Пожитки. Роман-дневник - Юрий Абросимов

Да, и вот еще что. Уже больше недели у Бакка отчаянно болит сердце. Это старость. За разговорами о немощи и шутками об угрозе импотенции мы не замечаем наступления критического возраста. У Бакка, похоже, он наступил вполне: по вечерам ему тяжело стоять, не лучше сидеть, лежание тоже не помогает. А если Бакк умрет?! Как это печально… Точнее, это станет по-настоящему Невосполнимой Утратой. Он ведь намедни даже обучил меня шнурки на ботинках завязывать. Раньше они постоянно развязывались. Причем только на правом ботинке. А теперь не будут развязываться. И на левом ботинке тоже не будут. Так на тридцать седьмом году жизни я наконец научился правильно завязывать шнурки. Спасибо Бакку! Если он умрет раньше меня, прямо и не знаю – как жить. Хотя понятно же, любая подобная скорбь – есть сокрушение из-за обездоленности себя, любимого. Мне станет плохо именно потому, что я окажусь без Бакка. Здесь желательно не путать. И не употреблять всякую мерзкую банальщину типа «навсегда останется в наших сердцах». Ни фига там не останется ничего! Спустя годы вспомнишь только случайно во сне, всплакнешь не просыпаясь, а утром снова – поедешь, как дурак, на работу…

Примерно так, за некоторой трагической разницей, недавно и получилось (не с Бакком, с работой). Старый человек подобен автомобилю с критическим пробегом. Он начинает сыпаться. Посыпался и я. Боль под левой скулой, похожая на ту, какая бывает при защемлении нерва, точила разум несколько дней. Сначала думал – само рассосется. Не рассосалось. Дошло до того, что стало трудно пережевывать коренными зубами жареные семечки. Широко открывать рот при зевании тоже больно. Решил воспользоваться платным медцентром, куда могу ходить благодаря страховке. Ее мне Девушка купила на своей работе. По контракту оставалось еще два месяца обслуживания.

Пришел к терапевту, она послушала, как я дышу.

«Нормально, – думаю, – в организме все взаимосвязано».

Потом зашел к невропатологу.

– Жизнь у меня сложная, – интимно сообщил я ей. – Сплошные нервы. Боюсь, рожу парализует. Буду отличаться от Такеши Китано только тем, что я не Такеши Китано.

– У вас не те нервы, – говорит она. – Идите к стоматологу.

– Зубы я щупал. Они не виноваты.

– Вот стоматолог и проверит.

Явился к стоматологу. Он залез мне в уши и начал их двигать. Потом попросил открыть рот, пошевелить челюстью. Я пошевелил.

– Так больно?

– Нет.

– А так?

– Угу! Угу!

– У вас поразительно не сточенные бугры у коренных зубов, – резюмировал стоматолог. – Как у двадцатилетнего. Значит, приточка в других местах. Нижняя челюсть из-за неправильного прикуса постоянно ищет себе место. По краям удалены четыре зуба. Симметрия отсутствует. Передние верхние опломбированы, передние нижние скучены. Отсюда развивается дисфункция мышцы. И в суставе я тоже не уверен. Вам надо ехать в центр лицевой боли. Он такой один в вавилонах. Там работают специалисты-ортодонты, они занимаются только этим. Я могу лишь консультацию дать и назначить физиотерапию. Минимум пять сеансов. А вообще, если лечить по-настоящему, зубы надо обтачивать. Возможно, потребуется протезирование.

Рассказав обо всем по телефону Алину, я безапелляционно заявил:

– Мне конец! У меня нет денег на ортодонта. А вдруг физиотерапия не поможет? Я не смогу говорить!

– Отлично! – воскликнул Алин. – Свершится то, к чему ты шел всю жизнь и что является главным для тебя. Ты не будешь говорить. Ты вообще не будешь больше говном заниматься. Сядешь дома и начнешь писать с утра до вечера. Как настоящий писатель!

– Я стану инвалидом!!

– Прежде всего ты станешь писателем, а уже потом инвалидом.

Да-а… Интересно только – как отреагируют на это в моем ипотечном банке? И что скажет Девушка?

Заглянул на физиотерапию. Там сказали:

– Ваша карточка аннулирована.

– Как?!?

– Да. Со вчерашнего дня.

– Но у меня контракт до февраля!!

– Звоните в нашу коммерческую службу.

Я позвонил.

– Звоните в вашу страховую компанию.

Я позвонил.

– Звоните на предприятие, где покупали обслуживание.

Я позвонил Девушке:

– Умоляю! Позвони в это долбаное предприятие, где ты покупала мне страховку!

Девушка позвонила. Потом связалась со мной:

– В прошлом году было то же самое.

– И что?!

– У наших сотрудников страховка действует по календарю, а у родственников их – пока не закончится единый для всех финансовый баланс.

– И что?!

– Контракты аннулированы.

– Но ведь мы отдали деньги! Столько, сколько нам сказали! Чтобы обслуживаться год! А прошло только десять месяцев!!

– Значит, весь баланс пролечили.

Обедать договорился с Карлосом. На встречу шел медленнее обычного. Шел и думал: наша страна хуже даже тех африканских государств, где еще в ходу каннибализм. Там, по крайней мере, ведут себя честно. Не притворяются, что они – не людоеды.

Впервые за много лет рандеву с Карлосом прошло без потери человеческого облика с его стороны. Мы заказали порцию жареной свинины и аккуратно выпили под нее пять литров пива. Карлос сказал мне, что способен теперь не пить вообще на протяжении нескольких месяцев подряд. Я верю ему, он снова неплохо выглядит, не опухший, хотя разреженные волосы на голове стали совсем редкими.

– Ты неплохо выглядишь, – сказал я.

– Да, особенно с этими двумя прыщами. – Карлос ткнул пальцем себе в лоб.

– Я… не замечаю.

– Зато я замечаю. – Он отхлебнул пива из литровой кружки. – Трудно не замечать, когда тебе ходят по лицу.

– Как ходят?! Кто?!

– Кошки.

От удивления мои брови заморщили лоб.

– Помнишь, у меня были три кошки?

– Ну.

– Одна сдохла не так давно. Привезли к доктору, он говорит: «Через неделю умрет». Опухоль у нее какая-то образовалась. Усыпили. А две оставшиеся, суки, как только я засну, начинают мне по лицу ходить. Нравится им. Их, главное, палкой хрен замочишь. Я не успеваю. Они под стол прячутся.

Карлос в очередной раз хлебнул пива.

– Ты не думай, я пять месяцев вообще не пил. За рулем не побалуешь. Правда, перед этим конкретно бухал. Жена на работе, ребенок у бабушки с дедушкой. Меня такая тоска берет!.. Я покупаю две бутылки водки. Утром на дачу ехать, а руки – вот так. Как меня Бог уберег?.. В руль, помню, вцепился. Километр проеду, поблюю и дальше еду. Еще километр – еще поблюю. И так – все лето. Я тогда с работы ушел, трахало меня. Не люблю, когда мной командуют. Мне тридцать лет, а они со мной как с салагой! Щас вот работу ищу второй месяц. Раньше «бомбил» немного. Но с этим, знаешь, теперь не очень. Опасно. Надо знать, где останавливаться. Я тогда встал здесь, около метро, ко мне четверо подошли. «Чего, – говорят, – стоишь?» – «Человека жду». – «Ты, – говорят, – здесь не стой». – «А то че будет?» – «Увидишь…»

– Да-а, – покачал я головой. – Я вот тоже. Ипотека. Роды надвигаются. С работой этой за целый год только раз был за границей. В Прагу ездил.

– Ой-ой! – всплеснул Карлос руками. – «Только раз». Да я вообще за все эти годы никуда поехать не смог! Да и куда бы я такой поехал? Отдыхать? Как папа мой?

– А что папа?

– А папа мотается постоянно с одним своим другом на море. Оба Египет очень любят. Но как только прилетят, один из них сразу тонет, другой бьется головой о камни. Друг друга спасут, потом приходят в гостиничный номер и начинают это дело отмечать. Я у него спрашиваю: «Пап, море-то хоть нормальное?» – «Да не поняли мы! – отвечает. – Времени было всего две недели…»

Не сиди мы в кафе, где вокруг посторонние, я бы упал от смеха под стол.

Когда расстались, позвонил Кузнетсову – рассказать про удивительный способ отдыхать за границей. Кузнетсов ответил не менее феерической историей. В середине девяностых, в разгар дикого капитализма, один из новых русских, объездив Турцию с Грецией и прочие Египты, решил оттянуться по-взрослому и освоить дальние супертропические острова, где-нибудь в эпицентре Великого океана. Навел справки, купил путевку за бешеные деньги и поехал. Все нормально. Остров как в рекламе «баунти», павлины щебечут, никакой цивилизации, бананы сами падают в рот и так далее. Хозяин пляжной гостиницы вышел встречать дорогого гостя лично.

– Вам за сервис каждый день приплачивать или можно сразу? – спросил гость.

Тот, подобострастно расплывшись, дал понять, что «сразу все» – это, конечно, лучше. Ну, у бандита-то нашего, само собой, даже багажа особого с собой не было. Так только: щетка зубная, бутылка вискаря да маска с трубкой – нырять. А на поясе «мошонка» для портмоне и документов. Вот он и достал из нее «кирпич» баксов, чтобы типа это… «отслюнить» сотенную. При виде такой суммы хозяин отеля аж присел от страха. Он знал прекрасно: если у человека есть с собой больше ста долларов наличными, значит, в гости наркомафия пожаловала. И чем больше наличных, тем круче наркомафия. Тут, естественно, бандита нашего изготовились умаслить до бескрайности.

– А чей-то тут у вас еще я вижу? – спросил между тем бандит, разглядев неподалеку через окно вертолет.