Ясновельможный пан Лев Сапега - Леонид Дроздов

очень уж хотелось отдать ее нужному человеку. При этом следует отметить, что мытники подчинялись воеводам, а не канцлеру. Этот пример наглядно показывает, что знатоками законов в Княжестве были не только вельможные паны.

Кстати, родственники Льва Сапеги порой ставили его в очень неловкое положение. Иногда даже попахивало международным скандалом. Например, вот такое письмо от 21 апреля 1601 года прислал канцлер своему родному брату Андрею, старосте оршанскому: «Тот немец или англичанин, которого ты мне, ваша честь, в Орше передал, рассказывает, что у него забрали немало его вещей: это кобура (на седле) со стеклянными бутылками, а в той кобуре в потайном ящике было двадцать шесть червонных золотых и один португал… из ящика взяли у него тринадцать талеров, два червонных золотых и золотое кольцо» [20, с. 33, 34] (пер. наш — Л. Д.). Местные воры обокрали англичанина до нитки: забрали пять пар перчаток, отделанных жемчугом и золотыми позументами, десять локтей золотых покрывал, бобровую шляпу, большую оловянную фляжку, мушкет с пороховницей, шпагу, турецкое полотенце, чернильницу и другие мелочи. Но что самое удивительное, сделали это слуги господина Кублицкого, подстаросты оршанского, прямого заместителя Андрея Сапеги. Запуганный и оскорбленный англичанин обратился за помощью к канцлеру, который сам, недавно возвращаясь из Московии, был приблизительно таким же образом встречен местными (русскими) властями. Поэтому не мог не указать Сапега своему родному брату, что его подчиненные, вместо того чтобы защищать людей от ростовщиков, преступников и воров, занимаются разбоем на дорогах.

Однако вернемся к карьере Сапеги. Что касается политического олимпа, взойти на который он имел целью, Сапега не только в мечтах пошел дальше своих родственников, но и в поступках. Если не первый в Княжестве, то хотя бы равный государю — приблизительно такую высоту обозначил для себя сиятельный пан. Только этим можно объяснить действия, предпринятые им в период с 1621-го по 1623 год.

После смерти Яна Кароля Ходкевича, его свата и конкурента в борьбе за влияние на короля Сигизмунда Вазу, Лев Сапега идет на беспрецедентный шаг: он отказывается от должности канцлера, на которую, заметим, имеет пожизненный привилей и с которой его связывает почти тридцать четыре года добросовестной службы, более того, уступает эту должность Радзивиллам, способствуя еще большему укреплению позиций своих соперников. Некоронованные правители ВКЛ хоть и продвинули его по службе, сами не перестают мечтать о безраздельном господстве в Княжестве. Предполагается, что такой подарок бывшего воспитанника и приятеля по детским играм должен вызвать самые радостные чувства. Однако ни одного доброго слова в воспоминаниях Станислава Альбрехта Радзивилла о его предшественнике не найдется.

После отказа Сапеги от должности канцлера между ним и Радзивиллами завязалась настоящая политическая драка. Так в чем же дело? Ответ очень прост. Сложить с себя полномочия Лев Сапега мог только в исключительном случае. Как раз таким случаем стала внезапная смерть воеводы виленского и гетмана великого литовского Я. К. Ходкевича под стенами Хотинского замка. Внимание пана Сапеги привлекли высвободившиеся должности. И ничто иное. Ведь, несмотря на преклонный возраст (в 1621 году ему было шестьдесят четыре года), Лев Сапега не собирался отходить от дел. Место, ставшее вакантным, — лучше того, что он занимает. Значит, есть должности в ВКЛ, которые позволят наконец-то претворить в жизнь мечты ясновельможного. Вот за них он и поспорит. Но это уже совсем другая история…

Глава 4.2. Воевода виленский

Первая ступенька к желанной власти — виленское воеводство. Оно было создано по польскому образцу еще при великом князе Витовте согласно Городельскому привилею 1413 года. До 1569 года территория ВКЛ была поделена на тринадцать воеводств. В результате «братского» союза с Королевством Польским (после Люблинской унии) в ВКЛ их осталось только девять, так как часть территорий Княжества вошла в состав Королевства.

Во главе воеводств стояли воеводы. В их обязанности входило осуществление административной власти, контроль над источниками государственных и великокняжеских доходов, организация вооруженных сил в подчиненном воеводстве, а также исполнение судебных функций в замковом суде. От центральной власти воеводы практически не зависели. Имея такие полномочия, всегда можно использовать их по своему уразумению.

Воевода назначался пожизненно, он мог потерять должность, только совершив уголовное преступление, которое было установлено приговором суда. Проще говоря, воевода был в своем воеводстве тем, кем великий князь — в государстве [31, с. 86]. Все правительственные чиновники на территории воеводства подчинялись ему. Они были на службе у воеводы, а не у великого князя. Он менял их, и они были ответственны перед ним, а не перед великим князем.

Прочным было и финансовое положение воеводы. Ему были подотчетны мытники и другие сборщики налогов и пошлин, назначенные подскарбием. Он вводил новые пошлины, налоги и сборы. Эти платежи вместе с судебными были главным источником воеводских доходов. Кроме того, воевода получал плату, известную под названием «куницы выходной». Она взималась тогда, когда кто-то брал девушку замуж «за волость», то есть в другое воеводство — вне юрисдикции воеводы. Причитался воеводе и так называемый «гостинец» — с каждой пивной пробки по полкопы грошей, с мясных лавок каждую субботу — мясо в замок воеводский. Платили воеводе и за корчмы, и за продажу крепких напитков [31, с. 86, 87].

По влиянию на государственные дела виленский воевода был далеко не последний человек, так как уже по должности он являлся членом панов-рады (правительства) и заседал в Сенате Речи Посполитой. Воеводы краковский, познанский, виленский, сандомирский, калишский и троцкий, а также краковский каштелян имели ключи от сокровищницы на Вавеле (королевский замок в Кракове).

Среди панов-рады ВКЛ виленский воевода занимал чрезвычайно важное положение, поскольку в полном составе они собирались эпизодически, только для решения наиболее важных вопросов, а все текущие дела государь обычно решал в кругу тех своих советников, которые находились рядом с ним. Ядром панов-рады являлась Высшая, или Тайная, Рада. В свою очередь, из Тайной постепенно выделилась Передняя Рада. Ее название пошло от названия первой скамьи (лавицы), на которой сидели шесть самых крупных сановников: виленский епископ, виленские воевода и каштелян (комендант замка), троцкие воевода и каштелян (комендант замка), жемойтский староста. Именно они имели решающее влияние на внутреннюю и внешнюю политику Княжества [26, с. 20, 21]. В составе Передней Рады ведущая роль принадлежала виленским епископу и воеводе. Когда