Семь цветов страсти - Елена Арсеньева

— А ты забавная, — сказал Дикси ее партнер. — Пусть мадам Ли оплатит нам дополнительные репетиции.

Пока шли съемки, Дикси не разлучалась с Вилли. Он открыл ей новую скользкую, зыбкую действительность на грани галлюцинаций и бреда. Дикси нюхала кокаин, заботливо предоставленный Вилли, и чувствовала себя превосходно. Ей нравился дух скандала, витавший вокруг нее, и та реакция, которой сопровождалось совместное появление новых секс-звезд на какой-нибудь актерской тусовке. Вилли и Дикси встречали аплодисментами, свистками. Кто-то навязывался в секс-партнеры, кто-то выражал недовольство — по-дружески или совсем уж грубо.

Одиозная пара охотно посещала вечеринки, празднества, юбилеи, пожиная плоды славы. Заметив нарочито отворачивающихся от нее знакомых, Дикси хохотала. Ее подмывало раздеться и продемонстрировать прямо здесь, на ресторанном столике, все, чем они занимались с Вилли.

— Ну ты и дрянь, девочка! — сказал ей при всех Кармино. Дело происходило в престижном богемном клубе, где собрались участники юбилейного просмотра фильмов Рене Клера. Большинство гостей уже разошлись, а те, кто остался, были изрядно навеселе. Кармино, конечно, хотел продемонстрировать свое отношение к порнофильмам сидящим за его столиком американцам. — Мне все равно, когда этим занимаются дешевые шлюхи. Но ты же была настоящей актрисой, — выразительно сокрушался он, рассчитывая на слушателей. Плохо понимающие, в чем дело, американцы согласно закивали. Сжав кулаки, Вилли подступил к едва достающему ему до плеча Кармино. Его глаза побелели от ярости.

— Брось. Иди лучше сюда, Вил. — Дикси сдернула со своего столика скатерть и мгновенно оказалась наверху. — Внимание, дамы и господа, зрелище совершенно бесплатное, — сказала она по-английски. — Большое искусство всегда бескорыстно. Большое искусство — это когда делаешь то, что хочешь, посылая к черту всякие правила. — Она сбросила блузку и, сев на край стола, подозвала Вилли. Конечно, они бы довели дело до конца, но набежавшие официанты и метрдотель прекратили безобразие.

Одна из американок, вырвав Дикси из рук разъяренной общественности, увела ее в туалет.

— Умойся хорошенько и приведи себя в порядок, детка… Секс как протест против конформизма и обывательской морали мы снимаем с конца шестидесятых годов. Увы, теперь никого ничем не удивишь. Они сами все — свиньи хоть куда. Но в моде нравственность. — Пожилая дама поправила очки и, потрепав Дикси по щеке, удалилась.

Дикси подняла глаза и увидела знакомое лицо. В узком коридорчике, выложенном зеленоватым кафелем, никого не было, только она и Умберто Кьями. Он невероятно долго смотрел на нее, и Дикси застыла, пытаясь определить, какую же роль сыграл этот человек в ее жизни.

— Что ты вытворяешь, девочка… — Он провел рукой по седому ежику сверху вниз и на секунду закрыл глаза. — Я боготворил тебя. Я ушел из кино после «Берега мечты» потому, что хотел снимать только эротику. Я сам отрубил себе руку, тянущуюся к запретному… Ты могла бы стать настоящей, большой актрисой. Актрисой у первых мастеров. А вместо этого топишь себя в дерьме. — Как слепец, выставив вперед руки, Умберто приблизился к Дикси. Его ладони жадно и трепетно пробежали по ее груди, бедрам…

— Э-эх! — простонал он и направился прочь. Дикси увидела сутулую спину Старика, его шаркающие, подкашивающиеся в коленях ноги. Она хотела что-то крикнуть вдогонку, догадываясь, что больше никогда не увидит его. Но слова застряли в горле. Да какие это могли быть слова — благодарность, проклятие, мольба?

Новая лента «Эротических снов» явно не удалась. Гордон Биши буквально держал за руки Жоржа, не давая ему возможности отклониться от установки хозяйки на чистую порнографию. Режиссер четко отработал свой гонорар, сделав из фильма «отхожее место банальнейших непристойностей». А затем хлопнул перед носом Эльзы дверью: «Желаю вам завершить свою старость в тюрьме, мадам!»

Боб Росс и Дикси покинули студию вместе с Жоржем. Боба пригласили снимать документальный научно-познавательный сериал «Интимная жизнь приматов». Дикси снова засела дома. Получив за «Девственницу в огне» деньги, Вилли исчез, очевидно, опустившись на самое дно. Наркоман и отчаянный игрок, он успел полностью разорить свою богатенькую подружку — ни вещей, ни драгоценностей, ни «пежо», подаренного Скофилдом, у Дикси теперь не было.

Она оценивающе разглядывала себя в зеркале гостиной, включив большую пыльную люстру и хрустальные бра. Камин полон окурков, золы и мусора, зеркальный овал над ним в потемневшей бронзовой раме засижен мухами, а в нем — зябко ежащееся тело, которое показалось Дикси чужим. «Ну, что мне делать с тобой, дешевая дрянь, — добить наркотой или помочь выкарабкаться? Что же ты хочешь, что?» — Дикси взяла в руки стоящую на камине вазу, собираясь запустить в свое отражение. Телефонный звонок остановил ее. В трубку Дикси вцепилась, как в спасательный круг.

Звонил Жорж Самюэль.

— Слава Богу, это ты, Жорж! Мне что-то страшно в последнее время. Не собираешься снимать «ужастики»? Я очень подойду на роль маньячки-убийцы. — Она нервно смеялась, стараясь унять дрожь.

— Дикси, ты отличный парень, честное слово. Я имею в виду, что, наснимав про тебя кучу гнусностей, я не потерял к тебе уважения… Ведь мы смогли бы сделать что-то стоящее, правда? Только я совсем на нулях, детка. И никому не нужны заумные неудачники.

— Тебе тоже хреново, мэтр. Эхма! Почему это стоящие ребята обречены на вымирание, как мамонты, а гнусные амебы типа Эльзы Ли и ее консультанта процветают?

— Подлинный талант должен жить впроголодь, — усмехнулся Жорж. — А я не подлинный, я хочу есть и жить по-людски и работать до одури, но не на Эльзу Ли!

— Не приглашаю к себе похныкать вместе, боюсь, ничего путного не выйдет. Мне самой необходим хороший доктор.

— Вот что я тебе хотел сказать, детка: не дури. Поняла? Вилли был и Вилли ушел, забрав с собой «игрушки»… Ларсена нашли вчера мертвым, и говорят, перед тем, как всадить себе в вену тройную дозу, он перевел кое-какие деньги в мюнхенскую лечебницу, ту, где лечат наркоманов… Эй, ты где?

— Я тут, Жорж. Значит, монстр стал человеком… Это невероятно — иметь достаточно силы воли, чтобы не вывернуть свои карманы до конца… В нем что-то было, ведь правда? Что-то настоящее!

— И в тебе есть, Дикси. И ради этой неведомой искорки ты должна сохранить себя. Ну постарайся, а?

— Я попытаюсь, Жорж.

— Мне бы так хотелось знать, что я не обманул тебя, как обманываю всех. Что не завлек своими неосуществившимися мечтами в болото и не утопил в нем…