Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев

бессрочную ссылку или в концлагерь. В конце 1957 г. было широко объявлено о снятии с постов и отнесении к числу «пролезших в партию правых элементов» ряда ответственных работников Министерства контроля КНР, Верховного народного суда и Верховной народной прокуратуры. Они обвинялись в правом уклоне за отстаивание самостоятельности органов госконтроля, прокуратуры и суда. В соответствии с этим власти провели чистку в учреждениях госконтроля, суда и прокуратуры.

Предложения о принятии новых уголовных, гражданских, процессуальных законов, о крайней необходимости которых говорилось на Ⅷ съезде КПК, стали расцениваться как «подрыв демократической диктатуры народа»[159]. Некоторые из подготовленных проектов кодексов применяются в закрытом порядке, без их опубликования, сохраняется практика устрашающих уголовных наказаний: расстрел с отсрочкой исполнения на два года, бессрочное лишение свободы и т. д.

Расширение возможностей насильственных методов осуществления политики, пренебрежение законностью сочетаются с политическим и экономическим авантюризмом, маоцзэдуновскими планами «больших скачков», «коммунизации» и мирового гегемонизма. Характерно, что высший орган государственной власти — Всекитайское Собрание народных представителей — игнорировался при подготовке таких крайне важных для народа мероприятий, как «большой скачок» и введение народных коммун. Осуществление их сопровождалось усилением уголовных и иных репрессий. Были организованы разъездные бригады, состоявшие из работников общественной безопасности, суда и прокуратуры, которые осуществляли массовые репрессии в ускоренном порядке. В ряде мест при широком стечении масс приводились в исполнение приговоры к смертной казни. Во всех провинциях страны широко использовался труд заключённых. Утверждения о том, что главными функциями государства в Китае стали хозяйственно-организаторская и культурно-воспитательная и что усиление функции подавлений внутри страны не является необходимостью, подвергались разгромной критике в политико-юридической печати. «Коренная причина существования нашего права, — говорилось в журнале «Чжэнфа яньцзю»,— заключается в наличии классовой борьбы в переходный период от капитализма к коммунизму, поскольку существуют противоречия между врагами и нами, постольку главная роль права всегда состоит в диктатуре над врагами, в разрешении противоречий между нами и врагами; разрешение противоречий внутри народа не является главной ролью права»[160]. Таким образом, всемерно подчеркивалась первостепенность карательного, репрессивного назначения права.

5. Идеологическое оправдание режима политического произвола в трудах Мао Цзэдуна

События, происходящие в политической жизни Китая в 50—60‑х гг., как видно, были связаны с рядом обстоятельств объективного порядка, но в немалой степени они зависели и от субъективных установок Мао Цзэдуна и его сторонников, его теоретических представлений о роли насилия в социалистической революции.

Прежде всего анализ политических представлений Мао Цзэдуна показывает, что он шёл от использования некоторых марксистских положений о разрушении старой, эксплуататорской государственной власти к полному извращению марксистско-ленинских идей о власти, демократии и законности в период строительства социализма и коммунизма.

Как уже подчёркивалось ранее, политические взгляды Мао Цзэдуна складывались на относительно узкой базе китайской практики периода затяжных гражданских войн, в отрыве от разностороннего опыта международного рабочего класса. Поэтому его понимание политики неотделимо от представлений о войне. «…Политика,— утверждает он,— это бескровная война, а война — это кровопролитная политика»[161].

Представление Мао Цзэдуна о власти соответствовало ряду конкретных обстоятельств борьбы с полуфеодальной, полуколониальной системой в Китае. При этом свои непосредственные представления о власти, о методе её осуществления он, по его собственным неоднократным признаниям, черпал даже из практики… Чан Кайши, которая, как известно, отличалась антидемократическим милитаристским терроризмом. «Революционная диктатура и контрреволюционная диктатура противоположны по своему характеру, но первая появилась в ходе учёбы у последней. Эта учёба,— подчёркивает Мао Цзэдун,— имеет весьма важное значение».

Уже давно Мао Цзэдун с одобрением и некоторой завистью отмечал, как прочно Чан Кайши усвоил старые заповеди китайских милитаристов: «есть армия — есть власть», «война решает все». Их-то Мао Цзэдун абсолютизировал и отождествил с марксизмом; как мы уже отмечали выше, он считает, что «с точки зрения марксистского учения о государстве армия является самой главной частью аппарата государственной власти». Возведена в ранг марксистской и другая «абсолютная истина» — «винтовка рождает власть». Оба эти положения, как это стало совершенно ясно в ходе «культурной революции», распространяются Мао Цзэдуном и на власть в социалистическом государстве. Под усилением, укреплением народного государства Мао Цзэдун понимает прежде всего упрочение своих позиций в армии, в карательных органах.

Мао Цзэдун, как правило, стремится смазать различия между демократическим и социалистическим методами осуществления политической власти. В его работах смешиваются такие понятия, как тип и форма государства. И это не случайно. Мао Цзэдун явно пренебрегает правовыми формами государственной власти, рассматривает законность не как необходимый и общеобязательный метод осуществления этой власти, а всего лишь как одно из возможных средств подавления и устранения всех реальных, возможных и даже мнимых противников. То место, которое Мао Цзэдун отводит праву, законности, государственным демократическим институтам, свидетельствует о том, что он не считает их заслуживающими сколько-нибудь серьёзного развития и укрепления.

Немарксистское содержание взглядов Мао Цзэдуна на социалистическую демократию и законность постепенно выросло в субъективистскую, прагматическую систему. Согласно этой системе взглядов, лицо или группа лиц, осуществляющих высшую политическую власть, не связаны нормами права. Ею предусматривается подавление любых, в том числе и мнимых, политических оппонентов и возможность отношения к народу как к «чистому листку бумаги», на котором «можно писать самые новые, самые красивые иероглифы, можно создавать самые новые, самые красивые рисунки»[162].

В качестве теоретической базы для такой системы взглядов выдвигаются постулаты о «двух типах неодинаковых противоречий и двух неодинаковых методах их разрешения». Постулируется различение «противоречий между нами и врагами» и «противоречий внутри народа». Само по себе положение о том, что разного типа противоречия решаются разными способами, сомнений не вызывает, но суть в том, что Мао Цзэдун вводит одновременно весьма растяжимое определение «врагов». Как уже отмечалось в первой главе, понятие «враг» лишено у него какого-либо определённого классового смысла и толкуется таким образом, что под него можно подвести любое лицо, не угодное Мао Цзэдуну и его последователям.

Каждый из двух типов противоречий, доказывает Мао Цзэдун, может превратиться в свою противоположность. Коренной принцип разрешения неодинаковых противоречий в его толковании гласит: «Быть свирепым к врагам и мягким к своим». Те, кто попадают в категорию «врагов», считаются не имеющими прав и подлежат подавлению. Каких-либо государственно-демократических, правовых норм и гарантий власти народа, прав граждан «идеи Мао Цзэдуна» не предусматривают. Это особенно важно подчеркнуть, поскольку в КНР отсутствуют уголовный, гражданский, трудовой кодексы, не развито процессуальное законодательство и исключительно широки полномочия органов, применяющих принуждение в административном порядке. Эти обстоятельства помогают понять истинный смысл заявлений Мао о том, что «внутри народа» применяется «демократический метод, т. е. метод убеждения, а не принуждения». При этом роль права «внутри народа» сводится Мао