Рерих - Павел Федорович Беликов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не прекращал своих выставок Союз русских художников, сильный именами А. Архипова, А. Васнецова, К. Коровина, И. Остроухова, К. Юона, Ф. Малявина. По-прежнему продолжало выставочную деятельность Товарищество передвижников, поддерживаемое авторитетами Репина, Сурикова. Касаткина.
Воссозданному «Миру искусства» пришлось столкнуться с «новаторами», провозгласившими полную анархию в области формы и абсолютное пренебрежение к прошлым достижениям человеческого гения.
К чести «мирискусников» надо сказать, что они не повторяли роковой ошибки некоторых видных передвижников, отрицавших все то, что было не похоже на их собственные работы.
Перестав быть «бунтовщиками», «мирискусники» остались в глубине своей души истинными новаторами и внимательно присматривались к представителям других направлений, давая им место на своих выставках.
«Зрелые отцы призывают в свой дом незрелую молодежь, надеясь через нее сохраниться и обновиться», — говорилось в одном из обозрений выставки «мирискусников». Оба качества — преемственность и новаторство — были близки Николаю Константиновичу.
В декабре 1911 — январе 1912 года проводился Всероссийский съезд художников. В статье «Земля обновленная» (1911), посвященной этому событию, Рерих писал: «Думать ли художникам о всяких уравнениях? Чтобы никто не выпал из строя, чтобы никто не выскочил… Мечтами о единении, мечтами о ровном строе сколько художников было отрываемо от работы. Страшно сосчитать, сколько художников «объединительные» разговоры перессорили».
Там же мы читаем «…учась у камней упорству, несмотря на всякие недоброжелательства, я твержу о красоте народного достояния. Видеть защиту красоты старины на знамени съезда для меня особенно дорого…»
Многолюдный и разнообразный по составу участников съезд свидетельствовал об интенсивной дифференциации в художественной жизни страны, о множестве противоборствовавших в ней направлениях. Так, В. Кандинский выступал на съезде с горячей проповедью абстракционизма, представитель «Ослиного хвоста» уличал Врубеля в консерватизме, а «мирискусник» Александр Бенуа призывал к неоклассицизму.
В такой обстановке Рериху и пришлось налаживать деловую сторону объединения «Мира искусства». Николай Константинович умело избегал ненужных конфликтов, внимательно прислушивался к «старикам» и к «молодым». Все это укрепляло организацию «Мира искусства» и обеспечивало ей успех.
Рерих близко сходился со многими художниками, писателями, учеными своего времени. Так, прочная дружба связывала Николая Константиновича с Леонидом Андреевым. Оптимистическое мировоззрение Рериха и близкое к пессимизму мироощущение Андреева, казалось, были антагонистичны. Но крайности, как бы стремясь дополнить друг друга, иногда сходятся. Об их полном взаимопонимании красноречиво свидетельствует такое письмо Рериха к Леониду Андрееву (1914):
«Дорогой Леонид Николаевич! Если слова трогают душу, то слово такого прекрасного, так близкого мне художника, как Вы, не только тронуло меня глубоко, но и принесло радость. За эту радость, которая так редка у нас сейчас, крепко Вас целую. Спасибо Вам великое. И вы поймете, что Ваше мнение принесло мне радость. У меня много врагов, но зато судьба устроила так, что «с гордостью могу назвать врагов моих и с гордостью могу перечислить друзей». Судьба устроила так, что среди умершего «сегодняшнего» дня, среди пены и пыли жизни ко мне обращаются голоса таких людей, как Вы, которого я так люблю, ценю и чувствую. Ведь это же радость! Среди испытанных голосов «специалистов» Вы заговорили о моей работе языком человеческим. Вы пишете, что можно ли говорить неспециально? Да ведь это-то и важно, если что-либо может выйти за пределы специального — в жизнь, в душу…»
Предчувствия грозных событий и стремление подчинить свои духовные искания общественным интересам сблизили Николая Константиновича с Александром Блоком. В этом случае можно уже говорить и о творческом «сродстве душ».
Было очень много общего между внешней сдержанностью и внутренним пыланием Рериха и Блока. В «зареве» их искусства не сразу угадывался «жизни гибельный пожар». Поэзия Блока и живопись Рериха часто казались далекими от насущных проблем сегодняшнего дня. Но у них был особый счет времени, счет, который включает в сегодняшний день минувшие тысячелетия. И в их творчестве настоящее проверялось прошлым.
Слабеет жизни гул упорный.
Уходит вспять прилив забот.
И некий ветр сквозь бархат черный
О жизни будущей поет.
Очнусь ли я в другой отчизне,
Не в этой сумрачной стране?
И памятью об этой жизни
Вздохну ль когда-нибудь во сне?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Нет! Все, что есть, что было — живо!
Мечты, виденья, думы — прочь!
Волна возвратного прилива
