Николай Караченцов. Глазами семьи и друзей - Андрей Николаевич Караченцов

Но только приехал душевный Коля и, собрав всю группу, объявил: ежели от кого-либо «только учует», и неважно, когда и где – на съёмках, после съёмок, – сразу билет на рейс до Москвы и – «до сидання»!

Группа пребывала в шоке, весь «киренский» в холодильнике затянуло паутиной, но и работа шла споро. Уже отсняли сцену в койке, в которой в номер стучит официант и Коля голяком. Условие поставил жёсткое – снимать только сзади, только попу – и всё!!! Но ушлый режиссёр умудрился второй камерой отснять Колюню и спереди во весь рост, хотя клялся-божился, что снимает до пояса, а сам, шалун, «светанул», что называется, по полной. А поскольку снимали не видео, а на плёнку, стоит ли говорить, что вскорости все кадрики-срезки дублей с «передним» планом Коли разошлись по всей женской половине группы, а по приезде в Киев – и по всей студии.

Ну, это всё мелочи по сравнению с тем, что придумал Витя-режиссёр. По сценарию Колин герой снимает президентский номер в супер-пупер-отеле, приводит туда героиню своих эротических снов, следует душещипательная сцена признания, в итоге которой сердце путаны не выдерживает… Она рыдает, он продолжает терзать её и себя накалом страстей, наконец у него в руках появляется увесистый свёрток с бабками. Далее фраза:

– Да! Я знаю, кто ты, и хочу оплатить твой нелёгкий труд по тарифной сетке. А чтобы не думала, мол, отыскался тут ещё один на халяву, – так получи же наличными всю мою любовь!!!

Она, рыдая, отдаётся нашему Ромео, но всё это время внутри у неё происходит непрерывный катарсис, а по-нашему – очищение души, и аккурат после этого вот самого она и говорит:

– Да что мне, в конце концов, твои бабки?!! – типа, значит, не бумажки главное, а «чуйства». – Я тебя и за так любить буду, а бумажонки можешь выбросить!!!

Я подозреваю, что автор сценария одним глазком подглядел ту сцену из «Братьев Карамазовых», где Настасья Филипповна палит в камине свой вероятный гонорар. Подглядел – и не удержался…

В общем, Коля в шоке, как это зафигачить сто тыщ с пятнадцатого этажа вниз, а нашу школьницу-путану уже клинит:

– Кидай – и всё!!! Люблю тебя такого, как есть, с голым задом…

А нужно сказать, что группа у Вити Василенко подобралась толковая и «соточки» с Ильичом отксерили только так! И Валюша Павлов, тогдашний глава минфина, не определил бы подделку, так классно сработали. А поскольку эпизод могли по понятной причине отснять только один раз, то и камеры установили тщательно, и ветра соответственного дождались, чтобы поэффектнее разлетание было.

«…Камера! Мотор! Коля, дава-а-ай!!!»

И киданул Караченцов сто тысяч рублёв с балкона пятнадцатого этажа гостиницы в Дагомысе, и полетели «бабульки», разносимые ветром, по окрестным улицам, и завизжали тормозами машины, и ломанула толпень отдыхающих на невиданную халяву, и размели весь наш стотысячный «фальшак» в момент!!! Часть денег стала опускаться на бассейн, в котором одиноко плавал гордый представитель грузинского теневого бизнеса. Увидев тучу денег, он вынырнул из воды, закричал отчаянно и весело: «Ай, маладэц!!!» – и поднял вверх большой палец.

А через день в группу пришли. Из учреждения под весёлым названием ОБХСС. Выложили несколько изъятых у населения помятых «соточек» и радостно сообщили, что «вашими «деньгами» уже вовсю рассчитываются вечерами в барах и на базаре. И не хотели ли бы вы, господа киношники, присесть по полной за такое творчество»?!

И уже вовсю запахло статьёй, и запаниковал директор Валера Сардуддинов, и киданулись ребятки к Караченцову, как к последней инстанции, и «врубил» Колян всё своё отшлифованное годами обаяние, и это был единственный день, когда метнули из морозильничка на стол запотевшую-со-слезой, поскольку нужно было выручать ребят, и вынута была Колина гитарка, и зазвучал неповторимый темброчек:

«Кленовый лист, кленовый лист, ты мне среди зимы приснись…»

…И прониклись обэхаэсэсники ситуацией, и сидели аж до самого утра под гитарочку да под горилочку… Еле их спровадили, всё фоткались да целовались.

А на следующий день по группе объявили выходной…

Становитесь! Пятьдесят гривен, как говорится, не деньги…

Итак, Ялта в июле, жара, дело к вечеру. Толпы разомлевших «дикарей» вперемежку с «организованными», т. е. обеспеченными путёвками отдыхающими вываливаются фаршем из гостиниц, всевозможных коморок «под сдачу», из мест общепита, с прогулочных катеров – на набережную, пополняя собой непрерывное броуновское движение таких же убитых отпускным бездельем трудящихся. А на набережной! А на набережной чего только нет! Тут тебе и дырка, всунув в которую голову, ты в одночасье превращаешься то в динозавра с человечьим лицом, то в Бэтмена, то в красного кавалериста. Тут тебе (естественно, не бесплатно!) и средневековые костюмы напрокат, дабы можно было добавить к своей рабоче-крестьянской внешности толику старорежимного благородства. А хошь – можно сфоткаться и со всевозможной экзотической тварью, дабы по приезде в родной Мухосранск впаривать корешам: мол, отдыхал «на энтих вот… на Канарах с Бермудами, и там это всё в порядке вещей».

Мы с друзьями (а это Коля Караченцов, наш общий товарищ, директор картины Валера Сардуддинов и ваш покорный) выходим из гостиницы «Ореанда», что аккурат в центре набережной. И кому-то из нас приходит в голову мысль, что неплохо бы кидануть наши измученные жарой тела в спасительную прохладу Чёрного, а опосля – и по светленькому, да с пенкой, да в запотевшем бокальчике… (Сейчас пишу, а глотка предательски давится слюной!)

Да, я забыл сказать, что наш третий, Валерчик Сардуддинов, был поразительно похож одновременно на Николая Губенко и Александра Калягина. Что и внесло определённый нюанс в нашу дальнейшую историю. Итак, не думая о последствиях, и прежде всего о всенародной узнаваемости и популярности Петровича, мы попёрлись на пляж «Ореанды».

…Ну, за первые минут пятнадцать (пока изумлённый народ приходил в себя) мы успели по разу искупаться, и даже припасть на лежаки. Но это были первые пятнадцать минут! Как правило, в любой пролетарско-отдыхающей среде всегда находится самый бесцеремонный, самый смелый, самый нахальный, у которого в глазах читается только одна, но самая слёзная просьба: запечатлеть себя любимого рядом с народным кумиром, дабы опосля, демонстрируя фотку друганам, бросить вскользь: мол, ох и надоел ему этот народный… Каждый вечер его, Васю, на пиво раскручивал…

И это было ещё до появления фотомобилок. Сейчас весь этот ужас на каждом шагу. Причём интерес к тебе угасает в ту же секунду, когда клацнет мобилка. Ни «до свидания», ни «спасибо» зачастую не дождёшься. Ну, это так, лирическое отступление… А пока что Коля с тоской заметил как раз такого, что уже