Если бы подбородки могли убивать - Брюс Кэмпбелл

«Машина великолепна!»

«Да ну?»

«Она у меня до сих пор – стоит на парковке! У меня с ней не было ни одной проблемы и я просто хотел поблагодарить тебя за такую безпроблемную машину».

Глава 20

В поисках бабла – часть 2

Потратив на фильм столько личных средств сколько могли, мы пришли к нашему следующему варианту – заемы. Это слово скоро стало постоянным в нашем словаре и проявляло себя в разных формах: личные заемы, корпоративные заемы, временные заемы, экстренные заемы – даже банковские заемы.

Результатом стали значительные заемы под большие проценты от Национального Банка Детройта в начале восьмидесятых. Когда нам пришлось переплатить почти 20% от ста тысяч долларов, я ясно понял почему банки управляют миром.

Заемы охранялись двойной системой личной ответственности, которые любезно назывались инвесторами – гарантией. Инвестора также были приглашены давать деньги сразу нам, беря такие же проценты, как банк. К их огромному удовольствию, для многих из них это стало самым лучшим источником доходов.

Пока заемы накапливались, какие-то киногремлины продолжали пробираться на наш счет и безрассудно разбрасывать деньги, или так казалось. Мой ежедневник того периода может рассказать всю историю:

Забери чек от мистера О'Коннора, заплати этим чеком за аренду камеры. Подпиши заемные документы от Брайана М., отправь чек FedEx в кинолабораторию. Возьми быстрый заем у приятелей Роба, заплати за телефон.

Когда сомневаешься - снимай

Заемы, во всех своих формах, позволили нам приступами и рывками снять последнюю треть нашего фильма. В первую весну после нашего возвращения, мы снимали две дополнительные недели в сельском доме Тапертов в Маршале, Мичиган. Там Сэм Рейми начал то, что превратится в серию приветствий между кинопроизводителями.

«У холмов есть глаза» очень впечатляющий независимый ужастик и мы очень уважаем способность Уэса Кравена запечатлеть на экране чистый ужас. В одной особо жуткой сцене, которая разыгрывалась в поселке трейлеров, псих откусывает голову птичке и пьет ее кровь. За ним Сэм заметил постер фильма Стивена Спилберка «Челюсти», разорванный на две части – это словно говорило: «Какими бы страшными ни были «Челюсти» этот фильм намного хуже».

Сэм, не желая быть превзойденным, поместил порванный плакат «У холмов есть глаза» на стену подвала Роба, чтобы словно изводить Уэса с «Да, ну? «У холмов есть глаза» - ерунда. «"Зловещие мертвецы" – вот настоящий ужастик!». Это вызвало поклон от мистера Крейвена в его фильме «Кошмар на улице Элма». Так герой поздно ночью смотрит фильм по телевизору – и это не что иное, как «Зловещие мертвецы». Когда позже, семь лет спустя, мы снимали сиквел «Зловещих мертвецов», Сэм поместил на рабочий стол плакат «Кошмара на улице Элма» - посмотрим кто получит следующим. Тем летом мы отсняли еще четыре дня, чтобы заполнить определенные пробелы в фильме и, как называл это Сэм, «пнуть себя в нужном направлении». В этих пинках были разнообразные вещи, от кадров крови на стенах до полноценной сцены, где героя насилует, буквально, виноградная лоза.

Конец фильма требовал финального уничтожения монстров, когда Эш, наконец, их побеждает – это требовало трех месяцев анимационной съемки в пригородном подвале волшебника спецэффектов Барта Пирса. Барт был в одной команде с Томом Салливаном, который опять начал с нами разговаривать, и его работой было добавить в финал фильма немного «ух ты». Иногда было сложно сказать, что именно было на уме у этих аниматоров. Вот типичный список необходимого: искусственная рука, циркулярная пила, парик, белые яйца, ожерелье, болты, обогреватель.

Обогреватель был нужен для них, потому что съемки затянулись до холодных месяцев зимнего Мичигана.

Мой последний аккорд в качестве актера в «Зловещих мертвецах» прозвучал как раз в этом подвале. Сэм чувствовал, что моему герою просто необходимо как-то взаимодействовать с этими умирающими монстрами, и собачий корм «Элпо» оказался лучшей заменой внутренностей чудовищ. Каким-то образом, мне показалось, что целая банка консервированного мяса, которую мне швырнули в лицо, спасибо за это Сэму, была подходящим концом.

И будем мы резать

У нас были горы пленки – теперь главное было как-то сложить все это вместе.

В Детройте монтажеры работают над тридцатисекундными рекламными роликами про машины, им не приходится редактировать девяностоминутные фильмы. Однако, несколько раз в год, снимаются полнометражные фильмы о промышленности и «настоящих» монтажеров приглашают работать – одним из таких редакторов был Эдна Паул.

Через целую цепь знакомых мы вышли на него и он стала нашим редактором, но Эдна жил в Нью Йорке, поэтому если мы хотели, чтобы он занималась нашим фильмом, то это нужно было делать там. Это было намного ближе чем ЛА, и это нам вполне подходило...Сэм был единственным человеком, которому точно нужно было быть в Нью Йорке, поэтому мы с Робом остались дома, пока Сэм, Эдна и его ассистент молодой режиссер Джоель Коэн вместе собирали фильм.

Процесс редактирования был захватывающим – это был первый раз, когда я понял, как сильно можно манипулировать отснятым материалом. Кадры часто поворачивали вспять, использовали в неправильном порядке, или забирали из другого места, чтобы дополнить сцену.

Брюс: Значит именно тогда ты познакомился с Джоелем Коэном. Вы сразу подружились?

Сэм: Ага. Он казался милым, тихим парнем. Некоторые монтажеры позволяют своим помощникам немного заниматься редактированием, и, в итоге, ему досталась сцена в сарае, которая ему очень нравилась, потому что была прописана, как особый момент. Он сделал ее еще качественней, потому что взял две длинные сцены и превратил в четыре, и это выглядело намного лучше.

Первый вариант «Зловещих мертвецов» был длиной в 117 минут. Это было достижение, особенно, если учесть, что сценарий был длиной всего шестьдесят пять страниц. Страниц на тридцать меньше стандарта. Что поразило больше всего, однако, это способность Сэма резать свой собственный материал с глазами, полными стальной жестокости. Я помню, как спорил с ним по поводу нескольких больших кусков, которые он хотел обрезать.

«Но, Сэм, ты не можешь это обрезать», - пытался я достучаться до него. – «Мы так долго это снимали!»

«Давай я это вырежу, а в следующий раз, когда мы будем смотреть фильм, скажешь мне считаешь ли ты, что этот момент стоит оставить».

Это было правильное поведение. Периодически он упоминал о данной сцене:

«Чего-то не хватает в фильме?», - спрашивал он.

«Нет, не думаю...»

«Сцены с рубкой дерева нет».

«А... конечно, я, эм,