Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

— Встала, — прошептал он радостно, — а то я думал, что замучил тебя своими откровениями.

— Все хорошо, — ответила Урсула. — Ты мало чем делишься со мной, — просто сказала она, садясь за стол. — Я мало знаю о твоем прошлом, мало знаю о твоей работе. Ты не говоришь о госпитале, не говоришь о кампании.

— Это упрек? — он разлил чаю с мятой. — Меня воспитали так, что женщина не лезет в дела мужчины.

— Не знала, что ты такой. Виктор другой, — она отхлебнула чаю, смотря поверх чашки на него.

— Виктор? Ты не знаешь настоящего Виктора, — Артур замолчал, а потом добавил: — Виктор не скрывает ничего только от Марии.

— Все вы такие мужчины, — она тяжело вздохнула. — Я думала, после этой ночи ты меня впустишь в свое сердце.

— Я и так много открыл тебе, — это был как выпад шпаги, почти ранивший ее.

— Даже ребенок ничего не изменит? Сколько еще ты будешь от меня бегать? — Урсула укуталась в простыню.

— Ты ничего не понимаешь, — она поднялась, в ее глазах плескался гнев, как во время сильного шторма, зеленые радужки потемнели, кажется, она была готова хлопнуть дверью, не сказав ничего.

— Я поеду к Аманде, — вдруг произнесла она.

— Хорошо, — согласился он, молча смотря, как она одевается. Урсула собралась быстро, последний раз посмотрелась в зеркало. — Когда ты приедешь?

— Не знаю, может, завтра, — она пожала плечами, кладя в сумочку ключи от квартиры. — Мне надо время, чтобы подумать, как нам жить дальше.

Она приехала на Оксфорд-стрит, где находился магазинчик Аманды. Всю дорогу она думала над поведением мужа. Может, он просто ее не любит и поэтому скрывается за маской холодного человека? Хотя кто поймет этих надменных ирландцев, они скрытные и предпочитают все держать в себе. Он был не прав: Виктор — открытый человек, он многим делился, особенно с ней. Только она знала причину разлада в его семье, знала, почему он не женится. Но Артур остановил свой выбор на пути секретности.

Несколько дней она провела у сестры, а потом вернулась домой. Артур не понимал перемены в ней. Пропала открытость, она перестала интересоваться им, все больше увлекаясь подругами и его друзьями. Она то притягивала, то отталкивала, не хватало ее нежности, все, что она предлагала – играть по его правилам. Неужели жена поняла, что ей не пробить брешь в его крепости, и согласилась стать такой, какой просил он. Все это со стороны виделось многим естественным, он же считал это странным.

Виктор на сей счет только смеялся, говоря, что его не понять: то он мечтает, чтобы его жена была лишь приложением мужу, то он бесится, что она решила стать такой, какой он пожелал видеть ее. Они отдалялись друг от друга, он терял ее, а она соглашалась с тем... Пойти на край пропасти и сделать один лишь шаг, чтобы полететь вниз, позволив ему разрушить брак. Ее беременность лишь обнажила то, что, их разум пытался не признавать и тщательно прятать от самих себя.

— Тяжело признать, что ты не прав, особенно мужчине, они еще ранимее, чем мы, дорогая, — ласково говорила Джорджина, когда мать и дочь оставались одни.

— Если ты виновата? — спрашивала Урсула, каждый раз смотря на мать с восхищением.

— Тогда сделай все, чтобы мужчина извинился перед тобой.

— Ну, а если и это не поможет? — Урсула внимательно изучала мать.

— Тогда его следует оставить. Мужчины творят историю, а мы, женщины, по сути, только направляем их, а потом незаметно уходим в пустоту. В этом мире власть у них, прошли времена, когда от женщины зависело почти все. Но такие женщины, как мы, обязаны изменить мужчин.

Мир и в правду менялся, женщины постепенно стали добиваться многого. Они стали более независимыми, но при этом мужчины по-прежнему крепко держали их, несмотря на то, что одна из цепей сломалась. Что можно мужчине, непозволительно женщине, тем более леди.

В тот вечер Артур пришел поздно, от него пахло виски и дешевыми женщинами, он думал, так он вызовет ее ревность, и он этого добился, только вот она ожидала, что спустя какое-то время он будет валяться у нее в ногах и просить прощения. К сожалению, этого не произошло.

— Уходи, — лишь молвила она после тяжелой ссоры, первой их серьезной ссоры.

— Это мой дом, — парировал он, она поняла, он не считает себя виноватым: это она виновата, что слишком пренебрегала его обществом.

— Тогда уйду я, — произнесла она, вспоминая слова матери.

— Я не позволю тебе это сделать! — он перешел на крик. — Пока ты ждешь моего ребенка!

— Я тебя ненавижу, — в сердцах бросила она. — И я все равно уйду! — она не стала даже собирать вещи, просто тихо накинула пальто и скрылась в ночи.

Когда прошел дурман в голове, он осознал, как сильно ее обидел, наговорив множество глупостей, дав понять, что она его собственность. «Разве гордая Урсула сможет такое простить», — спрашивал он себя весь день. Он так и не понял, что за человек его жена. Она была храбрая, и такой ее воспитал вовсе не отец, а мать, которая умерла девять лет назад, это она научила ее так думать. Урсула не боялась говорить правду, всегда стойко встречала препятствия, шла навстречу трудностями с вздернутым носиком, загадочно бросая взгляды на других, тем самым показывая свое превосходство. Он так ее и не понял, он думал, что она останется, но она просто оставила его. Артур догадывался, что она у отца, и поэтому он решился посетить Рамсея.

Он нашел Урсулу в библиотеке; она читала рукописную книгу с пожелтевшими страницами. Это был дневник ее матери, который она нашла неожиданно для себя на верхней полке книжного шкафа. Мать не описывала свои будни, она размышляла о браке, о мужчинах, женщинах. Оставляя записи, Джорджина не подозревала, что они станут руководством по жизни для многих поколений.

— Урсула, — он опустился перед ней на колени, — прости меня...

— Я не думаю, что ты понимаешь то, что говоришь, — она старалась не смотреть на него.

— Я хочу измениться...

— Артур Йорк, я слишком хорошо тебя знаю, — перебила Урсула. — Ты постоянно даешь пустые обещания. Кроме денег и постели ты ничего не хочешь дать мне взамен.

— Я изменюсь, я очень хочу измениться, — горячо прошептал Артур. — Пожалуйста, дорогая...

— Хорошо, — пробурчала она, — поехали домой, Уэсли.

***

В апреле Соланж наконец-то вышла замуж. Долгое время она не соглашалась, пока Валери не уговорила ее. Оливье Рене был лучшей партией для ее уже не молодой дочери. В двадцать три года она была прекрасна, но возраст говорил, что никто до Рене не смотрел на нее как на невесту. Диана поняла истинные намерения Оливье, так он подбирался ближе к ней. Она не боялась. Когда он понял, что она не собирается ответить взаимностью, решился подвести под венец Соланж. Девушка была сказочно богата, скромна, не так упряма, как ее кузина, и самое главное, он будет жить рядом с Дианой.

Свадьба была самая обыкновенная, Диана в тот день сидела в углу, созерцая гостей, как всегда ее мысли были о Викторе. Они не виделись два года, наверное, за это время он сильно изменился, впрочем, как и она. Ей минуло шестнадцать, красота ее с новой силой расцветала, как весенние цветы. Она юна, свежа, чиста, горяча, и это все хотел Рене, он мечтал сорвать ее цветок, но сейчас слишком рано для девушки. Диана почти не говорила с гостями, читая письмо от Марии; с тех пор, как та уехала, ей стало казаться, что она совсем одинока в этом мире.

Отец иногда предлагал остаться в Лондоне, но она решила, что пока не станет совсем взрослой, не вернется в родной город. Ночами мечтала, что приедет в Лондон, а Виктор увидит ее и потеряет голову. Так хотелось его любви... Соланж засмеялась, и Диана невольно тоже улыбнулась, радуясь за кузину.

— Диана, — этот мягкий голос принадлежал Оливье. — Вы опять молчите?

— Мне это свойственно, — она отвернулась от него, зная, что этим показывает пренебрежение, так нельзя делать, так не положено этикетом.

— Диана, мы теперь семья, — продолжал он настойчиво искать ее внимания.

— Моя семья в Лондоне, — пролепетала Диана. — Я здесь, чтобы преобразиться и чтобы лондонские ухажеры обратили на меня внимание.