Ленин. Спаситель и создатель - Сергей Кремлев

С так называемыми «интеллигентами», то есть, с «высоко учёными» схоластами и академическими болтунами типа вальяжного Петра Бернгардовича Струве, который в гражданскую войну успел побывать в «министрах» и у Деникина, и у Врангеля, или «экономиста» Питирима Сорокина, Ленин общего языка не находил, да особо его и не искал. С интеллектуалами – русскими людьми, понимающими «дело», у него получалось несравненно лучше.

В очерке «Владимир Ильич Ленин» Горький так описал характерную встречу Ленина со специалистами:

«Я предложил съездить ему (Ленину. – С.К.) в Главное артиллерийское управление посмотреть изобретённый одним большевиком, бывшим артиллеристом, аппарат, корректирующий стрельбу по аэропланам.

– А что я в этом понимаю? – спросил он, но поехал. В сумрачной комнате… собралось человек семь хмурых генералов, все седые, усатые старики, учёные люди… Изобретатель начал объяснять…, Ленин послушал его минуты… три… и начал спрашивать изобретателя так же свободно, как будто экзаменовал его по вопросам политики…

Изобретатель и генералы оживленно объясняли ему, а на другой день изобретатель рассказывал мне:

– Я сообщил моим генералам, что вы придёте с товарищем. Но умолчал, кто товарищ. Они не узнали Ильича, да, вероятно, и не могли себе представить, что он явится без шума, без помпы, охраны. Спрашивают: это техник, профессор? Ленин? Страшно удивились – как? Не похоже! И – позвольте! – откуда он знает наши премудрости? Он ставил вопросы как человек технически сведущий! Мистификация! – Кажется, так и не поверили, что у них был именно Ленин…»

Изобретателем, удивившим профессоров-артиллеристов, был Александр Михайлович Игнатьев (1879–1936). Большевик с 1903 года, он окончил Петербургский университет, после революции занимался изобретательской и научной работой, его самозатачивающийся резец был запатентован в США, Англии, Франции, Германии, Италии и Бельгии.

С подобными умницами Ленину было легко, с ними можно было переворачивать Россию с пролёжанного бока, с больной головы на крепкие, здоровые ноги.

Но сколько было ещё иных – не умниц!

Да и с умницами не всё, и не всегда было просто…

Ниже привожу в сокращении письмо, которое написал Ленину 2 мая 1920 года Сергей Петрович Фёдоров (1869–1936), крупнейший русский хирург, уролог, с 1903 года – профессор Военно-медицинской академии в Петербурге, основатель Российского урологического общества (1907), председатель Международного конгресса урологов в Берлине (1914), учёный мирового класса:

«Милостивый Государь!

Мне на днях рассказывали в Москве, что В. М. Минц перед отъездом своим был у Вас и беседовал с Вами и что Вы спросили его, почему он уезжает из Советской России, когда через 5–6 месяцев жизнь учёных будет обставлена лучше, чем где-либо.

Минц ответил Вам будто бы, что пока ещё жить и работать в России очень трудно и тяжело, что жизнь протекает в невозможных условиях, приходится самому таскать тяжести, дрова, колоть, пилить, и выносить помои и нечистоты. Кроме того, выселяют, уплотняют и обыскивают…

К сожалению, всё это верно. Всё это проделывали и со мной, хирургом и научным именем, известным и в Европе, и в Америке…

…Я ни на что не жалуюсь и не прошу ничего, а хочу сказать Вам только несколько слов. Вы должны понять, что мы люди науки и практические врачи (не занимающиеся специально общественной деятельностью) не можем принадлежать к политическим партиям и не должны подвергаться гонениям…

…За последнее время наше положение несколько улучшено (правда немного), но всё же, чтобы жить, приходится всё время распродавать разное имущество. А что дальше?

…Это очень тяжело, но что тяжелее всего, это то, что нет ни минуты душевного спокойствия и что надо обладать большой силой воли, чтобы работать научно и продуктивно…

…Надеюсь, что Вы можете понять меня и оценить как нужно моё письмо. Снимите с нас нравственный гнёт и дайте нам душевный покой, – материальные лишения переносить легче. Не губите нас неразумно, этим губите и себя.

Проф. Фёдоров»[1171]

Такое вот письмо…

А далее жизнь и судьба распорядились занятно…

Известный в России хирург В. М. Минц (1872–1945) – в 1918 году он принимал участие в лечении раненного Ленина, в 1920 году при содействии Ленина получил возможность эмигрировать в Латвию… Там он, конечно, не потерялся, в 1924 году возглавил хирургическое отделение крупной еврейской больницы, процветал – материально.

Успешно работал Минц как хирург и после присоединения Латвии к СССР, но после начала войны остался в Риге, заведовал клиникой в Рижском гетто. Позднее за отказ оперировать немецких офицеров он был перемещён в концентрационный лагерь Бухенвальд и умер там в 1945 году от полного истощения. Особой памяти Минц о себе в России не оставил. Если бы не его медицинская помощь Ленину, Минца не вспоминали бы вовсе.

Тем же русским учёным, которые остались верны России, пришлось, что называется, терпеть, но они перетерпели.

Сергей Петрович Фёдоров перетерпел, остался в России, в советское время создал научную школу, написал ряд трудов, имевших большое значение для развития отечественной хирургии. В 1928 году он стал Заслуженным деятелем науки РСФСР, а в 1933 году первым из советских хирургов был награждён орденом Ленина. Статьи о С. П. Фёдорове есть во всех трёх Советских энциклопедиях.

Судеб, подобных судьбе профессора Минца, в истории России ХХ века насчитывается немного – на подобном статусном уровне счёт идёт на десяток-другой…

Счёт же научных судеб, подобных судьбе профессора Фёдорова, идёт в истории советской науки на многие сотни.

Скажем, 5 марта 1920 года Горький в очередной раз пишет Ленину, интересуется, оставляют ли 1800 академических пайков (Ленин помечает на письме «2 месяца давали»), а затем продолжает:

«Ещё прошу Вас: позвоните Феликсу Дзержинскому и скажите ему, чтоб он поскорей выпустил химика Сапожникова. Сей последний нашёл способ добывать из газовой смолы… гомоэмульсию, продукт столь же сильного антисептического значения, как карбол… Нам этот продукт совершенно необходим, ибо у нас свозят г…вно (у Горького слово написано полностью. – С.К.) со дворов на Невский, а с Невского грузят на трамвайные платформы и – за город.

Это хорошо, да не очень, ибо теперь распутица, торцы мостовой обнажены от снега и впитывают в себя всякую гниль. Вы понимаете? Продуктом Сапожникова можно поливать целые улицы»[1172].