Свиток проклятых - Виталий Сертаков

Женька обернулась налево, ойкнула, стукнувшись челюстью. Цесарио как раз перемахнул теремок на детской площадке, там внутри комфортно выпивали трое забулдыг. Сбоку мелькнула горка с раскатанным ледяным спуском, очередь из детишек с санками, мамашки с колясками, дымящий ларь с шавермой, забор, кусты, и вдруг – гранитный парапет набережной. Еще миг, – сердечко екнуло, живот предательски сжался, тело обрело чудесную легкость, а вокруг вместо городских огней образовалась свистящая пустота. Цесарио спрыгнул с набережной на лед.

Под лапами отчетливо хрустнуло, но корка выдержала. Нева показалась Женьке необозримой ледяной пустыней, с блестящими дырами полыней. Волки спрыгнули тоже, бежали следом, вытянувшись клином, не отрываясь, но и не настигая, опустив головы, как настоящие хищники на охоте. Что-то мешало им обернуться в зверей, но в отличие от караульных, эти наглые пришельцы невероятно тяготились в слабых людских телах.

А еще, им до одури мечталось напиться крови.

Этот уровень оказался чертовски трудным. И, похоже, от Вожатой тут мало что зависело. Или она пропустила незаметный тайник с оружием, раз ничем не могла помочь старшим?

Женька пропустила момент начала драки. Вероятно, Привратник и Вестник отработали заранее изученный прием. Хонси развернулся назад на полной скорости, распластавшись, задрав обрубок хвоста и тормозя всеми четырьмя когтистыми лапами. Он кинулся на вожака волчьей стаи, рослого, широкогрудого парня в куцей серой ветровке и вязаной шапке, натянутой ниже бровей. Хонси напал стремительно, но волк увернулся. Он буквально взвился в воздух, сложился пополам, а разогнувшись, уже улепетывал в обратном направлении.

Хонси упустил вожака, но бежавшую сбоку женщину подмял всей массой. Он мигом разорвал ее пополам. Пока Цесарио вставал на дыбы, Женька видела, как раскинув конечности, разлетелись в стороны две части человеческого тела. Хонси кинулся рвать следующего врага, а Тайная Вожатая успела подумать, что после мерзостей в подвале собственного дома ее уже никакой кровью и кишками не напугать.

Ольга прыгнула с холки караульного в сторону, перекатилась на льду, и с ходу набросилась на выбранного противника. Цесарио мигом развернулся. Вожатая уловила среди темных ледяных глыб сверканье знакомых боевых серпов. Один из людей-волков лишился руки, второй отскочил и побежал по кругу.

– Они уходят! – сквозь ветер, голос Вестника долетел комариным писком.

– Не догоняй их, не дай себя увлечь! – пробормотала Привратник почти Женьке в ухо.

Цесарио кинулся наперерез отступающей стае. Под напором Хонси волки ненадолго смяли ряды, однако вожак опять был впереди. Привратник выстрелила прямо у Женьки над ухом. Несколько секунд оглохшая Вожатая ничего не соображала от грохота, слушала колокольный звон. Когда барабанные перепонки немного оправились, Женька рассмотрела позади фонтан черной воды. Вода выплеснулась на лед. Застывшая река покрылась трещинами. Цесарио удирал от места локальной катастрофы на всех парах.

– Есть трое, – удовлетворенно мурлыкнула Привратник. – Пока залижут раны, успеем уйти.

Навстречу стремительно надвигались ярко светящиеся пролеты. По мосту в обе стороны еле-еле пробирались тысячи автомобилей. Вдали слева показалась стройная, подсвеченная башня. Это же собор Александро-Невской лавры, догадалась Женя! И сразу пришла иная догадка.

Им не успеть. Не уйти. Привратник ошиблась.

На этом уровне в игре имелось слишком много ловушек.

Она почти не удивилась, заметив за маревом парящей воды знакомую мрачную карету. «Мерседес» отбросил притворство, лишнюю обманную кожуру, предназначенную для горожан. Караульный делал десятиметровые прыжки, но черная карета догоняла. Шпарила по льду, без видимого напряжения, скрываясь в сумраке и вновь появляясь, окатывая светом из навесных керосиновых фонарей, покачиваясь на мягких рессорах…

А потом что-то нахлынуло сзади. Кот споткнулся раз, другой, захромал, затряс головой, спустя пару секунд выровнял бег, но хромал все сильнее.

– Привратник, мы задержим, – голос Оракула прозвучал почти грустно. – Уходите по Обводному, второй прячется за мостом!

На сей раз Привратник послушалась. Цесарио свернул на девяносто градусов влево, и помчался к освещенной набережной. Женька оглянулась, отыскивая среди темной реки фигурку Хонси. Тот бежал зигзагами, изящная черная карета… охотилась за ним. Она не катилась, а неслась широкими скачками, переступая по льду длиннющими паучьими лапами. Женька не успела подсчитать, сколько там лап. Цесарио до набережной оставалось метров семьдесят, когда из-за мощной заснеженной опоры моста выскочила вторая карета.

– Держитесь! – рыкнула Привратник.

Совсем близко Женька увидела четыре яростных желтых зрачка – две лампы по сторонам от кучерского сиденья, и два мощных подвесных фонаря, которые, конечно же, не питались никаким маслом или керосином. Светить с такой силищей, что мигом высохла и стала обгорать кожа на лице, мог бы, наверное, пограничный прожектор, если прижаться к нему вплотную. С расстояния в десять метров карета выглядела как настоящая, вплоть до трещин на лакированных пузатых дверцах, потемневших бронзовых колесных дисков и спиц, потертой замшевой подножки. Но мимолетное видение уютного музейного экипажа мигом рассыпалось, едва о лед ударило копыто.

Из-под днища росли вовсе не паучьи ноги. Замерев, как кролик перед удавом, Женька пялилась на суставчатые, покрытые густой шерстью конечности. Девушка вспоминала, где с ней это уже происходило, – именно такие, широкие, как сковородки, раздвоенные копыта, рыжая свалявшаяся шерсть, костяные шишаки на суставах. В Карелии, когда папа еще жил дома, они вместе ездили в домик к тетке, перед ними на дороге машиной сбили зверя. Лось воткнулся тушей в лобовое стекло, на морозе его сильные длинные ноги окостенели и торчали в разные стороны, как растопыренные пальцы. Голова с молодыми рогами свернулась набок, грустный глаз уставился на девочку. Люди в том разбитом автомобиле здорово пострадали, парень сидел на обочине, запрокинув разбитое лицо. Рядом вращала маячками «скорая помощь». Кажется, Жене стало тогда нехорошо, папа поскорее увел ее обратно в машину. Вечером у тетки Женя долго не могла заснуть, и на следующий день тоже. Стоило закрыть глаза, мерещились дрожащие, мохнатые коленки лося. Странно, что папа не вспоминал о происшествии, и вообще они молчали сообща, точно оказались свидетелями чего-то стыдного. Но как оказалось, воспоминание дремало в ней, и поджидало своего часа.

Колеса черной кареты лениво вращались в воздухе, под днищем, словно поршни, молотили четыре лосиные ноги. Благодаря подобному симбиозу экипаж ночного воина невероятно легко менял направление, и преодолевал почти любые препятствия. Привратник была права, тонкий лед едва выдерживал кареты ночных, трещал под ударами копыт.

Дальше все произошло одновременно.

Привратник выстрелила. Кот собрался в комок и прыгнул вертикально вверх, на мост.

Бархатные занавески на окнах кареты стали прозрачные. Женька не разглядела человека, сидящего там, целиком. Она рассмотрела только губы, тонкие, злые, точно вырезанные гвоздем на стекле. Губы шевелились, выплевывая заклятия.

Что-то неосязаемое, почти невидимое, но плотное, неслось навстречу. Цесарио подпрыгнул, но задние лапы все же зацепило. Женькины руки и ноги вырвались из петель, она вспорхнула как снежинка, и успев удивиться внезапной легкости, полетела куда-то вниз головой. Воздушный плевок промчался мимо, точно снежная комета. А Женька убилась бы без вариантов, если бы не спасительное объятие Привратника.

– Я же велела держаться! – скрипнула зубами Привратник.

В результате упали все вместе, свалились в кучу-малу и заскользили, обдирая бока, по шершавому льду. Воздушный плевок прошел низко, совсем немного зацепив следующую опору моста, но этого «немного» оказалось достаточно, чтобы в стороны дробинами брызнули куски облицовочного камня. Там, где просвистел снаряд ночного воина, лед вскрылся, словно жесть консервной банки, обнажив дымное нутро зимней реки. Острые льдины шрапнелью накрыли русло, ранили волков, прыжками несущихся к месту схватки. Полоса чистой воды разматывалась, становясь с расстоянием все шире и шире, и наконец, обрушилась на правый берег Невы.

– Вот гадина, – отчетливо произнесла Привратник, когда там, на высоком берегу начали переворачиваться машины, затем порвались провода, упали два столба. Дальнейших разрушений Женька видеть не могла, потому что ее захлестнул поток обжигающе-ледяной воды. Несколько секунд ее сердце бешено трепыхалось. Одежда моментально стала твердая и колючая, жаркая спина Цесарио уже не грела.

– Вставайте, нельзя лежать! – припадая на раненую ногу, Привратник тащила ее куда-то вверх.

Особо не церемонясь, караульный схватил ее зубами поперек спины, довольно больно, но аккуратно, и запрыгал дальше. Отплевавшись ото льда, Женька впервые увидела, что натворила последним выстрелом Привратник. Мост уцелел, это казалось чудом, поскольку русло ненадолго обнажилось до самого дна. Возникла воронка, в которую с громовым треском втягивало лед, грязь, и мусор, затем стена воды ударила со всех сторон, к небу вздыбился фонтан, и обрушился сверху на людей и автомобили. Движение наверху застопорилось, там орали и толпами сбегались к парапету, показывали друг другу вниз. Черная карета с лосиными копытами куда-то исчезла. Хонси и вторая карета тоже пропали.