Предать нельзя Любить (СИ) - Лина Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парень озадаченно смотрит в свой блокнот.
— Они сделали заказ поздно, поэтому нет. Каннеллони на горячее для мужчины и овощной салат для девушки.
Овощной салат. Коза. Мозгов больше ни на что не хватило?!
— Они уже приходили на прошлой неделе. Ты не работал тогда? — спрашиваю быстро, озираясь.
— Нет, — испугано отвечает Витя и поглядывает в центр зала.
— Очень трудный гость. Ему подали бризоль, а он устроил скандал, что в составе есть свинина. Видите ли, не ест её, так как вера не позволяет. Предупреди повара, чтобы все блюда ему подали только с курицей в составе.
— Спасибо, Ариш, — говорит Витя с облегчением и делает пометку в блокноте.
— Да не за что, — отвечаю, улыбаясь через силу, и ещё раз сталкиваюсь с мерцающим взглядом Долинского, не предвещающим ничего доброго.
Посылаю ему ядовитый воздушный поцелуй.
— Хорошего вечера, предатель, — шепчу сквозь зубы и разворачиваюсь. Лишь бы в обморок не грохнуться!
Глава 32. Арсений
Сучка.
Мстительная сучка.
Это все неординарные мысли, которые посещают мою голову, пока везу Лену домой. Таксист немного странно посматривает на нас и отводит взгляд.
Видок у меня, закачаешься.
Глаза красные. Губы мало того что опухшие, как после ботокса, ещё и рана свежая теперь ещё больше кровит.
Лена, разумеется, весь вечер в шоке.
Смотрит волком и вздыхает громко так, протяжно, чтоб непременно заметил. Сначала я неожиданно сменил ресторан для ужина, так ещё и дёргался потом, как неврастеник. Ну, а когда возвратился с прокушенной губой, Лена демонстративно отвернулась. Сделала вид, что не заметила. Хоть в ней я не ошибся, умненькая попалась.
Глаза печёт безбожно, будто в них стекла битого насыпали. Дыхание, слава богу, работает как надо.
Накормила меня курицей, зараза лживая. Официант чуть меню не съел, пока объяснялся.
Усмехаюсь и качаю головой. Было бы настроение, поржал бы от всей души.
Всё правильно, Малыш. Если знаешь слабое место противника — бей туда с размаху, да посильнее.
Но будь готова к ответному удару.
По хрен на всё.
Заехав на территорию новенького жилого комплекса, выбираюсь из машины, чтобы проводить свою спутницу. Мороз щиплет воспалённую кожу, в груди злость бурлит безудержная, но я упрямо открываю дверь и подаю руку девушке.
— Может, поднимешься всё-таки, Арсений? — спрашивает обеспокоенно. — Странный ты сегодня. Я что-то сделала не так?
Закатываю глаза раздражённо.
Что ты могла сделать не так?
Идеальная, блядь, спутница! Главное, никаких животных и бездомных в радиусе километра.
— Всё так, — говорю спокойно. Мажу губами воздух рядом с тёплой щекой и прощаюсь.
— Новый год в силе? — окликает меня с улыбкой. — Едем к Алиевым?
— Я позвоню, — отвечаю неопределённо и падаю на заднее сидение, провожая Лену взглядом.
В последнее время моё настроение обратно пропорционально грёбаному чувству вины перед всеми.
И это просто сказочно! Потому что непонятно откуда растёт. Где-то там внутри, в душе́ остались, видимо, корни. До них я просто пока не добрался. Надеялся, сами по себе сгниют.
Я свободный человек.
Я свободный, мать его, человек.
Мне кажется, наши отношения с Леной возникли ровно на этом моём внутреннем постулате. Хотел его доказать.
Выбить камнем на лбу эту истину.
Пока получилось нашкрябать что-то типа: «Конченый урод».
Камень затупился и пошёл на хуй.
Я столько, даже будучи подростком, не матерился. На прошлой неделе, на заседании чуть судью туда же не послал. Это вообще непростительно, потому как хладнокровие — моё первое «я».
Всегда так было.
Пока еду по ночному городу, пытаюсь унять бешеное возбуждение внутри. Оно горькое, омерзительное, частично замешенное на ярости и непонимании.
Где я так нагрешил?
Жил по совести. Встречался около года с Катей, до неё чуть больше с Инной, ещё раньше… не помню с кем. Женщин как перчатки не менял. Искал ту, с которой будет комфортно и удобно…
Нормально будет.
Почти три месяца… с Плевако. Это реально лучший период в моей жизни. Есть ощущение, что всё это время натягивалась тонкая тетива, которая в ту самую ночь срикошетила, разрезав меня на кусочки.
Точно в цель.
Сейчас уже понимаю, я бы не воспринял сообщение о предательстве Ари настолько бешено, если бы дело не касалось моего отца. То, в каком тоне он со мной разговаривал и насколько броско в его глазах пламенело разочарование — распалило и меня. А дальше случилось как случилось.
Первую неделю… Было хреново.
С каждым днём становилось только хуже, и я начал вычищать Малыша из своей жизни. Избавился от вещей. Поступок, которым вовсе не горжусь, но я тогда был в глубоком невминозе.
Позже пришло осознание, что это всё. Финиш. Чтобы там внутри ни дребезжало перезвоном при мысли о ней… Простить не смогу.
Эта функция во мне отсутствует. Нет её. Не установили в компьютер, а перепрошивка невозможна.
Познакомился с Леной.
В первый же вечер остался у неё, а наутро… возвращаться домой было противно до чёртиков. Позвал с собой в отпуск, и уже ночью мы приземлились в Эмиратах.
Попутчик из меня получился так себе, но девчонка терпеливая оказалась.
Расплачиваюсь с таксистом и убирая бумажник во внутренний карман, осматриваю железную подъездную дверь. Ветер вновь напоминает о том, что в моих глазах колючий песок.
И всё из-за одной сучки, решившей, что ей всё можно.
Сжимаю зубы до противного скрежета.
Остановившись у окна между первым и вторым этажами, набираю ей СМС, предварительно убрав номер из чёрного списка. Зачем добавлял туда, не знаю? Она не позвонила ни разу.
Лживая, безжалостная девка.
«Выйди»
«Я у тебя на этаже»
Сообщения тут же отмечаются, как прочитанные, но ответа нет.
«Быстро»
Опять молчание. Минут пять пялюсь в окно на ночной двор. Снова луплю по экрану больши́м пальцем.
«Через две минуты иду будить твою покровительницу»
Реально сделаю это.
По хрен.
Замок на двери щёлкает и из неё выбирается Малыш. В какой — то дурацкой, разноцветной пижаме на пару размеров больше, волосы собраны на макушке в забавную баранку, а на бледном лице сонный пофигизм, взрывающий адреналин в моей крови до максимума.
Красивая, пздц.
— Живой? — спрашивает хриплым голосом.
Опирается спиной о стену и равнодушно вглядывается в моё лицо.
— Были сомнения? — отвечаю грубовато, поднимаясь на один лестничный пролёт.
— Скорее надежды.
Хрупкое тело дрожит, но я списываю это на страх и неприязнь ко мне. Еще в забегаловке реакция Арины показалась ненормальной.
Я ей противен. Практически так же, как сам себе.
— Всё время забываю, что передо мной лже-юрист, — произношу ядовито. — Ты в
