин, cожалея, что победа над собой досталась слишком легко, — попытки стать алкоголичкой или наркоманкой оказались бесплодны. Трясина выбрасывала Дикси на поверхность, не оставляя грязных отметин.

— Вот это, наверно, и есть черная карма, старушка, — объяснила Дикси снова появившейся в доме Лолле свое возвращение к жизни. — Я наказана неуязвимостью, как Вечный Жид, лишенный забвения смерти и осужденный на бесконечные страдания…

— А хочешь, я скажу, что дальше будет? Наведешь чистоту, накупишь тряпок, приведешь какого-нибудь хмыря, обещающего сделать из тебя Софи Лорен… — Стоя на скамейке, Лолла с увлечением полировала поверхность зеркала, наблюдая за собой. — Из меня бы вышла настоящая Элла Фитцджеральд. Посмотри, какая милашка! А я и петь могу…

— Ой, только не сейчас. Лучше напророчь, что еще-то будет?

Расставив перед собой флакончики, Дикси старательно делала маникюр. Лолла тяжело спрыгнула со скамейки и, воинственно махнув перед ее носом тряпкой, так что звякнули хрусталики в бра, заявила:

— А ничего! Будешь валяться вот на этом диване и плевать в потолок. — Она сделала паузу. И просящим голосом добавила: — А ведь можно было бы позвонить Скофилду…

Дикси глубоко вздохнула — увы, после ее проделок у Эльзы ни Скофилду, ни тем, кто давал ей маленькие рольки в кино, она больше не нужна. Надо попытаться начать жизнь заново — стать официанткой в кафе, кассиршей или продавать цветы…

Полная легкомысленного воодушевления, которым сопровождался каждый новый этап в ее жизни, Дикси предприняла попытку стать совсем другой — сыграть в реальности роль добропорядочной, аккуратной служащей. Но ничего из этого не вышло. Лолла оказалась права: она вновь оказалась на диване, наслаждаясь полной апатией. Только вот тряпок Дикси не накупила и пошиковать не успела — деньги кончились намного раньше, чем попался солидный кавалер.

Дикси жила в долг, отказав Лолле и сократив свое меню до рамок строгой диеты.

Однажды, в очередной раз плюнув на все — на свою гордость и независимость, — она пришла к Эльзе.

— Милая моя! Так рада тебя видеть! Ох, смерть Вилли выбила меня из колеи, ведь я делала на него ставку.

Эл недавно вернулась из поездки в Японию и, вероятно, изображала гейшу — смоляной парик с низкой челкой, удлиненные тенями глаза и шелковое платье типа кимоно с нежным цветочным рисунком превратили ее в изящную восточную куколку. Дикси постаралась принять беспечный и независимый вид, хотя чувствовала себя неважно в платье трехлетней давности.

— А что, дорогая, здесь в моде опять синтетика? — Раскуривая сигарету в длинном мундштуке, Эл приблизилась к сидящей в кресле Дикси.

— Мне непросто найти работу с клеймом в биографии. Студия «Эротические сны» — не лучшая рекомендация в киномире.

— Глупости! Мы процветаем, детка! У меня такой штат — ну просто «Уорнер бразерс»! И теперь я могу очень прилично платить своим ребятам. Это тогда ты работала почти что из голого энтузиазма. — Эльза взяла со своего массивного письменного стола папку с бумагами и предложила Дикси: — Пошли, посмотришь мои владения. Думаю, тебе будет приятно вспомнить прошлое. Ведь, согласись, в этом что-то есть!

Они стояли в темноте новой, хорошо оснащенной студии, где шла работа над видеоклипом: «В саду де Сада». Среди бутафорских предметов камеры пыток упражнялась в эротическом многоборье целая группа юных созданий. Три камеры одновременно снимали сложную пластическую композицию.

— Слава Богу, что мы теперь вооружены отличной техникой, да и компьютерные трюки не упускаем из виду. Приходится фантазировать. Мало кто из этих сопляков может потягаться с Вилли. Это было настоящее дарование. В своем роде. Да и тебе, Дикси, равных нет… — Эльза вздохнула. — Как жаль, моя милая, что ты уже вышла в тираж! Тридцать три — это, конечно, не возраст для психологической драмы. Но моим ягодкам не больше двадцати!

Дикси не подозревала, какое удовольствие получила Эльза, отомстив ей за Вилли. Хозяйка «Эротических снов» издалека следила за судьбой бывшей соперницы и ждала, мечтая, что когда-нибудь Дикси вернется и попросит работу. Жаль, что она поторопилась отказать ей, не заставив унижаться. Но Эльза, как дама преклонного возраста, переоценивала преимущества тридцатитрехлетней красотки, уверенная в том, что Дикси Девизо в конце концов подцепит стоящего мужичка.

Выпроваживая «подругу», она боялась, что та найдет теперь нечто более подходящее, чем студия «Эротические сны», или же уведет от жены какого-нибудь нефтяного магната, как некогда поступила сама Эльза. Но ее опасения были напрасны: Дикси осталась совсем одна, без мужчин, без работы и, главное, без желания заполучить то или другое.

Дождливый март способствовал хандре. А наступившее затем яркое весеннее оживление лишний раз доказывало, что Дикси, запершейся в своем унылом, холодном жилище, в этой жизни как будто уже и нет места.

Она знала, что Чак Куин женился, но не оставил своих холостяцких привычек. Она пыталась разыскать его по телефону, плюнув на то, что нечем будет оплатить счет. Чакки был просто неуловим, снимаясь в разных частях земного шара. Наконец в трубке, чуть замедленный отставанием спутниковой связи, зазвучал его голос:

— А, это ты? Слышал краем уха — ну и дала ты шороху! Не ожидал.

— Это от тоски по тебе.

— Ха! Убедительно, черт возьми! Я еще и виноват… — Чак засопел и зло спросил: — А у этого белобрысого парня, что так лихо трахал тебя, все неплохо получалось, правда?

— Выходит, ты видел фильмы?! — У Дикси оборвалось сердце. Этого она не могла предположить — Чака не загонишь в кинозал даже на фестивальных просмотрах, а уж кассетами он и вовсе пренебрегал.

— Видел, да! Погодите вы, черти, дайте поговорить! — крикнул он кому-то в сторону.

— Вилли погиб. А у меня все хорошо, — сказала Дикси.

— Вот и отлично, детка. В общем, я не в претензии. Каждый зарабатывает, чем может. Извини, меня здесь рвут на части. Гуд бай, я позвоню тебе, когда буду в Париже…

Дикси слушала короткие гудки в трубке, удивляясь своему равнодушию. Нет, ей даже не было больно. Что-то уже умерло в душе, навсегда затихло. Теперь можно достать журнал «Film» и спокойно прочесть большую статью про Алана Герта, cнявшего трехчасовой проблемный фильм. Много фотографий — самого режиссера и кадров из его полудокументальной ленты — беженцы, пленники, жертвы террористов, лысые дети со вспухшими животами. «Вечный ковбой Алан Герт пытается оседлать строптивого коня…» «Смелый выход героя вестернов в мир жестокой правды».