Исповедь - Юра Мариненков

внутри и заставило повернуться в сторону. Он услышал лишь одно слово – прорвемся, ожив на несколько секунд и застыв с каким-то глубоким, не имеющим цели взглядом. Это было именно то самое слово, что всегда произносил отец в любых сложных ситуациях. Оно даже звучало с одинаковой интонацией… Этого было достаточно, чтобы выкинуть из себя страх и слушать звуки машин, как нечто абсолютно обычное и не тревожащее.

В какой-то миг этот нарастающий звук пронесся мимо них и стал понемногу убывать. Единственное, что смог заметить он – кабину пулеметчика, расположенную сзади проехавшегося уазика. На какую-то долю секунды он задумался над этим, вспоминая, какие машины он видел там, на базе? Эти мысли довольно быстро покинули его так же, как и закрытый, но всё такой же громкий страх.

Артур встал из под прилавка, держа опущенным свой автомат и поначалу медленными, а потом уже более нормальными шагами стал двигаться к выходу.

– Стой, – резко и грубо сказал Серега.

Для Ромы это было полной неожиданностью. Он никогда бы не поверил, что этот отчаянный и непростой персонаж сможет так просто пойти и сдаться, ещё минуту назад говоря, что может быть, если…

Молодой парень, остановившись прямо у выхода с заправки, стоял, поначалу не желая оборачиваться, но когда всё-таки повернул свою голову назад, в его взгляде было что-то очень детское и ранимое. Его глаза, наполненные страхом и отчаянием, смотрели на командира, будто бы умоляя его почему-то разрешить ему выйти.

– Командир, ну это же белые. Они хоть нам сдохнуть не дадут, – довольно возбужденно и грустно произносил Артур.

– Прямо тут расстреляют, – спокойно произнес грубый голос. – Вернись на место. Сейчас подождем, пока уедут и уйдем.

По взгляду ошарашенного парня было видно, как он не хочет слушать это, всё больше посматривая в сторону дороги и наполняясь своими мыслями, которые вот-вот должны были его переполнить и дать команду сделать то, что он хочет.

– Говорю, вернись! Это приказ.

Леша молчал, никак не реагируя на это, но в его взгляде было очень заметно неравнодушие и, скорее всего, такое же желание выйти. Он вертел своими глазами, наверное, обдумывая, как лучше поступить?

– Лех, ну это же белые. Они нас приютят. Хоть на время. И отпустят… потом, – говорил его друг, смотря тяжелым и каким-то даже обиженным взглядом на него.

Когда продолжительная тишина из под кассы стала для возбужденного парня очень сильной, он резко толкнул дверь своим плечом и побежал в сторону дороги. Все, сидя за большой громадиной, продолжали молчать, видимо, на самом деле, только больше нагнетая свою неуверенность.

Выбежав на середину дороги, тот стал кричать, что было сил, зазывая тех людей обратно. Он прыгал, махая своими руками и ногами, вольно держа автомат, как детскую игрушку.

Неожиданно, те самые отдаляющиеся звуки начали нарастать и чем громче был гул машины, тем больше Рома понимал, что на самом деле не равнодушен к Артуру. Действительно, в голове мелькали все те его рассказы, теперь представлявшиеся с ним в главной роли, наводящие только больше переживания.

Вдруг, близкие и хорошо слышимые звуки исчезли и раздались резкие хлопки дверьми.

– Руки вверх! Развернуться спиной! Автомат на землю! – эти приказы, проговариваемые очень грубым и холодным голосом, доносились именно оттуда.

Тот делал всё, как и требовалось. На его лице не было ни малейшей капли страха до того момента, пока ударом ноги сзади его не повалили на землю, защелкивая на руках наручники и одевая на голову какой-то темный мешок.

Это были люди в старой, армейской форме с кирзовыми ботинками, довольно сильно отличающиеся от тех, что гнались за ними. Они не были похожи на больных или же нуждающихся в чем-то. Это, абсолютно другого сорта персоны, скорее всего не имеющие таких же проблем, как те, что были ранее, казались куда более устрашающе.

– Кто такой? Что здесь делаешь?

– Ребят, честное слово, случайно здесь. Бегу от людоедов этих сраных. Помогите! Прошу! Они же в покое не оставят! – словно тихими криками говорил лежащий на асфальте Артур.

– Ты че, от дикарей этих что-ли сбежал? – немного более спокойным и негромким голосом спросил всё тот же человек.

– Да, сбежал. Только не так всё просто оказалось. Они где-то недалеко отсюда. Думал вот вот нагонят, да и спрятался тут. А тут вы как раз. Я русский, если что.

– Ладно, это мы в лагере разберемся, русский ты или нет. В машину его, – приказал этот невысокий, крупный человек, с довольно сильно меняющимся голосом.

Сначала этот необычный мужичок стал смотреть в сторону заправки и именно на кассу, будто бы чуя что-то а потом, неожиданно выкрикнул уже почти сидящему в машине заложнику – ты одни?

Впервые пару секунд не последовало никакого ответа, что заставило подойти этого коренастого мужичка ближе, но потом раздалось резкое и уверенное – да.

Уверенной и осторожной походкой этот человек зашагал обратно к машине. Когда он был уже возле уазика, вдруг неожиданно резко дернулся Леша. Он подошел к двери, жалко посматривая на командира и уже собирался выбегать наружу.

– Товарищ командир, давайте с нами. Они наше спасение. Хотя бы сейчас…

Серега молчал, ничего не отвечая и лишь держа свой автомат наготове. По его немому выражению лица, Лехе, кажется, всё стало ясно и он, резко распахнув тяжелую дверь, вырвался из магазина, осторожно шагая к машине.

В его адрес последовали почти те же крики, что и тогда Артуру и уже через минуту он так же сидел в машине. Больше всего, Рому волновал его ответ на вопрос – один ли он тут? Казалось, что сейчас должно было что-то случиться и молодому беглецу досталось бы неплохо, но нет. Раздался звук тяжело заводящейся машины и громкий грохот закрывающихся дверей.

– Иди, – послышалось где-то сбоку.

Он повернулся, непонятно смотря на командира и не знал, что делать?

– Иди, говорю. Может, правда спасешься.

Он смотрел на этого большого и всё так же спокойного, уже товарища, с немного заливающимися глазами, не в силах сдерживать свои неожиданные эмоции. На самом деле, до этого момента он и не понимал, как привязался к Сереге и кем он стал для него? Это было тяжело. Потерять за небольшой период времени сразу двух человек, казалось сейчас самым страшным. Даже страшнее тех молодых парней, которые, по словам Артура, ели людей.

– Давай, а то сейчас уедут, – чрезмерно спокойно говорил ему он, только больше заставляя его внутренности чувствовать сильную тяжесть.

– А вы? Как же вы, командир?

– Да какой я тебе командир? Давай уже. Иди.