Последний выстрел - Эмма Пиньятьелло

есть бескрайние просторы. Никаких заборов и стен. Она завидовала мужчине рядом с ней, ведь он, проснувшись утром, мог видеть этот огромный вид за своим окном. У нее такой возможности не было даже до тюрьмы. Ее тесная квартирка во Фримантле, куда проникали звуки города – сирены, гудки машин, пьяные крики, – неизменно напоминала, что на следующий день ей на работу.

А вот соседство Грея успокоительного эффекта не имело. Макс ощущала его заряженность, напряжение, из-за чего и она чувствовала, что должна быть начеку. Но все же что-то изменилось. Напряжение отпустило, и он понемногу расслаблялся. После взрыва бомбы он, пусть и не сразу, поверил ей. Пусть не полностью, но все же достаточно, чтобы выровнять дыхание и не дергаться при каждом ее движении.

Мысленно Макс снова и снова возвращалась ко взрыву в подвале. Грей, придавивший ее к земле. Куда он потом делся? Но когда она перебрала все ужасные сценарии, которые могли вызвать такую травму, ее вероломный, незрелый разум начал додумывать сцену, дополнять ее новыми деталями. Она толкает его вниз. Его губы на ее шее.

– Где офис вашего коронера? – спросила Макс. Это была первая случайно пришедшая в голову мысль, которая не имела никакого отношения к подвалу.

– Я не еду к коронеру, – ответил он, держа на руле одну руку. Ее всегда раздражала такая манера вождения. – Я просто сказал Барбарани, что еду к коронеру. На самом деле мы держим путь в тюрьму.

Макс открыла рот от удивления.

– Ты солгал. Своему работодателю?

– Я не солгал. Информацию от коронера я намерен получить через такое инновационное устройство, как телефон.

– Инновационное?

– Ты первая так сказала.

– Хм-м. – За окном луга с пасущимися коровами превращались в маленькие домики, кафешки и букинистические лавки, словно выставленные напоказ праздничные кексики. – С ними там ничего без тебя не случится?

– Я оставил кое-какие игрушки, и в холодильнике есть еда.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Там сейчас целая команда секьюрити. И Джетт там. А Кончетта наготовит столько вкусностей, что все впадут в кому. Моя работа – исправлять и улаживать. Я не телохранитель. Но Джио не нравится, что охрана останется. Он считает, что из-за этого выглядит слабаком.

– Скажи ему, что охрана есть даже у короля.

– Говорил. Много раз. Не стану передавать, что он ответил.

– Догадываюсь.

Они снова погрузились в тишину. Странно, но теперь молчание не было таким неловким, каким, по мнению Макс, оно должно быть.

– Я что-то тебе повредил? – спросил он, когда сельские просторы сменились бетоном. Шоссе заканчивалось.

Она не сразу сообразила, что он имеет в виду, и, прежде чем ответить, некоторое время изучала его в профиль. Руки крепко сжимают руль, словно он ведет машину сквозь метеоритную бурю. Суровый, крепкий подбородок. Взгляд устремлен вперед, все внимание на дороге.

– Я в порядке, – солгала она. Грудь все еще болела в том месте, которое испытало наибольшее давление. Завтра у нее будут синяки. Но они напомнят о том, что кто-то посчитал ее достойной спасения. Странно только, что это был фиксер.

– Извини.

По выражению его лица и по тому, как он вел себя на холме, у деревьев карри, она поняла, что эти слова дались ему нелегко.

– Два извинения за один день. Грозит передозом.

Он плотно сжал губы.

Помня его реакцию на упоминание о посттравматическом стрессовом расстройстве, она тщательно продумала свою следующую реплику, прежде чем бросить ее как игральную кость.

– Ты пытался защитить меня.

– Это просто инстинкт.

А что, она ожидала, что он скажет что-то другое?

– Приобретенный в армии? – Она ступила на опасную территорию, но ушибленные ребра придавали ей некоторую смелость.

Уволен по дискредитирующим обстоятельствам.

Он издал звук, который можно было истолковать как угодно.

– Почему уволился? – спросила Макс, ненавидя себя за этот вопрос. Не надо было спрашивать, ведь половину ответа она уже знает. Но она уже уловила некоторую зыбкую связь между ее собственным карьерным падением и падением Грея. И хотя Макс никогда бы не рассказала ему о случившемся, ей стало спокойнее от осознания, что она не совсем одинока.

– Попался с рецептурными препаратами, – сказал он, не отрывая взгляда от дороги.

Она закатила глаза. Ей следовало бы понять, что она исчерпала квоту откровенности человека, у которого аллергия на слово «извини».

– Там было чертовски страшно, – сказала она, решив, что если ждет от него признаний, то и сама должна от чего-то отказаться. Например, сделать глоток лекарства, чтобы показать пример малышу. – Даже не знаю, случалось ли мне за всю мою карьеру чувствовать такую близость к смерти.

– Я своей реакцией только усугубил ситуацию. – Он так сжал руль, что побелели костяшки пальцев. Казалось, еще немного, и кости прорвут кожу.

– А как еще ты должен был поступить? Мы бы погибли, если бы ты не вспомнил о потайном ходе. И кстати, почему, черт возьми, Эмилио Барбарани был таким параноиком?

Улыбка заиграла на его губах.

– Эмилио был уверен, что Ла Маркас присылают шпионов, замаскированных под клиентов и инвесторов. Ему нужны были места, где он мог бы прятать вино во время приготовления, чтобы никто не узнал рецепт. Но в основном он использовал такие ходы, чтобы покурить и сыграть в карты с приятелями, не попадаясь жене на глаза. Он был старой закалки. Все открывалось с помощью рычага – никакого электричества.

– Слава богу, что был на свете Эмилио Барбарани.

– Обычно люди говорят так только тогда, когда, выпив слишком много сангве, собираются принять какое-нибудь глупое решение.

– Ты ведь знаешь, что «сангве» по-итальянски означает «кровь»?

– Знаю. А ты?

– Я узнала это, прочитав статью о Барбарани… Вот дерьмо!

– Что? – Грей нажал на тормоз и машинально вытянул руку, чтобы пассажирка не вылетела в окно. Ладонь коснулась груди, и кожа словно вспыхнула. – Что?

– Ничего, извини. Показалось, что увидела кенгуру.

Он убрал руку, переключился на пониженную передачу и снова устремил взгляд вперед, на дорогу, как будто ничего не произошло.

Но кое-что произошло.

Макс поняла, где недавно видела это имя – Софи. Оно стояло под статьями о Барбарани, которые она читала. Софи Кингсли – журналистка.

Неужели она и Грей?..

Но ведь она написала все эти статьи…

И что из этого следует?

– Что? – Он смотрел на нее так, словно запустил в ее мозг жучок, и все ее мысли о том, что Софи, должно быть, использовала Грея, чтобы подобраться к Барбарани и продвинуть свою журналистскую карьеру, загрузились в его сознание.

Неудивительно, что он так отнесся к попытке Макс пробраться на территорию Барбарани, не раскрывая при этом всех своих мотивов.