Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

— Но этому как-то можно противостоять? — обеспокоился Билон.

— Да! Прежде всего, нам нужна работа! Не эти пособия — они только ухудшат все дело, — а настоящая работа! Вы же хотите, чтобы мы помогли вам освоить эту территорию, так дайте же нам рабочие места! Дайте нам снова почувствовать себя людьми, а не забытыми пассажирами из зала ожидания! Нам всем нужно занять себя, причем, максимально полно, чтобы на сожаления и страдания просто не оставалось свободного времени!

— Это вы хорошо сказали, — кивнул Билон.

— Это не я. Это сказал один человек, с которым я… была знакома в лагере. Он уже однажды эмигрировал в Гордану несколько лет назад, а накануне войны вернулся, чтобы сражаться с пришельцами. Его звали Кен, Кен Собеско.

— Что?! — Билон едва не вскочил со своего места. — Вы сказали, Кен Собеско?! Невысокий, примерно, одного роста с вами, но очень сильный?! Раньше был военным, капитаном авиации?!

— Да, это он, — растерянно сказала Лада Вакену. — А откуда…

— Где он сейчас?! — возбужденно перебил ее Билон. — Что с ним?!

— Не знаю, — она тяжело вздохнула. — Он завербовался в бригаду строителей, но она так и не вернулась обратно. Я пыталась узнать через Симу… генерала Койво, но даже ему ничего не удалось выяснить. Кажется, это было как-то связано с пришельцами, и горданцы просто не захотели нам говорить.

— Значит, с пришельцами? — недобро произнес Билон. — Что же, я понимаю…

— Что вы понимаете? — Лада Вакену подняла на него удивленные глаза. — И скажите, все-таки, откуда вы знаете Кена?

— Встречался с ним еще до войны, — коротко сказал Билон. Его легенда на глазах трещала и расползалась по швам.

— Подождите, вы Майдер… журналист… — Лада старательно наморщила лоб. — Кен рассказывал мне, что он был знаком с горданским журналистом Майдером в Зерманде, только он называл другую фамилию, не вашу…

— Да нет, называл-то он мою фамилию, — устало вздохнул Билон. — Это я сейчас не под своей. Просто по возвращении домой у меня возникли некоторые проблемы с властями…

— Что, и у вас такое возможно? — обеспокоенно посмотрела на него Лада. — А я слышала…

— Увы, сейчас все возможно, — пожал плечами Билон. — Так что, будьте осторожны.

— Вы тоже, — она слегка оттянула рукав пальто, бросив взгляд на изящные женские часики. — Ой, да я заболталась тут с вами до неприличия. Я уже ответила на все ваши вопросы?

— Даже больше, чем на все, — Билон вслед за ней поднялся из-за стола. — Я еще смогу как-нибудь увидеться с вами? И где мне искать вас?

— Пока еще сама не знаю, — она легко махнула рукой. — Придете в наш квартал, спросите, где управа (она отчетливо произнесла это слово по-гранидски). Скорее всего, я буду там.

— Хорошо, — Билон дотронулся до ее руки. — Тогда желаю вам устроиться на новом месте.

— Спасибо, — улыбнулась она. — А вам тогда — желаю удачи.

К некоторому удивлению Билона, это пожелание исполнилось. Зайдя в администрацию дистрикта, куда он позавчера подавал просьбу об интервью, он узнал, что губернатор готов принять его меньше, чем через час.

Губернатор сидел за большим рабочим столом, на котором в идеальном порядке были расставлены ровные стопки документов. Сам он читал какую-то сводку, время от времени делая в ней пометки длинным остро отточенным карандашом.

— Вы представляете «Западный Край»? — сухо спросил он Билона вместо приветствия. — Знаю, неплохая газета, хотя вы позволяете себе определенные вольности.

— Мне трудно об этом судить, — дипломатично сказал Билон. — Я работаю в газете совсем недавно, фактически, только с начала этого месяца.

— Вы приехали с востока? — губернатор бросил на Билона чуть более заинтересованный взгляд.

— Да, незадолго до Нового Года.

— Откуда?

— Я закончил колледж изящных искусств в Харуме, дистрикт Зейгалап, — на этот раз Билон четко придерживался своей легенды.

— Сколько вам лет?

— Двадцать три.

— И не боитесь браться за большие дела? Похвально.

— Мой главный редактор поручил мне переселенческую тему, потому что я такой же новичок, как они, — пояснил Билон. — Он считает, что так я лучше пойму их проблемы.

— Очевидно, он прав, — жесткие черты лица губернатора слегка разгладились. — Я общался с вашим главным редактором. Он умный человек, но его представления неизбежно ограничены местечковой тематикой. Я полагаю, вы сможете показать более широкий взгляд на вещи. Задавайте ваши вопросы. У вас есть ровно двадцать пять минут.

Билон на секунду заколебался. У него, конечно, были загодя подготовленные вопросы, много вопросов, но все они вдруг показались ему второстепенными.

— Почему вы выступаете против самоуправления у переселенцев? — спросил он по наитию и тут же был вознагражден несколькими сухими смешками.

— Вы тоже обратили внимание? Что же, это важный вопрос, и я с удовольствием на него отвечу. Я против, потому что считаю всю эту идею с самоуправлением бредом, и бредом небезопасным.

— Но ведь в лагерях эти… м-м-м… переселенцы организовывали свою жизнь самостоятельно, — вспомнил Билон слова Лады Вакену. — И у них, вроде бы, неплохо получалось. Почему же здесь обязательно должно быть иначе?

— Здесь есть принципиальная разница, — недовольно ответил губернатор. — Никто не против, если они изберут нескольких уважаемых людей из своей среды для улаживания мелких конфликтов, помощи в оформлении бумаг на горданском или организации культурных мероприятий. Но вы знаете, что они маскируют этим безобидным с виду словом «самоуправление»? Они хотят жить обособленно и по своим законам, а также создавать собственные органы власти, фактически независимые от горданской администрации. Вы понимаете, к чему это может привести?

— Пока нет, — Билон на секунду оторвался от блокнота.

— Вам известна история эрефтийского кризиса?

— Известна, — наклонил голову Билон, поймав себя на том, что ему хочется сказать в ответ: «Так точно».

— Там тоже все начиналось с культурной автономии, а закончилось стрельбой и немалой кровью. Четыре года назад я сам брал со своим батальоном этот проклятый остров и потерял на нем четырнадцать славных парней, каждый из которых стоил большего, чем все эти грёбанные повстанцы, вместе взятые! В Гордане не должно появиться своего острова Эрефти, на море или на суше!

— Вы боитесь подъема сепаратистских настроений? — удивился Билон.

— Я ничего не боюсь. Я мог бы сейчас командовать дивизией, но мне сказали, что здесь — самый трудный участок. И я занял этот пост еще и для того, чтобы история, подобная эрефтийской, больше никогда не повторилась!

— Значит, никакой новой Граниды за океаном? — спросил Билон.

— Никакой! И кстати, почему только Граниды? На следующей неделе в дистрикт Авайри прибудут баргандские переселенцы, затем — беженцы из Вилканда, Шуана, Картая… Им что — тоже всем нарезать отдельные территории? Вы видели флаг нашего дистрикта?

— Нет.

— Тогда держите! — губернатор протянул со своей половины стола большой лист бумаги.

Развернув его, Билон увидел в верхней части герб с лобастым бизоном, а внизу — голубой прямоугольник с протянувшейся через него радугой и белой четырехконечной звездой в левом верхнем углу.

— Эта радуга не случайна, — сказал губернатор. — Она символизирует людей разных национальностей, которые вместе будут осваивать и отстраивать Западный Край. Но так, как радуга едина в своем многоцветии, так и люди должны быть едины в своем многообразии. Скоро все переселенцы получат горданские паспорта. Они превратятся в обычных горданских граждан со всеми их правами и обязанностями. И чем быстрее они покончат со своим навсегда ушедшим прошлым и задумаются о своем общем будущем, тем лучше. А горданскими гражданами должны управлять горданцы, а не генералы разбитой армии не существующего больше государства!

— Кстати, о будущем, — Билон взглянул на свой список заранее подготовленных вопросов. — Не приведет ли появление переселенцев к разрушению традиционного уклада жизни жителей Западного Края?

— Старый уклад исчезнет, это неизбежно, — жестко заявил губернатор. — Сейчас во всем дистрикте Авайри проживают двести шестьдесят четыре тысячи человек, но что будет, когда их станет, скажем, два миллиона двести шестьдесят четыре тысячи? Очевидно, они не смогут прокормиться, охотясь в степи на бизонов и выращивая овощи на своих делянках. Конечно, в Западном Крае сохранятся и степь, и бизоны, это часть нашего наследия, от которого мы не имеем права отказываться. Но чтобы сделать край по-настоящему цивилизованным и обитаемым, мы должны создать в нем современный агропромышленный комплекс.

— Я видел в степи ветрозащитные полосы, — вставил Билон.