Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

Если не хочешь, не отвечай, я пойму, что для тебя это домогательство взрослого мужчины.

До скорых встреч.

Твой Виктор Лейтон.

Она прочитала его письмо много раз, вникая в каждое слово. Там не было ни слова о его чувствах, но было что-то особенное, что-то, что предназначалось только ей. Она спрятала письмо, а вечером закрыла дверь на замок, чтобы Оливье не смог прийти к ней. Вскоре она поняла, что тот не намерен быстро накидываться на нее, медленно и верно он шел к своей цели, надеясь, что ненависть превратиться в страсть.

Примечание к части

Группа: https://vk.com/clubdubo.savanski.dupont

>

Глава 12

Любая страсть всегда все преувеличивает, иначе она не была бы страстью.

Николя де Шамфор

Лето 1921.

Купив за городом мешки роз, Мария решила приготовить вина. Почему она скучает по Ирландии? Теплыми вечерами, вдыхая аромат лондонского воздуха, она вспоминала об изумрудных травах, все еще ощущая привкус детства и юности, но с тех пор прошло уже пять долгих лет, и многое уже стерлось из памяти. Увидев у кого-то розовый сад, она невольно чувствовала во рту вкус вина из роз. Найдя свои тетрадки со старинным рецептом, она решилась его изменить. Как же давно на губах не было этой необыкновенной сладости и легкой кислинки!

Когда вино было готово, зашедший к ним Фредерик Сван назвал его обычным самогоном, такое пойло у них готовили в российских деревнях, но потом, попробовав, сказал, что это настойка, со временем он решился называть это вином. Напиток хотели заполучить все, но Мария не выдавала секретов семьи и не желала отдавать всем просто так бутылочки, будто бы думая, что, вкусив его, другие разгадают секрет лордов Хостонов.

— Восхитительно, — произнес Виктор. — Чем-то оно отличается от ирландского, даже не могу понять, чем, это неописуемо.

— Оно отличается, милый мой, специями. Женишься, научу твою жену готовить его, — она засмеялась, Виктор стал мрачен.

— Что случилось? — беспокойно спросила она, внимательно изучая перемену в брате. — Опять проблемы на работе? — он был тронут ее заботой.

— Еще чего! — фыркнул он. — Мы расстались с Изабеллой, я... был с ней последние четыре года.

— Ты говоришь, как старик. Тебе всего двадцать пять, ты очень молод, — Мария села на софу, поджимая под себя ноги. — Сейчас каждая готова на тебя кинуться, тебе стоит приглядываться, прежде чем кидаться в омут брака с головой.

— Ты как всегда практична, — Виктор снова отпил вина.

— Я думаю о тебе, — прошептала она, кладя голову на его плечо.

— Обычно беспокоюсь я, — так же тихо ответил он. Мария вздохнула, они оба замолчали и долгое время ничего друг другу не говорили. — Я не готов пока к такому шагу, Мария.

— Кто тебя знает! — это было сказано и с иронией, и с горечью. — Но женщин ты любишь, — протянула она.

— Как едко сказано, — подметил он. — Мне пора ехать, меня ждет Артур. Сегодня прием, жду тебя там.

***

Платье, сшитое из темно-синего гипюра, одетое на белоснежный чехол из органзы, переливалось; это подарок от подруги, имевшей магазинчик модного платья в Вест-Энде. Покрой был изумителен, и Мелани Дьюран сознавала, что одела его для приема, где можно было найти себе жениха. С нервами, дрожащими, как молодой, только что распустившийся цветок, трепыхающийся на сильном ветру, Мелани прошла в залу, ее мать погладила ее по руке. Этот прием устраивала компания Виктора, чтобы привлечь новых инвесторов. Отец Мелани мечтал вложить денег в новую компанию.

Когда входила в зал, Мелани с любопытством взглянула на Виктора Лейтона, который непринужденно с кем-то болтал. Она решила, что в вечернем одеянии он выглядит еще более внушительно, чем обычно, хотя видела она его лишь однажды. Мелани была немаленького роста, но рядом с ним казалась себе крошкой. Не очень богатый, красивый, особенный, мужественный. Мать подтолкнула ее к нему, и она нерешительно подошла.

— Мелани Дьюран, — представилась она.

Он оглядел ее с ног до головы. Это была молодая девушка с розовыми щеками, яркими голубыми глазами и медовыми волосами. Очередная девица, как же он устал от них. До этого на его свободу посягала Соланж, а потом и Верочка, и множество других девиц, чьи матери толкали их в его объятья. Он улыбнулся из вежливости.

— Виктор Лейтон, — ответил он. — Хозяин этого вечера.

— Я знаю, — робко прошептала она.

Они весь вечер провели вдвоем. Мария потом сказала, что Мелани

— хорошая девушка из респектабельной семьи. Ее отец нажился на войне, но он не был человеком их круга, впрочем, Виктора это не беспокоило. Мелани было девятнадцать, она была умной, милой девушкой, с ней о многом можно было поговорить, и целый месяц они провели, прогуливаясь по Лондону. Но Виктор ничего не чувствовал, кроме нежного чувства к ней и дружбы. Потом Мелани уехала, вместе с матерью, в Швейцарию, так Жанна рассчитывала, что Виктор все это время будет сходить с ума от одиночества, скучать, но время покажет, как будут развиваться их отношения.

***

В конце июля Урсула родила сына, его назвали в честь деда и отца Артура — Чарльзом Тревором Йорком. Артур был счастлив: они наконец помирились с Урсулой, и мало-помалу он разрешил ей приоткрывать покровы его жизни. Они сблизились, вечерами пили чай у камина, и Артур делился с ней планами на будущее: он мечтал купить домик загородом, где им и их детям было бы хорошо, где они, как в детстве, могли бы бегать по полям, смеяться и вдыхать прелый запах земли.

Иногда, в минуты душевной невзгоды, он рассказывал жене о тех ощущениях, что пережил в той жизни, о том, как был влюблен в Марию, и о том, как любил сжимать между пальцами изумрудные травинки. Это было в той жизни, и сейчас почему-то все чаще его одолевали воспоминания. Он не мог понять, почему он думает о месте, которое оставил без сожаления. «Все уходит, все проходит», — говорила Урсула, и он с легким вздохом понимал, что это произошло не зря: оставив Ирландию, он обрел себя в Англии.

Урсула больше не переживала за мужа, ее беспокоила сестра. У Аманды, как всегда, все было хорошо, ее тревожила Диана. Последняя стала писать меньше, конечно, все можно списать на возраст — ей уже шестнадцать, — этому возрасту присуща взбалмошность и эгоистичность, но не Диане. Она почему-то отказалась приезжать на месяц домой, чтобы провести его рядом с семьей и друзьями. Аманда понимала причину переживаний Дианы: девушка безответно влюблена в Виктора.

Виктор же говорил только о Мелани Дьюран, несмотря на то, что той сейчас нет в Лондоне. Он писал ей нежные письма и получал веселые ответы. Как же Диана, Диана, которую он никогда не полюбит, спрашивала себя Урсула. Неужели ее сестра не может понять, что Виктор не жаждет ее общества?

Поэтому она страдала — он больше не писал, — и тогда она поняла, что у него появилась возлюбленная. Ей было невообразимо больно осознавать это, все равно что смерть. Она не замечала приставаний и полупрозрачных намеков Оливье, делала вид, что все ей безразлично, а порой, чтобы удовлетворить свое раненое самолюбие, флиртовала с Рене и другими мужчинами, даже со своим учителем по математическим наукам, не понимая, что тем самым она может навлечь на себя беду. И виной всему этому был Виктор Лейтон.

«Мужчины — глупцы, порой они не понимают, что для них хорошо, а что плохо. Женятся они порой из идеалистических соображений, держа в уме образ идеальной жены, и только потом они понимают, что тот идеал в их голове не соответствует действительности, и тогда они начинают искать себе пылкую натуру», — вспоминала Диана слова матери.

Она была слишком мала, когда умерла мама. Тот день она запомнила на всю жизнь. Джорджина простудилась и очень долго скрывала симптомы болезни, Рамсей из-за занятости не смог вовремя увидеть, как его любимой жене становится все хуже и хуже, когда же он понял, было уже поздно. Она была беременна, и это окончательно подорвало хрупкое здоровье, несвойственная ее натуре жалость к себе не спасла, а напротив, помогла уйти из этого мира раньше.