Семь цветов страсти - Елена Арсеньева

Удивительно, но Вилли был просто великолепен в трагических эпизодах. Он ничего не пытался сыграть, но ледяная маска и огромные руки, беспокойные, cтрашные, накидывающиеся на женское тело подобно хищным паукам, производили сильное впечатление. Когда задушивший Ванду Кремер пытался подчинить себе другую женщину, его руки, cнятые крупным планом, терзали и мучили ее тело. Но они уже не были пауками. Потерявший свою мужскую силу, Кремер удивленно рассматривал растопыренные ладони, cловно видел их впервые. И всем казалось, что именно так началось преображение монстра в человека.

Не было проблем у Вилли и со съемками «натуры» — половых актов с Дикси. Они впервые увидели друг друга раздетыми уже под включенными софитами. Крупные зрачки Вилли застыли, будто он находился в гипнотическом трансе. Он не двигался сам, лишь огромный фаллос наливался силой, приведя в восторг Эльзу. Она молчала как завороженная, следя за разворачивающимися под оком камеры событиями.

Присутствующие, достаточно искушенные в съемках такого рода, притихли, захваченные зрелищем. Уж слишком все было по-настоящему. У всех пробежал мороз по коже, когда берущий женщину сзади садист затянул на ее шее чулок. Хрипы предсмертной агонии или экстаза огласили комнату.

— Эй, парень, отбой! Ты убьешь ее… — забеспокоился Жорж, останавливая съемки. — По-моему, это уж слишком… — сказал он Эльзе нервно, глотая прямо из бутылки минеральную воду.

— Глупости, девочке понравился секс. Ты как, Дикси?

Потирая шею, она молча сидела на измятой кровати. Боб накинул на плечи Дикси халат.

— Хочешь кофе?

Она отрицательно замотала головой.

— Идиотские шутки, Жорж. Ты действительно собираешься сделать из меня импотента? Смотри — брюки не застегиваются… Останавливать в такой момент может только полный мудак. — Не сказав больше никому ни слова, Вилли ушел. Он появился на студии лишь через день и как ни в чем не бывало окликнул Дикси:

— Привет, Ванда, не соскучилась по своему мучителю?

…Дикси временами казалось, что она чересчур слилась с ролью. Развитие ее чувств к Вилли было очень похоже на историю любви несчастной польки. «Вот что значит натурализм и точное знание психологии. Привязанность Ванды к монстру исходит из потребности плоти. Смятенное тело взывает к душе, посылая сигналы бедствия. И душа ошибается, высылая спасательную команду любви и нежности. Мы прошли с Вилли этот путь без обиняков «от и до». И кажется, я тоскую по нему», — думала Дикси, когда съемки кончились.

«Ядовитый мед» произвел много шума. Никто не заметил бы рядовую порнуху, какой бы «жесткой» она ни была. Но в фильме было и нечто другое — он задевал за живое, заставляя сопереживать и ужасаться этим сопереживанием. А главное — он действительно возбуждал.

Конечно, от замысла Жоржа не осталось и трети — при монтаже Гордон Биши выкинул из готового фильма «психологию», вернув вырезанные Жоржем слишком откровенные эротические сцены. На Дикси обрушилась слава — ее имя мусолили в жаркой полемике маститые критики, ранее не обращавшие на актрису Девизо ни малейшего внимания.

Торжествующая победу Эльза тут же затеяла съемки второго фильма с теми же исполнителями главных ролей. Вилли отыскали в маленьком портовом городке, где он просаживал свой гонорар на выпивку и наркотики. Хозяйка «Эротических снов» лично взялась привести секс-звезду в рабочее состояние. На третий день они появились на студии точно к намеченному заранее сбору группы.

— Рада представить, друзья, вернувшегося к нам Вилли Ларсена. Мне удалось восстановить его физические и душевные силы. — Она с улыбкой посмотрела на Дикси. — Можешь играть с ним хоть Шекспира, хоть маркиза де Сада. Протезы Вилли не понадобятся. Правда, малыш?

— Не понимаю, о чем здесь речь. Какого Шекспира? Я не могу выучить наизусть и десяти слов. Тем более стихи — не те извилины.

— Не беспокойся, парень. Тебе придется работать совсем другим местом. Именно тем, которое Эл тебе удачно вправила, — вмешался Жорж.

— Что за дребедень здесь молотят! Ты понимаешь, в чем дело, старушка? — обратился он к хозяйке. Эльза поджала губы, метнув гневный взгляд на своего подопечного.

— Я тебе это вечером объясню, малыш.

Вилли заметил сидящую спиной к окну Дикси.

— И Ванда здесь. Выходит, катаем вторую серию. Только предупреждаю вас обоих, — он угрожающе развернулся в сторону Боба и Жоржа: — трахать я ее буду сколько хочу, без всяких ваших указок, когда и как кончать. А начнем сейчас же.

— У нас сегодня собрание, Вилли. Снимать будем через два дня, — мягко объяснила Эльза.

— А мне это по фигу. Хоть вовсе не снимайте. Платят мне с понедельника? Сегодня понедельник, значит, раздевайся, детка. — Подняв свои ручищи, он двинулся к Дикси.

Все загалдели, оттаскивая сдвинувшегося пьянчугу:

— Да у него белая горячка! Это опасный сексуальный маньяк! Как бы не пришлось вызывать полицию!

Довольный Вилли расхохотался:

— Шутка, шутка, господа киноработники! Эльза же сказала, что я могу играть Шекспира, вот я и показал для убедительности. — Он обнял хозяйку и прошептал: — Малышка моя!..

…Ночь Эльза провела одна, глотая успокоительные капли. После собрания труппы Вилли исчез. Она звонила домой Бобу и Жоржу — никто не видел Ларсена. Чем светлее становилось за окнами, тем яснее становилось Эльзе, что никакие успокоительные капли не могут погасить пожар, зажженный Вилли. Она пылала, как монашка, плененная сарацином. Безжалостный варвар день и ночь насиловал ее, а потом передал хозяину, оказавшемуся кастратом. Сообразив, что мыслит образами нового фильма, в котором похищенную монахиню предстояло сыграть Дикси, Эльза взвизгнула от догадки и набрала ее номер телефона. Было четыре часа утра, и трубку, разумеется, никто не поднял…

Отключенный аппарат валялся среди разбросанной одежды, остатков еды и пустых стаканов. Тяжелое вольтеровское кресло скрипело под тяжестью двух тел. Попав в квартиру Дикси, Вилли серьезно осмотрел все комнаты, словно оценщик, описывающий имущество. «Мебель подходящая. Я люблю старину. Хорошо идет в дело, если хочется подурачиться». К утру им удалось «отметиться» почти везде.

— А ты забавная, — сказал Дикси ее партнер. — Пусть мадам Ли оплатит нам дополнительные репетиции.

Пока шли съемки, Дикси не разлучалась с Вилли. Он открыл ей новую скользкую, зыбкую действительность на грани галлюцинаций и бреда. Дикси нюхала кокаин, заботливо предоставленный Вилли, и чувствовала себя превосходно. Ей нравился дух скандала, витавший вокруг нее, и та реакция, которой сопровождалось совместное появление новых секс-звезд на какой-нибудь актерской тусовке. Вилли и Дикси встречали аплодисментами, свистками. Кто-то навязывался в секс-партнеры, кто-то выражал недовольство — по-дружески или совсем уж грубо.