Линии Леи - Евгений Луковцев

напряжения вспотел. То ли влага делала мою кожу более чувствительной, то ли щетинки действовали на оголенные участки тела сильнее, чем сквозь одежду, но каждое прикосновение улиточьей плоти ко мне вызвало разряды лёгкой боли. Нечто среднее между прикосновением кубика льда и слабым электрическим разрядом. Внезапно я ощутил, что моллюску это нравится. Насколько омерзительно и неприятно было мне, настолько же сильное удовольствие получал Аллардайс.

— Да прекрати ты! — запаниковал я, чувствуя покалывание щетинок всё ближе к жизненно важным органам. — Не гони коней! Может, мы согласны, чтобы ты нас поработил?

— Врёшь, — констатировал вредный студень и засветил вполнакала четвертую нервную полосу. — Победителю полагаются традиционные дары. Раз ты не приготовил дары, значит, не сдаешься должным образом. Капитуляция не может считаться принятой.

— Да прекрати, это же формальности!

— Не путай формальности с традициями.

— Ну послушай же! Сейчас придут другие люди и принесут тебе эти чёртовы дары. Вот, смотри, я уже написал им сообщение, позвал сюда!

— Действительно? Это разочаровывает. Я должен был догадаться, для чего тебе этот предмет. Насколько я помню ваш вид, другие люди обязательно попытаются помешать мне захватить этот мир. Ты такой вкусный, ммммм… солёненький. Надо поскорее сделать тебя неживым, чтобы не отвлекаться с приходом других.

— Эй, эй! Ты же не серьёзно? Мы только разговорились, можно сказать — почти подружились, и после этого ты хочешь меня убить?

— Ну да, — уверенно подтвердил Аллардайс. — Твои наивные представления о дружбе забавны, в других условиях я бы даже хотел обсудить их. Но ты уже слишком сильно разочаровал меня враньём и глупостью.

Глаз улитки оценил горбы, казавшиеся сейчас неожиданно красивыми в подсветке из четырех ярких лент с каждой стороны.

Брякнул зажатый в ладони коммуникатор. "Я вспомнил про воблу! Уже бегу! Продержись ещё пять минут" — гласила надпись. Кто-то определённо сошёл с ума.

— Да, решение принято, — завял тем временем моллюск. — Сделать неживым самого себя в сложившихся обстоятельствах не рационально. Лучше будет ускорить процесс.

Не вдаваясь в объяснения, какой именно процесс будет ускорен, улитка надвинулась на меня, придавив к полу по самую грудь.

Я бился в панике. Бросил коммуникатор и сделал то единственное, на что пока ещё был способен. Ухватил обеими руками и изо всех сил сдавил глазной стебель.

Он был довольно упругим и сильным, но подался вбок под моим отчаянным напором. Согнулся пополам, глаз упёрся в землю. Вот так, всё просто!

Вибрация не прекратилась. Край тела улитки в прежнем темпе продолжал подбираться к моей груди. Как только я ослабил хватку, стебель вжался в туловище, затем вновь поднялся и повернул глаз к моему лицу.

— Это бессмысленно. Я в любом случае смогу отрастить себе новый, — равнодушно пояснила улитка.

Ах так? А что ты скажешь на такой фокус?

Я кое-как оторвал левую ладонь от стебля, радуясь, что сверху слизь менее густая. Протиснул между собой и полом, чтобы не вляпаться окончательно. Потянулся к поясу. Простите за буквальность и реализм, я задницей чувствовал своё последнее средство обороны. В заднем кармане брюк лежал мой любимый мощный фонарик, под весом улитки весьма болезненно впивавшийся сейчас в ягодицу.

Как только я задрал куртку, улитка коснулась моего живота. Последовал удар, по ощущениям гораздо сильнее похожий на электрический. Словно под ребра мне ткнули электрошокером. Я едва не лишился сознания, но и Аллардайс тоже испытал что-то похожее.

— Пожалуйста, не сопротивляйся, — пробурчал он невнятно, словно пьяный. — Как только я закрою твои дыхательные отверстия, страшно уже не будет.

— Нет! — заорал я в ответ. — Просто оставь меня в покое!

Тренькнул коммуникатор. Я скосил глаза и разобрал на экране сообщение от Сфинкса: "Чуть не забыл! Ни в коем случае не свети ей в глаза!"

Да плевать мне сейчас на твои поучения, подумал я и вынул руку из-под себя. Нет. В ладони был не фонарик.

Я размышлял несколько секунд. Потом захохотал. Пазл сложился. Как там говорил Сфинкс, тест на интуицию в критической обстановке? Да, пожалуй. "Я нашёл воблу". "Ты вкусный, солёненький". И ещё давний, казавшийся забытым рассказ моей бабушки, чего больше всего в её винограднике боятся улитки.

— Так значит, говоришь, мы не передаём опыт старых поколений? — голосом раздавленного Юпитера проревел я.

Потом зубами сорвал пластиковую упаковку, большим пальцем, словно чеку гранаты, отщёлкнул крышку — и метнул полную солонку в нависающую морду Аллардайса.

* * *

— Сколько же ты всыпал? — спросил Сфинкс, крутя в руках пустую солонку.

— Всё, что было.

Я всё ещё дулся на него, поэтому отвечал односложно, резко, давая почувствовать степень своего негодования.

— Тут граммов сто будет. Она полная была?

— В слюде. Прямо из магазина.

— О-хо-хо! Передоз гарантирован. Придется твоего Аллардайса неделю на дистилляте и седативных препаратах продержать. Нельзя же так встречать нового повелителя мира!

У меня в голове роились десятки вопросов. Я выбрал наиболее злой из более-менее приличных.

— Он что, не сдох?

— Нет, — хмыкнул Сфинкс. — И сейчас очень об этом сожалеет. У него через пару часов начнется такое похмелье, что нам с тобой в страшном сне не привидится.

— Я думал, соль убивает улиток.

— Обычных — да. Аллардайс не обычная улитка, ты же понимаешь? Для него это, примерно как если бы тебе всыпали в рот столовую ложку кокаина. Кстати, почему ты зовёшь его Аллардайс?

— Без понятия. Он сам так представился.

— Странно. Обычно они изображают кипящий чайник, а потом страшно бесятся, что мы не можем повторить эти звуки.

— Так и было. Это вот твоё "обычно" что означает? Вы эту пакость регулярно в метро встречаете?

— Ну разумеется. К большой радости конторы и к сожалению для некоторых её руководителей типа Вересаевой, улитки у нас довольно частые гости. Мы приветствуем их хлебом с солью, в буквальном смысле. Они в некотором роде телепаты, и всегда приходят в восторг, узнавая, что мы не врём, что это действительно символ высшей степени гостеприимства.

— И чем они так полезны, что вы не травите их дустом ещё на подступах?

— О, без них на станциях не был бы возможен порядок и безопасность! — Сфинкс пафосно поднял указательный палец.

Я не поверил. Ни одной улитки за всё время работы в метро я не видел. Даже намёка на их существование.

— Да видел ты, видел! — Сфинкс угадал мои мысли. — Они дезактиваторы, снимают остатки непереработанной силы, разлившейся по полу. Сейчас Ринат приедет, сам всё поймёшь.

— Этот трус не сбежал ещё из города? Он знает, что я выжил?

— Почему трус? — удивился Сфинкс.

— Потому что он бросил меня, перебздев от одного только вида улитки.