Рерих - Павел Федорович Беликов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сообщение о первой мировой войне застало Николая Константиновича в Талашкине. Как должен поступить человек — верный сын родины, считавший, что благо заключается в мире и единении с другими народами? Вопрос сложный и трагический.
Николай Константинович всем сердцем болел за судьбы русского народа. Как историк и патриот, он знал, что в народе крепка воля к защите родной земли. Рерих писал: «Приходят враги разорять нашу землю, и становится каждый бугор, каждый ручей, сосенка каждая еще милее и дороже. И, отстаивая внешне и внутренне каждую пядь земли, народ защищает ее не только потому, что она своя, но потому, что она красива и превосходна и поистине полна скрытых, великих значений».
Вместе с тем всегда готовый выступить в защиту Национального достоинства Рерих был против оголтелых шовинистов. Художник без малейших колебаний примкнул к той части русской интеллигенции, которая не связывала благополучие родины с агрессивными намерениями правящей верхушки. Николай Константинович сразу же решил для себя, что его долг заключается в осуждении самой войны.
В 1914 году Рерихом создается плакат «Враг рода человеческого», в котором он клеймит варварское разрушение памятников культуры в Лувене, Шантиньи, Реймсе. Плакат был разослан по армиям и военным зонам. Забота художника о мире в первую очередь выразилась в борьбе за сохранение достижений человеческого гения.
Мысль о необходимости специального соглашения по охране просветительных учреждений и памятников культуры впервые возникла у Рериха еще в русско-японскую войну. В начале первой мировой войны Николай Константинович вынес этот вопрос на обсуждение широкой общественности, попытался придать ему государственное значение. Рерих обратился к верховному командованию русской армии и правительствам Франции и США с предложением обеспечить в военное время сохранность культурного достояния народов путем соответствующей договоренности между странами.
Действуя с присущей ему энергией, художник ознакомил с проектом многих высокопоставленных лиц, а в 1915 году и самого Николая II, но дело так и не продвинулось. Тем не менее от идеи охраны культурных ценностей при военных столкновениях Рерих не отказался, и проведение ее в жизнь заняло большое место в его дальнейшей общественной деятельности.
С начала войны Николай Константинович принимает также участие в работе русского Красного Креста. В 1915 году его выбирают председателем Комиссии художественных мастерских для увечных и раненых воинов. По инициативе Рериха создаются специализированные классы для обучения раненых при школе Общества поощрения художеств.
Характерные черты приобретает в военные годы публицистика Николая Константиновича. Он лишь мельком говорит в своих очерках о войне. При всей своей неотвратимости она представляется художнику чуждым явлением. Поэтому его мысли не отвлекаются от основных задач искусства и просвещения. В статье «Слово напутственное», опубликованной в газете «Биржевые ведомости» 14 марта 1916 года, Рерих пишет: «…думаем мы не во имя «вчера», но во имя «завтра», во имя всенародного строительства и творчества. Думаем, зная, что творчество без подвигов невозможно. Прежде всего, имеем ли право говорить об искусстве? В дни великой борьбы? Когда, казалось бы, умолкает искусство? Когда справедливо восстали против глупой роскоши и мотовства… Но подлинное искусство — не глупая роскошь. Молящийся богу правды и красоты — не мот. Искусство — потребность. Искусство — жизнь. Разве храм роскошь? Разве может быть мотовством книга и знания? Конечно, если искусство — великая потребность и высокая жизнь, то, конечно, и сейчас можно говорить об искусстве. Если искусство служит Родине, то, конечно, следует перед ним поклониться. А служение это, конечно, не в служебных изображениях, но в возвеличении вкуса, в росте самопознания, в подъеме духа. В подготовке высоких путей».
В военные годы в искусстве Рериха мотивы грозных предзнаменований уступают место фольклорным темам. Иногда художник раскрывает их в связи с традиционными религиозными представлениями о подвижниках, спешащих на помощь людям, как, например, в картинах: «Прокопий праведный отводит каменную тучу от Устюга Великого», «Прокопий праведный за неведомых плавающих молится» (1914), «Пантелеймон целитель», «Три радости» (1916). Иногда решение их носит чисто сказочный характер, как в «Ведунье» (1916), или основывается на пантеизме народного мышления, как в «Велении неба», «Стрелах неба — копьях земли», «Доме духа» (1915).
Произведения военных лет не вызывают чувства безысходности. Художник настроен оптимистически и не страшится грозных испытаний.
Во время мировой войны заметно возросли усилия Николая Константиновича на поприще народного просвещения. Участились встречи с Горьким и другими антимилитаристски настроенными представителями русской интеллигенции. Напряженная деятельность Николая Константиновича как будто бы свидетельствовала о том, что война не выбила его из проторенной творческой колеи.
Но на самом деле это было не так. Война полностью расстроила планы Рериха в важнейшей для него области — в изучении Востока. А она играла решающую роль в биографии Николая Константиновича. Он не мог ограничиться исключительно книжными сведениями о притягательных для него странах и перед самой войной предпринял некоторые шаги по организации научно-художественной экспедиции в Азию.
В 1913 году Николай Константинович встретился в Париже с постоянно проживавшим там русским востоковедом В. В. Голубевым — знатоком индонезийского, индийского и тибетского искусства. Голубев только что вернулся из Индии и собирался вновь отправиться туда. Рерих обсуждал с ним планы совместной работы по исследованию восточных стран, а по приезде домой в Петербург написал статью «Индийский путь», заканчивав шуюся словами: «Желаю В. В. Голубеву всякой удачи и жду от него бесконечно многозначительного и радостного… К черным озерам ночью сходятся индийские женщины. Со свечами. Звонят в тонкие колокольчики. Вызывают из воды священных черепах. Их кормят. В ореховую скорлупу свечи вставляют. Пускают по озеру. Ищут судьбу. Гадают. Живет в Индии красота. Заманчив великий Индийский путь».
Этот путь давно уже манил Николая Константиновича, и художник усиленно готовился к вступлению на него. Стремясь быть в курсе исследовательской работы отечественных ученых, Рерих принимал участие во многих их начинаниях, способствовавших усилению контактов со странами и народами Востока. Так, например, в целях изучения живых буддийских традиций и привлечения в Петербург редчайших экспонатов буддийского религиозного культа русские востоковеды выдвинули предложение о постройке в столице буддийского храма. В комитет по содействию строительству входил и Николай Константинович. Комитет обычно собирался на квартире сестер Шнейдер — племянниц известного индолога И. П. Минаева.
Было бы наивным заподозрить деятельность этого комитета в какой-то пропаганде буддизма. Достаточно сказать, что по инициативе Ф. И. Щербатского комитет обсуждал и вопрос о перевозке из Индии в Россию древнего индуистского храма. Рерих отмечал по этому поводу в «Листах дневника»: «Вместе с мечетью и буддийским храмом такое прекрасное привхождение было бы своевременно и замечательно. Мы схватились за предложение Щербатского». Русские востоковеды,
