Танец гнева. Как управлять негативной энергией - Харриет Лернер

хватает». «Брайан не справится еще и с моими эмоциями». «Зачем его грузить – он ведь все равно ничем мне не поможет». Отношения между Лоис и Брайаном были чрезвычайно поляризированные – Брайан говорил только о своей слабости, а Лоис – о своей компетентности.

Если Лоис ставит перед собой цель уйти от прежней модели отношений, то для начала ей нужно представить саму себя в состоянии внутреннего равновесия, а потом начать делиться собственными тревогами с братом. Например, когда он звонит, чтобы рассказать о том, что с ним опять что-то стряслось, Лоис может ответить: «Брайан, мне бы так хотелось тебе помочь, но сейчас я и сама не в лучшей форме, а сегодня и вовсе все из рук валится. Мне жаль, что тебе сейчас нелегко, но у меня просто нет сил кому-то еще помогать. Да и работа уже давно не приносит удовольствия, сейчас кризис достиг предела, и мне очень плохо». Если мы имеем дело с подавленными и гипофункциональными личностями, то худшее, что мы можем сделать, – это продолжать концентрироваться на их проблемах, пытаясь быть полезными. Гораздо эффективнее будет постепенно раскрыть перед ними свою собственную гипофункциональную сторону.

Не забываем о контратаке!

Наконец, Лоис должна приготовиться к контратаке Брайана, ведь он обязательно попытается вернуть прежний порядок – к гадалке не ходи. Например, если он просил деньги, чтобы оплатить счета за электричество, то в следующий раз будет умолять посадить его за решетку и морить голодом. Такие моменты и есть самое жестокое испытание. В итоге мы либо возвращаемся к прежней схеме отношений под удобным предлогом – «Ну не могла же я оставить собственного брата мерзнуть на улице?» – или все же справляемся с тревогой и чувством вины и отстаиваем новую позицию. Если Лоис сможет спокойно настоять на своем, не пытаясь спасти Брайана или решить его проблемы, обеспечивая при этом эмоциональную поддержку и контакт, – его сопротивление, скорее всего, резко сократится. Он станет применять ответные меры лишь периодически, прощупывая почву.

История Лоис помогает нам понять, «кто за что отвечает». Это наглядный пример того, как некоторые люди взваливают на себя слишком большую ответственность за других и в то же время – слишком малую за собственное поведение. Лоис злится, потому что вынуждена вечно решать проблемы своего брата. Она дает ему советы, спасает его, всячески выручает. Ей нелегко просто отойти в сторону и дать ему разобраться самому.

И в то же время Лоис не задумывается о том, насколько ее собственное поведение «подпитывает» ту схему отношений, которую ей так хочется изменить.

Она застряла в положении, которое мешает ей задуматься о сложившейся ситуации и прикинуть, как ее изменить, чтобы освободиться от старых правил и ролей.

Конечно, перемены в краткосрочной перспективе – это нелегко, но в долгосрочной гораздо дороже обходится удержание старого порядка. Причем цена, которую придется заплатить Брайану, гораздо очевиднее. Лоис – верная старшая сестра, но упорствуя в своих безуспешных попытках непременно дать младшему брату совет и спасти его, скрывая от него свою уязвимость и слабость, она делает самую вредную вещь, какую только можно себе представить по отношению к гипофункциональной личности. Менее очевидна, но не менее ощутима цена, которую заплатит сама Лоис за ту позицию, которую занимает в их отношениях, – ее хронический гнев и высокий уровень стресса. В состоянии гиперфункции нам бывает нелегко отпустить человека и позволить ему самому решить проблему и позаботиться о нас, расслабиться и некоторое время побыть в роли простого наблюдателя. Лоис вечно обо всех заботится и всем помогает, забыв о собственных нуждах и проблемах постоянного роста, которые она «заметает под ковер», ведь «нужно заботиться о своем братике». Забота и ответственность за других оборачивается для Лоис недостаточным функционированием для самой себя.

Гнев на детей

Самобичевание и обвинение своих детей – это настоящий профессиональный риск для многих современных матерей. «В чем моя проблема?» и/или «Что творится с этим ребенком?» – именно эти вопросы они чаще всего задают себе, вынужденные в одиночку решать все семейные трудности. Мы внушили матерям весьма живучую мысль, что поведение их ребенка – и вообще вся его жизнь и существование – это их рук дело. Если ребенок ведет себя хорошо, его мать считается «хорошей», если же плохо, то, наоборот, она становится корнем всех бед. Как будто мать – это и есть среда, в которой живет этот ребенок. До недавнего времени отец, семья, общество, в котором эта семья существует, – вообще не принимались во внимание.

И, как матерей, нас убеждают, что мы можем (и должны) контролировать то, что на самом деле лежит за пределами наших возможностей.

Многие из нас в самом деле испытывают чрезмерную потребность следить за поведением своих детей, чтобы доказать самим себе, своим матерям и всему миру, что мы – «хорошие».

Однако та мать, что пребывает во власти гнева, вызванного беспомощностью и неспособностью контролировать своего ребенка, нередко оказывается в плену парадокса, лежащего в основе наших трудных взаимоотношений с этой эмоцией. Матери не могут заставить детей думать, чувствовать или вести себя определенным образом, но могут занять твердую, последовательную и четкую позицию в отношении поведения, которое мы не намерены терпеть, и последствий подобного образа действий.

Еще мы можем изменить свою роль в определенных манерах поведения, являющихся тупиком для членов семьи. В то же время мы обречены раз за разом ошибаться, если продолжим искать проблему в себе самих – или в ребенке, или в его отце. В семейной жизни никогда не бывает одного-единственного Архизлодея – пусть даже так может показаться на первый взгляд. Гневная борьба за власть с детьми часто принимает такую форму: мы слишком активно вмешиваемся в их мысли и чувства, но недорабатываем, когда нужно прояснить собственную позицию и установить правила поведения. Вот типичный пример.

Маленький диктатор Клаудия

После развода прошло уже несколько месяцев, и Алисия начала встречаться с мужчиной по имени Карлос.

– Мне он нравится, а моей дочери нет, – объяснила она. – Всякий раз, как мы с Карлосом собираемся куда-нибудь пойти, Клаудия – ей четыре – начинает горестно рыдать, как будто ее сердце вот-вот разорвется. Может быть, все дело в ее привязанности к отцу, но ей явно не нравится Карлос и не нравится, когда я с ним. Она огрызается, когда он с ней заговаривает, а то и вообще отказывается отвечать. Иногда, стоит нам только направиться к двери, как она закатывает самую настоящую