Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

Вечно живого Ленина и ненавидят – все элитарные космополиты, все политические проходимцы и все социальные глупцы…

А обезумевший мир капитализма – уже после Горького появился фильм с откровенным названием «Этот безумный, безумный, безумный мир» – становится всё более безумным. Точнее – его безумным делают… И в душной тьме обезумевшего мира факел жизни Ленина не смогут затемнить навсегда никакие антиобщественные силы.

В оценке Ленина Горький был провидчески точен, хотя – чего тут удивляться? Горький был выдающимся «инженером человеческих душ», мастером слова. И видеть, и чувствовать он умел, потому и написал:

«…Люди жаждут – если они жаждут – вовсе не коренного изменения своих социальных навыков, а только расширения их. Основной стон и вопль большинства:

„Не мешайте нам жить, как мы привыкли!“

Владимир Ленин был человеком, который так помешал людям жить привычной для них жизнью, как никто другой до него не умел сделать это…

Меня восхищала ярко выраженная в нём воля к жизни и активная ненависть к мерзости её, я любовался тем азартом юности, каким он насыщал всё, что делал…»[1174]

Точнее не скажешь!

Говоря о социальной инертности большинства людей, Горький был и прав, и неправ одновременно. Большинство в старой России и вообще в старом мире, живущем «по законам, данным Адамом и Евой», было действительно социально инертным, но Ленин творил уже новый мир – мир деятельного большинства!

Человек старого мира, но человек не только деятельной мысли, но и умного дела, учёный-металлург Владимир Ефимович Грум-Гржимайло (1864–1928) в 1924 году писал – не в публичной статье, а в частном письме:

«Железный закон необходимости заставляет нас учиться работать, и мы выучимся работать. А выучимся работать – тогда будем и богаты, и культурны. Тогда мы благословим революцию и забудем все то горе, которое она принесла нам с собой.

Я считаю современный строй исторически необходимым для России. Империя Романовых воспитала в русском народе болезнь, которая кончилась взрывом – революцией. Современное правительство медленно, но неуклонно ведет русский народ к выздоровлению. Лечение всегда мучительно, лекарство всегда горько, но надо его принимать и делать то, что приказывает доктор.

Я всегда боялся, боюсь и сейчас, что иностранное вмешательство помешает русскому народу исцелиться от той болезни, которою заболел русский народ под глупым управлением последних Романовых. Как ни горько нам приходится, я вполне уверен в том, что переживаемые нами бедствия сделают нас великим и смелым, культурным народом-тружеником».

Писал старый металлург и так: «На нас, интеллигентах, лежит трудная обязанность убеждения „товарищей“, что для богатства существует один только путь – труд».

Судя по всему, Грум-Гржимайло не подозревал, что буквально этоже говорил и Ленин:

«Война дала горькую, мучительную, но серьёзную науку русскому народу – организовываться, дисциплинироваться, подчиняться, создавать такую дисциплину, чтобы она была образцом. Учитесь у немца его дисциплине, иначе мы – погибший народ и вечно будем лежать в рабстве»[1175].

С той же горечью, с которой писали о пороках русского характера Пушкин, Лермонтов, Некрасов, и с той же гордостью, с которой они же писали о России, Ленин заявлял:

«Русский человек – плохой работник по сравнению с передовыми нациями. Учиться работать – эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всём её объеме. У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, – чтобы создать действительно могучую и обильную Русь.

Русь станет таковой, если отбросит прочь всякое уныние и всякую фразу, если, стиснув зубы, соберёт все свои силы, если напряжёт каждый нерв, натянет каждый мускул… Идти вперёд, собирать камень за камушком прочный фундамент социалистического общества, работать, не покладая рук над созданием дисциплины и самодисциплины, организованности, порядка, деловитости, стройного сотрудничества всенародных сил – таков путь к созданию мощи военной и мощи социалистической»[1176].

В этой идеологии уже был зародыш нового общественного сознания и совершенно нового, высшего типа русского патриотизма: патриотизма советского социалистического. И, одновременно, тут не пахло пушкинским русским бунтом Пугачева – бессмысленным и кровавым.

Грум-Гржимайло задумывался о временах, когда «в русской душе умрут два национальных героя: Пугачев и Обломов, стоящие друг друга». Однако не одному ему надоели эти две порочные черты русского национального характера – разгульность и бездеятельность. Взяв в руки номер «Правды» за 8 марта 1922 года, каждый гражданин РСФСР мог прочесть там:

«Был такой тип русской жизни – Обломов. Он всё лежал на кровати и составлял планы. С тех пор прошло много времени. Россия проделала три революции, а всё же Обломовы остались, так как Обломов был не только помещик, а и крестьянин, и не только крестьянин, а и интеллигент, и не только интеллигент, а и рабочий и коммунист. Достаточно посмотреть на нас, как мы заседаем, как мы работаем в комиссиях, чтобы сказать, что старый Обломов остался и надо его долго мыть, чистить, трепать и драть, чтобы какой-нибудь толк вышел…»[1177]

Вот кого имел в виду Ленин, когда говорил Горькому о том, что приходится «бить людей по головке», – Обломовых он имел в виду!

Однако в России нарождалось новое поколение русских людей – советское поколение. Пожалуй, одним из первых эту грандиозную черту новой России увидел не наш соотечественник, а человек со стороны – со стороны, как говорится, виднее… Речь – об известном английском писателе Герберте Уэллсе и его книге «Россия во мгле». Уэллс очень интересно писал о новых советских школах и приходил к следующему выводу:

«…В условиях колоссальных трудностей в советской России непрерывно идёт грандиозная работа по народному просвещению и…, несмотря на всю тяжесть положения в стране, количество школ в городах и качество преподавания неизмеримо выросли со времён царского режима…»[1178]

С количественной точки зрения Уэллс ошибался: общее число школ в РСФСР тогда было меньше, чем в царской России – сказалась разруха гражданской войны. Но в городах число школ росло – это была вполне сознательная линия новой власти: Ленину для решения его задач преобразователя России были нужны подлинно культурные, развитые и деятельные массы молодёжи.

Вскоре после того, как Уэллс уехал из России, в Москве 2 октября 1920 года открылся III съезд комсомола.