Грим - Анастасия Худякова

был на самом деле, но он видел его насквозь. Он взглянул на Ульфа сначала из-под бровей, но, встретив нагловатый зеленый взгляд, вскинул голову. Этот самоуверенный сукин сын был честен. Он оказался тем человеком, которого Роман уже не надеялся встретить. Он, не сбавляя шага, подходил вплотную и припечатывал свои идеалы прямиком в упрямый лоб своего собеседника, нравилось это тому или нет, и отказываться от них не собирался, что бы ни стояло на кону.

– Это все. Спасибо за ужин. Убирайтесь.

Ульф сделал то, что запутало Романа еще больше: он улыбнулся, как будто такой ответ был для него самым желанным.

– Ульф, – окликнул Роман, и Ульф обернулся с середины подъездной дорожки. Два зеленых огонька вспыхнули в темноте. – Вы тот, кто бежит с волками или от них?

– Я как вы, – просто ответил Ульф, заложив руки в карманы брюк и пожав плечами. – Куда бежите вы?

Роман покачал головой. Он окинул взглядом пустой влажный сад, подъездную дорожку, луну над ней и человека в призрачном бледном свете звезд, а потом сказал:

– Я больше не бегу. Наверное, нужно сказать волкам, что я дома.

7

На компьютерах следственного отдела была установлена специальная программа, позволяющая отыскать интересующее дело по ключевым словам. Она предоставляла список полицейских отчетов, в которых нужное слово фигурировало не менее одного раза. Ожидая, пока на экран будут выведены результаты, Теодора выглянула в коридор сквозь низкое широкое окно. Оскар Линд сидел за своим столом спиной к ней – ей был виден лишь край его затылка и плечо, он что-то увлеченно печатал. Кроме него в здании была секретарша Сара и еще двое следователей. Теодора не могла точно припомнить их имена. Кажется, тот, что повыше, с коротко стриженными волосами – Бертиль Лундберг… или Лундгрен?

Компьютер вернул ее внимание коротким системным щелчком, оповещая о том, что обработка данных завершена. Схватив карандаш и листок, она приготовилась выписывать номера дел, раскрытых и нет, в которых система обнаружила одно общее короткое слово: «волк». Но застыла перед монитором. Результата было всего два, причем один из них пятидесятидвухлетней давности. Тогда Теодора изменила ключевое слово на фразу: «нападение животного». Да, теперь дел было значительно больше. Она методично выписала в ровный столбик все номера до одного. Затем поднялась, сложила листок и убрала его в карман, выключила компьютер. Выходя из кабинета, она ничего не сказала впустившему ее Линду и, воспользовавшись полным отсутствием сотрудников в коридоре в этот час, прошмыгнула в архив.

Теодора зажгла всего одну лампу и, спустив на стол несколько коробок, принялась просматривать папки с делами, напрягая глаза в полутьме и постоянно сверяясь с листком, откладывала в сторону нужные. За тридцать минут ей удалось отыскать лишь несколько дел. Она валилась с ног и больше не могла стоять, так что сгребла найденные папки – их оказалось семь – и села прямо на пол, разложив их веером вокруг себя. Длинная юбка стесняла движения. Теодора почувствовала, как сильно ноют ноги после долгого дня в обуви на непривычно высоком каблуке. Она вздохнула и открыла первую папку.

Инес Монссон, тридцать два года. Смерть наступила в результате глубоких ранений в области живота, предположительно – нападение дикого животного, возможно, медведя. Жертва была обнаружена недалеко от палаточного городка в Вествогёй, фюльке[10] Нурланн.

Во второй папке была фотография эффектной молодой брюнетки, очевидно, американки. Кейти Рассел, двадцать восемь лет. Точную причину смерти установить не удалось, так как никаких следов диких животных обнаружено не было, как и предполагаемого орудия убийства. Женщина была найдена на веранде летнего дома в Нарвике, куда наведывалась раз в год во время отпуска. Причина смерти – рваные раны вдоль живота и груди, потеря крови.

Теодора так долго смотрела на фотографии жертв с мест преступлений, что потеряла чувство времени и любой связи с реальностью. Она снова была там, на леднике, а потом… в церкви, и вокруг не было ничего, кроме безотчетного ужаса и крови.

– Объяснишься?

Голос застал Теодору врасплох и напугал так, что она вздрогнула всем телом и выронила папки из рук. Фотографии выпали на тонкий темно-серый ковролин и теперь рдели на нем неровными кровавыми пятнами. Теодора не стала их поднимать и посмотрела наверх, на застывшего в проеме Стига Баглера. Она не представляла, сколько времени он вот так наблюдает за ней и ее противозаконными действиями. Теодора прикусила губу. Все, что бы она ни собиралась сказать, казалось глупым, лишним, нелепым.

– Не буду, – почти прошептала Теодора. Она пожалела, что он пришел. Лучше бы ее застукал кто-то другой.

– О, но тебе все равно придется. Рано или поздно. И лучше рано.

Теодора аккуратно собрала выпавшие файлы и разложила по местам. Затем сложила папки в одну стопку и прикинула, как ей теперь встать с пола в длинной неудобной юбке и на каблуках так, чтобы это выглядело наименее нелепо и хотя бы относительно пристойно. Она решила потянуть время.

– Ты разве не должен быть дома?

– А ты не должна?

– Мне стало любопытно.

– Я вижу. Знаешь, мне, может, тоже любопытно, почему у моей секретарши в сорок лет грудь вдруг выросла на три размера, но я же не пошел копаться в ее переписках и счетах.

– Фу, Баглер!

– Вот уж нет! Даже при таком раскладе я был бы куда честнее и порядочнее тебя. Зачем тебе эти дела?

– Я должна была выяснить… – Она замолчала, не договорив, и упрямо уставилась перед собой.

– Выяснить что? И вообще-то поднимись на ноги, я не могу серьезно разговаривать с твоей макушкой.

– А ты говори несерьезно.

– Холл, ну-ка встань!

Она попыталась подняться, но из этого ничего не вышло. Так и оставшись на полу, Теодора мрачно взглянула на него. Баглер, кажется, усмехнулся. Он всегда делал это так незаметно, что никто никогда не видел его улыбки и не мог бы сказать наверняка, когда он смеется, а когда хмурится. Баглер подошел и протянул ей руку. Нехотя Теодора схватилась за его ладонь и начала подниматься. Теперь, когда мышцы немного расслабились, это оказалось еще сложнее. Баглер подхватил ее за локоть и практически поставил на ноги, грубовато, но эффективно. Теодора расправила пальто и откинула волосы за плечи, а потом взглянула на него.

– Объяснись, – повторил он, по-прежнему сжимая ее локоть. Второй рукой он забрал у нее папки и поднял в воздух.

– Мне казалось, тут есть какая-то закономерность и…

– И что? Мы все просто слепые идиоты, которым лишь бы прикрыть дело? Это ты хотела