Исповедь - Юра Мариненков

– Я? Нет. Не за что, – резко и быстро сказал Серега, – у меня же задание. Я не могу.

Он немного толкнул его полуживое тело, видимо, не желая дальше тянуть время и тот встал, медленно пошагав к выходу. Он выходил, не осматриваясь назад и боясь, что заметят командира. Никакого страха в нем не было, лишь только боль, которая с каждым шагом в неизвестность лишь только больше усиливалась.

– Живо на землю! – неожиданно раздался грубый крик, намного больше того, что слышался раньше.

Он медленно лег на холодный асфальт, аккуратно прислоняя свою голову к этому льду. Сзади резко послышались быстрые шаги и уже через несколько секунд, неожиданно прилетело пару увесистых ударов во всё те же ребра. Смотреть приходилось лишь в сторону Сереги. Его боль сейчас затмевала, пожалуй, какие-либо мысли, возникающие от всего происходящего.

– Кто такой? Ты с ними? Приведите того крикуна сюда! – говорил голос, скорее всего того коренастого мужичка.

Его подняли и повернули прямо напротив стоящего Артура. Они секундно перегляделись и постарались как можно быстрее разойтись своими глазами.

– Ты его знаешь? – спросил он Артура.

Тот сначала молчал, но потом резко и как можно холоднее, без каких-либо чувств выдал слово – нет.

– Уверен? Ты же нам, сука, уже один раз сбрехал? Думаешь, я на это и второй раз поведусь, – сказал тот человек, глядя в его испуганные, по-настоящему детские глаза на очень близком расстоянии.

– Нет, я не знаю. Правда. Он уже тут на заправке был, когда мы пришли.

– Кто мы?

– Ну, мы, с другом.

Тот замолчал, видимо, думая о чем-то никак не хорошем и спустя примерно минуту, успевшую за это время взволновать их обоих, выдал: – Ну, тогда пойдем, друг, резко хватая его за локоть и ведя куда-то за заправку.

За ним, в том же направлении двое других военных потолкали и Рома. Их привели в место, где почти не было того ветра, что летел по трассе вместо машин. В место, где была тишина и ещё большее волнение. Кажется, страх неожиданности сейчас был присущ и Артуру, который иногда посматривал на Рому, как самый настоящий провинившийся юнец.

Этот мужчина достал из своей кобуры пистолет и показал рукой на Рому. Артур тяжело смотрел на всех стоящих, не зная, что и сказать. Его лицо только больше наполнялось кровью и его волнение, вот-вот, должно было выдавить ему глаза.

– Давай! Ты сказал же, что не знаешь его.

Тот так же, легко включая дурачка, еле держал своими пальцами оружие, будто бы не зная, что с ним надо делать?

– Стреляй, сука, я тебе сказал! Сколько я ещё должен ждать? – громко и злобно, прокричал этот лысый своим грубым голосом, сильно всколыхнув обоих виновников торжества.

Было ясно – как-то ещё тянуть время не получится. Его гнев, похоже, был на пределе и помимо молодого священника мог попасть под руку и сам Артур. Молодой юнец медленно, немного дрожащими руками, но с серьезным лицом поднял пистолет, направляя его прямиком в лицо.

– Господи, прости меня грешного за всё мною содеянное. Каюсь пред всеми моими деяниями. Только прости. Сделай так, как считаешь нужным. Если нужно убить – убей. Я готов.

Рома проговаривал это про себя, закрыв, как можно сильнее, свои глаза. Он стоял всё так же спокойно, никак не волнуясь снаружи, вспоминая отца Михаила, но пытаясь как можно сильнее удержать себя изнутри. Там, где и был тот самый страх. Там, где за пару секунд вспоминались, пожалуй, все его злые помыслы, которые он когда-либо совершил. Хоть они и были лишь моментно, но их количества было вполне достаточно, чтобы начать волноваться.

Опусти оружие, парень, – неожиданно раздался Серегин голос за спиной.

Двое в камуфляже сразу же изменили свои прицелы и под ними, почти мгновенно, оказался командир, безоружно стоявший со своим рюкзаком.

– Ты ещё кто? Да вас я тут, смотрю, целая банда, – усмехаясь сказал коренастый.

– Все случайно здесь оказались. Никак не знакомы. Так что ты вот эти все свои подъеб… короче, оставь это при себе.

– Че ты сказал, скотина? – неожиданно проговорил тот и двинулся в Сереге.

Он подошел к нему и двумя руками схватил его за воротник куртки как можно сильнее. С виду, это казалось немного смешным, но в то же время и не очень. Этот товарищ был ниже него на пол метра и почти дышал ему в пупок. Рома понимал, что и это может как-то повлиять на всё происходящее. Лишь только дать команду своим подручным. Вдруг, тот неожиданно отпустил свои руку, всё ещё продолжая пытаться выжечь взглядом того, кто сам был бы легко на это способен.

– А этот с тобой? – спросил он, показав на Рому пальцем.

– Тоже прибился. Одиночка, скорее всего.

– Уверен?

– Больше чем ты, – ответил ему командир, на что заставил того следователя над чем-то думать.

– Всех вас троих в лагерь, до выяснения обстоятельств, а вот этого странного придется здесь завалить. Выбирай – либо тебе, либо вот этому сопляку.

Наверное, этого и следовало ожидать от них. Вряд ли он как-то переубедил бы их изменить свой выбор. На несколько секунд все погрузились в молчание. Неожиданно командир подошел к Роме, как-то странно осматривая его, словно делая вид, что на самом деле не знает.

– А чем он вам так не понравился?

– Значит, знаешь его, – с ухмылкой сказал тот.

– Ну да. Уже, как день, знакомы. Правда, имени и каких-либо других данных он так и не сказал, но что могу сказать точно – людей не жрет. Сто процентов.

– Да причем тут это. Может вы их жрете. Это моё начальство будет выяснять. Нас он своим видом смущает.

– Видом? – будто бы неожиданно спросил Ромин защитник.

– Ты че, слепой? Посмотри на его бороду и волосы. Ему ж только креста на пузе не хватает и веника мокрого в руке, – сказал он, рассмешив своих товарищей.

– Да какой тут крест? Потерявшийся он, скорее всего. Ты в его глаза посмотри. Он даже уже, наверное, с людьми разговаривать разучился.

– Так, всё, – прервал командира этот человек. – Ты меня тут за дурака что-ли держишь?

Вдруг он быстро подошел к Артуру, забрал у него свой пистолет и направил его на того самого сомнительного персонажа, чьё тело сейчас, кажется, не было готово ни к чему.

Вот, кажется, и всё. Рома снова закрыл глаза, складывая три пальца в своей руке и собираясь их поднимать ко лбу, понимая, что другого момента уже не будет.

– Я же твоему начальству всё доложу! И как