Дом Ветра (СИ) - Савански Анна

— Рад за вас, — они еще немного поговорили, и Виктор стал собираться. Кристина дала ему адрес их виллы в Аргентине, прося еще раз навестить их.

Следующая встреча прошла в расспросах: Кристину воспитывали так, что выйдя замуж, она — оторванный ломоть, не нужна своей старой семье. Кристина описывала свою жизнь, и Виктор понял, что его отец не прав, он откажется от этой традиции. Его тетя оказалась милой женщиной, она угощала его аргентинскими винами и сладостями, объяснила, почему не захотела вернуться в Лондон, особенно после того, как они купили поместье «Приют мечты».

После этого вечера они виделись еще раз, но потом Ленце уехали в Аргентину, а Виктор еще на пять недель остался в Нью-Йорке, мечтая вернуться в Лондон. Он нашел родного человека, но пришлось с ним расстаться, на короткий миг их пути пересеклись, но кто знает какое кружево сплетет жизнь.

***

Сын работал много, но, кроме удовольствия, не получал ничего. Питер Сван был доволен этому, его жена испытывала недовольство. Одно ее радовало: что Марии Трейндж не было в Лондоне, так же, как и Дианы. Лидия думала о судьбе сына и своей подопечной. Фредерику было уже двадцать четыре, он, следуя примеру Виктора, имел постоянную любовницу, совсем не обращая внимания на расцветшую Веру.

Вера, восемнадцатилетняя девушка, кружила многим головы. Часами она смотрела на себя в зеркало, прежде чем выйти из дому. Подражая моде, несмотря на возгласы протеста, она отрезала свои тонкие русые волосы и стала ярко подводить голубые глаза, что тоже выводило Лидию из себя. Вера могла удачно выйти замуж, но из-за дефицита мужчин ее шансы уменьшались, и это Вера понимала. Она решила, она будет благосклонна к мужчинам, но будет ждать, когда Фредерик созреет для брака, чтобы женить его на себе.

Вера пришла домой, когда Фредерик пил вино в гостиной. Она хотела тихо пройти мимо него, но он схватил ее за руку, с вызовом смотря в ее глаза. Она выдернула руку, но он снова задержал ее. Его пальцы до боли впивались в ее запястье, Вера должна была радоваться, но почему-то ее трясло от страха, как колосок на ветру. Она сжалась, как мышь, забившаяся в угол, ожидая удара кошки. Вера думала лишь о том, что он ее ненавидит, считая потенциальной невестой Виктора. Он испытывал ее взглядом, словно выкрикивая все самые худшие слова. Вера опустила глаза, и он отпустил ее.

— Знаешь, ты ведешь себя, как шлюха, — вдруг сказал он.

— Что-о-о? — ее рот сложился в букву «о», она должна была дать ему пощечину, но не могла, словно цепи сдерживали ее.

— Виктор скоро вернется, и если ты еще мечтаешь выйти за него, то придется расстаться со всеми своими поклонниками, — от него исходил особый аромат трав, что кружил ей голову.

— Он мне не нужен! — выпалила она, чуть не сказав, что ей нужен он.

— Ну что ж, я прощаюсь, переезжаю от вас всех, мне пора вести свою жизнь, — он дожидался ее, за ужином он все сказал родителям.

Лидия видела в этом влияние Виктора. Она винила его во всех их бедах. Хотя у нее не было повода жаловаться на жизнь. Муж публиковался в журналах, и им хватало денег, он всегда говорил, что в России они могли бы жить и хуже. В Англии стабильный доход давал возможность приобретать вещи в квартиру, одеваться и содержать гардероб Веры.

Фредерик тоже работал, и, после возвращения Виктора, дела пошли лучше, но Англия вступала в полосу послевоенного кризиса, и это означало только одно: не все устоят в новом шторме.

Лидия относилась к тому типу женщин, которым нужно все контролировать. Такие женщины кладут себя на алтарь собственных амбиций, делая все, чтобы их дети и мужья добились высот, при этом эти оставаясь тенями, считая себя серыми кардиналами. Она вышла замуж за человека, у которого не было ничего, кроме образования, но ее желание доказать всем, что из Питера может что-то получится, сделало его уважаемым человеком, только вот революция испортила все. Для сына Лидия добилась всего самого лучшего, но сейчас, как ей казалось, он избирал для себя неверный путь. Лидия пыталась уговорить сына на нормальную работу, но он упорно отказывался, они даже поругались по этому поводу:

— Ты упрям!

— Есть в кого! — парировал он. — Я ни за что не уйду оттуда! Я занимаюсь тем, что мне нравится, — ответил он.

— Я потеряла тебя, — прошептала она.

— Я просто вырос, мама.

***

Весна 1921.

Ночь была холодная, Урсула съежилась. Только было холодно не только дома, но и в ее душе. Она подозревала Артура в измене; Аманда говорила, что это временно и нужно расслабиться, отец утешал, повторяя, что Артур — человек чести. Спрашивать у Виктора об этом было совсем неудобно, Джейсон молчал, а Фредерик загадочно улыбался на ее вопросы, словно что-то скрывал. Она отодвинулась от мужа. Они были женаты почти два года, им было хорошо вместе, но иногда ей казалось, что он отталкивает ее, позволяя быть страстной любовницей, но не другом. Ощутив пустоту, он притянул ее к себе, Урсула резко скинула его руку с бедра.

— Объясни, что происходит? — Артур сел, зажигая лампу, чтобы лучше видеть ее лицо.

— У тебя есть любовница, — без обиняков ответила она, стараясь скрыть волнение.

— Кто сказал тебе эту глупость? — возмутился он. — Вера, да? — она молчала, и это молчание было красноречивее любых слов.

— Даже если и она. Она видела тебя с одной девицей! — выпалила Урсула.

— Я разочарован, — он встал с постели. — Наверное, мне все-таки стоит уехать на месяц в Швейцарию.

— Зачем? — она прикрылась простыней, словно все еще стесняясь его.

— У меня дела, и потом, я не нужен тебе, — он набил трубку табаком. — Может, нам пожить раздельно, — она хлопала ресницами, смотря на него сквозь слезы. — Хотя я знаю причину всего этого. Ты беременна. Я же врач, понимаю в этих вещах, — он чуть не сделал ошибку, сказав это с пренебрежением, сел рядом. — Забудь все, что я говорил тебе до этого.

— Артур, ты рад? — она плакала, он обнял ее, как маленькую девочку, целуя в мягкое сплетение шеи и плеч. Его теплые ладони успокаивающее ласкали ее.

— Конечно, дорогая, — он поцеловал ее, нежно укладывая на постель.

Сегодня ему было просто необходимо развеять ее сомненья. Его рот коснулся ее плотно сжатых уст, заставляя открыться, его язык жадно сплетался с ее языком, ей казалось, что не хватает воздуха. У нее кружилась голова, но она пришла в себя, когда он бережно положил руку на пока еще плоский живот, а потом поцеловал его.

Артур тоже плакал от нахлынувшей нежности и горечи. Его отец умер, когда он был юношей, а матери он совсем не знал и от этого каждый день ощущал себя одиноким. Он отстранился, сползая на край постели, закрывая душу от нее. Урсула не понимала, что происходит, она обняла его сзади, покрывая поцелуями, словно лелеющий дождь, услаждая его, как самая опытная куртизанка.

— Что с тобой? — прошептала она.

— Я боюсь, — проронил он.

— Чего? — она прижалась к нему всем телом, не видя его лица.

— Что потеряю тебя и останусь один с ребенком. Я не хочу повторения своей судьбу, — его боль словно передалась и ей. Урсула спрыгнула с кровати, вставая перед ним на колени и смотря в его глаза. Он никогда не говорил ей об этом, мало что рассказывая о себе.

— Не бойся, я такая же одиночка, как и ты. Ну же? — ее зеленые глаза загадочно сияли. — Мы сделаем все, чтобы наш ребенок жил счастливым.

Утром Урсула проснулась от пустоты, Артура рядом не было. Ночной разговор показалось ей блаженным сном. Впервые за два года он открылся ей, много рассказывал ей о детстве и юности: как провел годы в закрытом пансионе, как его отец часто уезжал в Лондон и как он страдал по матери, что рано ушла из жизни. Но больше ее поразила причина, почему он решился на побег. Он страдал, что отец предал свою любовь, хотя понимал, что жизнь продолжается и Тревор имел право любить.

Урсула встала, заворачиваясь в простыню; Артур был на кухне. Пахло травами, хотя от него пахло ими всегда. Три дня в неделю он работал в госпитале, остальное время был с Виктором, наверное, это и выводило ее из себя, он доверял другу больше, чем собственной жене. Она села за стол, он что-то напевал по-ирландски, совсем не слыша ее. Она кашлянула, чтобы он обратил на нее внимание.