Профессор Амлетссон - Адель Гельт

Очередная бетонно-стеклянная коробка меня не особенно и удивила, что внешне, что изнутри. Мы просто прошли вглубь здания, ступая по симпатичным терракотовым плиткам пола, просто подошли к стойке и просто прошли регистрацию на рейс. Вернее, прошла-то девушка Анна Стогова, но за нас всех — мне, как иностранцу, было несподручно, инженер же ловко притворился, что увлечен беседой.

Сдали багаж, получили талоны, направились на пассажирский причал.

- Локи, - беседу-не-беседу, а хотя бы и видимость таковой, поддерживать было прилично и правильно, поэтому инженер на ходу выдумал новый повод для продолжения разговора. - Просветите меня: правду ли говорят о том, что в Ирландии совсем нет частной авиации?

Напрягся спиной и хвостом. Тема полетов все еще меня всерьез беспокоила, и мне показалось вдруг, что товарищ Хьюстон отлично это понимает и специально пытается поддеть собеседника в моем лице.

- Может, так, а может, и нет, - неопределенно ответил я. - Мне сложно судить, я ведь ненастоящий ирландец… Еще и личный аэроплан мне не по деньгам и не по потребности, - я сделал своей мордой лицо, прямо говорящее любому понимающему человеку о том, что тему неплохо бы прикрыть.

- Авиация Вам, Локи, чем-то неприятна? - догадался неожиданно оказавшийся понимающим американец.

Бывает такое, да. До деревянного состояния бесчувственные к чужим эмоциям люди иногда проявляют вполне себе эмпатию, ну, или просто человеческое отношение.

Хьюстон умолк. Девушка Анна Стогова яростно переписывалась с неизвестным мне абонентом, со скоростью иглы швейной машины стуча двумя пальцами по экрану элофона. Других собеседников поблизости не случилось, и я смог, наконец, заняться тем, что люблю и умею лучше всего на свете: самокопанием.

Да, вокруг оказалось немноголюдно. Тут мы то ли мы выбрали не самое популярное время, то ли особой любовью не пользовался наш маршрут, но под зонтиками, установленными на широком пассажирском причале, почти никого не было: всю бетонную полосу занимали мы и еще несколько человек, стоящих в некотором отдалении.

Прошло, наверное, минут десять. Самокопание не задалось, просто смотреть по сторонам мне быстро наскучило, и тогда я обратил взор свой к слегка рябящей глади вод: наверное, это был залив.

…Шерсть на многострадальном загривке моем поднялась совсем уже вертикально, рискуя порвать рубашку и сбросить с плеч пиджак: вопреки ожиданию, к причалу приближалось никакое не судно, пусть даже и современное.

Или аэроплан, или нечто подобное, до крайности похожее на летательный аппарат тяжелее воздуха.

Летающий монстр оказался выстроен целиком из металла и просто огромен — непонятно было даже, как эта колоссальная конструкция держится на поверхности холодного северного моря. Несоразмерно короткие и широкие крылья лежали почти на самой воде, два блока, видимо, турбореактивных, двигателей, конструкторы зачем-то вынесли вперед, почти к самой пилотской кабине. Впечатление вышло мощное и подавляющее, и мне это впечатление понравилось еще меньше, чем понимание: сейчас придется лететь.

Я плотно сжал челюсти: подзабытый испуганный скулеж снова пробивался наружу. Кошмар, было отпустивший меня буквально накануне, предстал передо мной в виде еще более жутком, чем раньше, ведь аэроплан — штука куда более страшная, чем, в общем, безопасный и комфортный дирижабль. И на нем, на этом монстре, мне предстояло...

Некоторые люди появляются неожиданно, но страшно вовремя. Так случилось и теперь.

Стук каблуков по настилу причала я услышал сразу и довольно давно, только не обратил внимания на звук: мало ли, кто там идет, да и было мне несколько не до того. Поэтому, громкое и радостное «здравствуйте, товарищи!», произнесенное на современном британском, немного застало меня врасплох.

К нашей группе в последний момент присоединилась администратор проекта, уже знакомая мне русалка Наталья Бабаева.

Мне немедленно пришлось взять себя в руки и старательно держать лицо. Оконфузиться перед одной девушкой, да еще и офицером государственной службы, было бы куда менее неприятно, чем сразу перед двумя, тем более, когда она, вторая, настолько…

Перед глазами немедленно встал образ Рыжей-и-Смешливой, и фразу, даже и произносимую про себя, я не завершил.

- В последний момент успела, - сообщила администратор. - Я в целом не собиралась отправляться с вами, товарищи… - она, будто сомневаясь, посмотрела на меня, - …и господа. Просто на Проект мне все равно нужно, и альтернатива морскому путешествию одна. Перелет. Я, видите ли, не люблю летать…

- Но как же? - нашел в себе силы удивиться некий профессор. - Мы же сейчас, вот, ну, на этом, - я махнул лапой в сторону стального монстра, даже не покачивавшегося на волнах, настолько он оказался огромен. Или, попросту, эфирно стабилизирован.

- А, это, - Бабаева рассмеялась и обворожительно повела плечом. Инженер сделал стойку, я сделал вид, что так и должно быть. - Это же не аэроплан!

Так и выяснилось, что испугался я совершенно зря.

То, что я в ужасе принял за летательный аппарат, оказалось всего-навсего судном. Современным, технически совершенным, но судном морским, а не воздушным. Оно, судно, конечно, летело, но на высоте совершенно несерьезной, очевидным образом опираясь всей своей огромной массой на воздушную подушку, и той, опосредовано, на поверхность холодного северного моря.

Против того, чтобы лететь, но низенько, ни мой внутренний пес, ни альтиметр, встроенный эволюцией внутрь рептильного мозга,