Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1 - Анатолий Гейнцельман

ПЕРЕПЕЛКИ

Как пойманные перепелки,Что бьются в полотнище клетки,Чтоб в поле вырваться, как пчелки,И улететь из страшной сетки,Так мы до крови бьемся в стеныСвоей космической темницы,Где всё давно без перемены,Где мы – ночные только птицы.Что в том, что голубые стеныВ темнице нашей, как у звезд,Когда разбили мы колениО страшный мировой погост?Что райские для нас чертоги,Построенные в небесах,Когда придуманные богиУ нас, как гири на ногах?Когда все мысли ухищренья –Лишь пируэты арлекина,И чувствуешь до одуренья,Что всюду вязкая лишь тина,Что утопаем мы в болотеДействительности несуразной,Что из своей, в конечном счете,Не вылезть шкуры безобразной:Что фейерверки наши мысли,Что истин и помину нет,Что мы над бездною повисли,Где мрак кромешный, а не свет,Что изо всех зеркал вселеннойГлазеешь очумевший ты,Ты, истрион везде презренный,Твои бесплодные мечты!

ПРИВЕТ СМЕРТИ

Смерть, благодетельница мира,Привет тебе в любой момент,Хотя б в разгаре самом пираМеж розовых венков и лент!Желанная всегда ты гостья,Как чаша пенная и мак,Как драгоценнейшая гостияИль острый палача тесак.С любовью вы совсем как сестры,Со сном блаженным близнецы,Есть аромат в вас терпко­острый,Несущийся во все концы.Ты всех моих родных под сводыВ лазурном храме увела,Ты приобщаешь всех свободы,Хоть остается лишь зола.Что ж, я готов, но серп наточенТвой должен быть, как для цветка,Хоть и доселе озабоченЯ крайним часом мотылька.Не буду ль только хризалидойЯ в недрах темных под землей,Не буду ль вспоминать с обидойЯ мир, удавленный петлей?И если нет совсем нирваны,Как это чувствует душа,То в облачные караваны,Что в небе реют не спеша,Верни меня иль в волны моря,Прямой девятою волной,Чтоб грозно бушевало гореЖемчужной синею спиной.Лишь человеком из коконаНе воскрешай меня опять,Хотя б вблизи была икона,Похожая на Грезу­Мать!

ЛИШАЙ

Как на вершинах гор бесплодныхЧервонный высохший лишай,Дремлю я меж рабов свободных.И ты дремать мне не мешай!Я погрузился в сон глубокийСреди заоблачных вершин,Как в мире самый одинокий,Что потерял земной аршин.Мне ничего уже не надо,Мне Ангел пищу достает.Не замечает даже стадо,Что кто­то на скалах растет.Но про меня мечтают звезды,Скучающие от орбит,И Ангел Смерти на погосте,Что скоро, скоро затрубит.Я – вечности самой тревога,Духовный в атоме я светИ отпечаток бледный Бога,Не признанный никем поэт.С гранитного меня осколкаНикто не может соскоблить:Серебряная я иголка,Связующая с небом нить!

МОГИЛЬЩИКУ

На позолоченные дрогиНеси с вниманием мой гроб,Не спотыкаясь о пороги,Чтоб не стучал о крышку лоб.И землю не бросай лопатой,Как лошадиный вниз помет:Могила – райские палаты,Где начинается полет.Да отшлифуй ровнее граниМогилы черной, как алмаз,Зеленой застели их тканью,Чтоб не исчез весны экстаз.И посади ты неотложноУ изголовья кипарис,Чтобы не спал я там тревожноМеж гробовых вокруг кулис.Он оплетет меня корнями,Он высосет бессмертный дух,И внутренними ступенямиВзовьюсь я, как лебяжий пух,Взовьюсь до самой верхней ветки,Чтобы блаженно шелестеть,Чтоб из пахучей терпко клеткиНа солнце красное глядеть,Чтоб черною душистой кистьюВ заката пламенный багрецПисать без жизненной корыстиПро свой загадочный конец!

БОЖЬИ ЛУЧИКИ

Как ты устал, мой Ангел бедный,Бродя в чистилище со мной,Какой ты сумрачный и бледный,Какой ты странный и седой!Я засиделся в этом миреСтремлений суетных и слез,Я опьянел на вечном пиреСредь терниев и диких роз.Мы оба полюбили жизниЛазурный странный лабиринт,Ни спруты страшные, ни слизниДуши не заглушили винт:Стучит не умолкая сердце,Плетя словесный иероглиф,Страданье – сказочное скерцо,Сомненье – златоглазый гриф.Как много б звезд ни потухало,Как много б ни было гробниц,Небытия не сможет жалоВсех истребить, ни звезд, ни птиц.Не первый путь и не последнийМы совершаем на земле:Мы – голос вечности победный,Мы – Божьи лучики во мгле.

ЗАГАДОЧНОСТЬ БЫТИЯ

Люблю я только непонятное,Люблю никем не постижимое,Люблю мечтою необъятное,Во сне одном неясно зримое.Куда ни глянь, и повседневноеПринадлежит к числу любимого,Всё превращается в напевное,Всё пища творчества незримого.Я, ты, цветок в античной амфоре,Паук в своей воздушной крепости,Луч солнца на японском чайнике,Что знаешь ты о них реального,Что знаешь ты о них понятного?Что в душах их сокрыто сказочных?Зачем они на свете пагубном?Я, ты – не менее загадочны,Чем формы амфоры аттической,Таинственны, как сердце чудища,Висящего меж сети шелковой,А лучик солнца прямо мантиейДля нас благоухает Божией.К Нему же все пути пресеченыДля тех, кто не цветет, как цветики,Кто не благоухает сладостно,Кто не живет собою радостно,Кто не влюблен в навек незримое,Сухим умом не постижимое!

АРАБЕСК

Тихо спят в лучах платаны,Как в безбрежности тартаны,Спят, но лабиринт корнейТянет соки из теней

Тысячи ушедших звенийПогребенных поколений.Скоро и ко мне в високЗаберется корешок

Сладкий, нежный и упорныйИ потянет сок мой черныйПрямо в небо, как фонтан.И увижу океан

Снова я вверху небесный,Безыдейный, бестелесный,В лист проникну молодойИзумрудною душой.

Ветерок меня потреплет,Поцелует, потереблет,Будет лучше, чем теперь,Мыслящий усталый зверь!

ФЛАМИНГО

Серое небо с просветом.В шелковом пологе этомЛасточек синих фанданго...Хочется к берегу Ганга,К старым таинственным храмам,К сонным задумчивым Брамам,К лотосу в зыбком болоте.В утлом мне хочется ботеДвигаться в плетях лиан,Слушая визг обезьян,Слушая писк бенгалушек,Сонную фугу лягушек.Леса родные то звуки,Словно плыву я от мукиВ саване жертвенным трупомВниз по скалистым уступам,Словно я аистом смелымКланяюсь лотосам белым,Розовым словно фламингоСплю я у края картинки,В серое небо с просветомГлядя, подобно кометам.

ПО СЛЕДАМ БОЖИИМ

Небо синее, как синька,Ни одна на нем пушинка,Растекаясь, не плывет:Голубой оно кивот.Нет ни ласточки, ни мошки,Хоть открыты все окошкиБожьего вверху дворца,И лазури нет конца.Только стрелы солнца яроВ час полдневного кошмара,Как червонный страшный спрут,Травы на откосе жгут,Жгут мне голову седую.Всё мучительней иду я,Может быть, и упадуВ Божьем как­нибудь саду.Он вблизи, Создатель старый:Это творческие чарыПальцев мощного Артиста,Синих гор вдали мониста.Всюду след Его сандалий,Творческой Его печали,Самого ж Его уж нет,Как бы ни искал поэт.Я устал идти по следу,Чуть не празднуя победу,Я устал, как Агасфер,Проверять правдивость вер.Так остановись же, Боже,На Тебя во всем похож я,Пред лицом моим предстань!Я уже давно за тканьЗвездного держусь плаща,В облаках Тебя ища.Покажись больному сыну,Как создавшему Сикстину!

ОБЛАЧНЫЕ ХРАМЫ