Рерих - Павел Федорович Беликов

Николай Константинович очень своеобразно раскрывал религиозные темы. В этом отношении особого внимания заслуживает оформление церкви св. Духа в Талашкине. Уже издалека бросается в глаза изумительная по красоте мозаика на портале храма. Она сверкает огненно-красными, золотистыми, бирюзовыми тонами. Центральную часть мозаики занимает громадное изображение Нерукотворного Спаса. По лаконизму это изображение напоминает иконопись XII–XIII веков. Справа и слева от лика расположены фигуры трубящих архангелов, за ними крепостные башни и стены, а выше, над пламенеющими облаками, композицию замыкает «град нездешний». Скорбные, как бы насквозь пронизывающие глаза Христа преисполнены человеческой болью.

Стремясь возродить принципы древнерусской мозаики, Рерих отказался от характерных для мозаичных работ конца XIX — начала XX века измельченных, зеркально отшлифованных материалов и остановил свой выбор на горящей чудесными переливами нешлифованной смальте. Значительность образа, выразительность композиции, крупные куски смальты делают мозаику подлинно монументальной.

Не сохранился до нашего времени внутренний декор храма — композиция «Царица Небесная». Она особенно интересна своеобразным толкованием религиозного сюжета. Намерение разместить роспись в алтарной абсиде вызвало протест со стороны Смоленской епархии, но церковь строилась на личные средства Тенишевой, и это препятствие удалось обойти.

«Царица Небесная» изображена сидящей на троне без традиционного младенца на руках. Ее изображение организует сложную символическую композицию. Основание трона опирается на незыблемую твердь земную, которую омывает «река жизни». К ногам царицы, борясь с бурными волнами, устремляются в утлых челнах люди. Голова владычицы достигает надземных сфер, и ангелы славят ее. Роспись венчает шествие пророков, поклоняющихся кресту.

Используя архитектурные детали храма, Рерих с большим мастерством решает сложную, трехъярусную композицию. Особую красоту и декоративность придают ей богатейшие орнаменты, созданные по мотивам русского народного искусства.

Но в самом решении образа «Царицы Небесной» уже явно чувствуется пантеизм религий Востока, которые признают бога лишь в его творении.

Впоследствии Рерих выразил эту идею более конкретно в полотне «Матерь Мира» (1924). По композиции картина близка «Царице Небесной», но задумана она в совершенно ином, обобщенно-космическом плане. На глубоком синем фоне звездной бездны, в мерцающих серебряно-золотистых лучах вырисовывается сидящая на троне матерь мира. Как и в «Царице Небесной», трон опирается на землю, но «река жизни» обозначена теперь лишь тремя прозрачными золотыми рыбками. Образ лишен каких-либо культовых и национальных признаков. Мягкие, ниспадающие складки одеяния матери мира украшены скупым орнаментом из геометрических фигур. Лик до половины скрыт покрывалом. Это означает, что многие законы мироздания еще не познаны человеком. Пантеистическая «Матерь Мира», близкая к Востоку, далека от канонической милостивой заступницы рода человеческого. Не за милостью, а за знанием обращается к ней человек.

Если над росписью церкви в Талашкине Рерих начал работать лишь в 1911 году, то сама композиция «Царицы Небесной» сложилась у него значительно раньше. Первые эскизы были созданы еще в 1906 году, что совпадает с появлением в творчестве художника произведений, посвященных Индии. В 1905 году Николаем Константиновичем была написана сказка «Девассари Абунту», а в 1906 году появились полотна «Девассари Абунту» и «Девассари Абунту с птицами». Рерих отмечает в дневнике эти произведения как свою первую творческую дань Индии. В последующие годы восточная тематика занимает все большее и большее место как в литературных работах, так и в живописи Николая Константиновича, и влияние восточной философии на мировоззрение художника становится все заметнее.

В XIX веке значительно расширяются культурные связи России с Индией. В университетах открывают кафедры санскрита. Русская наука выдвигает И. П. Минаева, индолога, получившего всемирное признание.

На начало XX века приходится расцвет русской индологии. Работы учеников И. П. Минаева — С. Ольденбурга и Ф. Щербатского — привлекают внимание даже в Индии.

Идеи Рериха о роли народных миграций в деле преемственности и взаимодействия национальных культур, а также взгляды о необходимости усваивать мудрые уроки прошлого находили поддержку в тех исследованиях русских и зарубежных ученых, которые подтверждали поразительные знания древних. Эти исследования привлекали внимание Рериха не только к прошлому, но и настоящему Индии. В частности, Николай Константинович проявил большой интерес к движению «Миссия Рамакришны», возникшему в 1897 году по инициативе выдающегося индийского мыслителя Свами Вивекананды.

Философские взгляды Вивекананды основывались на идеях его учителя Рамакришны (Г. Чаттерджи). Рамакришна был незаурядной личностью в истории индуистского реформаторства. Он отрицал кастовые привилегии и проповедовал единство всех религий.

Вивекананда получил европейское образование, переписывался с Г. Спенсером. Исходной позицией индийского мыслителя был объективный идеализм и пантеизм. «В определенном смысле слова я тоже материалист, — писал Вивекананда, — ибо верю, что существует только одно, как раз то, во что нас призывает верить материализм. Только он называет это одно материей, а я богом».

В особенности его волновали проблемы этики: «Долг каждого, — писал Вивекананда, — делать то, что возвысит и облагородит его в соответствии с идеалами народа или общественного слоя, к которому он принадлежит… Даже если человек не изучал ни одной философской системы, даже если не верил ни в какого бога, если не молился ни разу за всю свою жизнь, если только через хорошие дела пришел к тому, что готов отдать жизнь за других, то он достоин состояния, в которое религиозного человека приводит молитва, а философа — знание».

Одной из самых сильных сторон философии Вивекананды было несогласие с теорией «непротивления». Признавая за этой теорией высоконравственный идеал, Вивекананда указывал, что следовать ему на практике в современном обществе — значит обречь на верную гибель большую часть человечества.

Рамакришна и Вивекананда — первые мыслители, по трудам которых Рерих знакомился с оригинальной индийской философской мыслью. Из индийской классической литературы сильнейшее влияние на Николая Константиновича оказала «Бхагавадгита». Ссылки на эту, пожалуй, наиболее популярную во всех слоях индийского общества книгу неоднократно встречаются в ранних литературных произведениях художника.

Вслед за «Бхагавадгитой» внимание Николая Константиновича привлекла и буддийская философия, причем в подходе к ней можно узнать влияние Вивекананды, который считал Будду личностью с необычайно сильной волей, способной «переворачивать миры». В дальнейшем вся интерпретация буддизма строится Рерихом именно в подчеркивании активного вмешательства в жизнь с целью ее преобразования. Пассивному, «созерцательному» началу буддизма с проповедью «нирваны», как ухода из мира в «небытие», Рерих не придает значения. Николай Константинович замечает: «Гармонию часто не понимают. Так же, как не понимали Нирвану… Нирвана есть качество вмещения всех действий, насыщенность всеобъемлемости. Спокойствие лишь внешний признак, не выражающий сущности состояния. Будда упоминал о покое, но лишь это внешнее условие было усвоено слушателями. Ибо слушатели все-таки люди, которым покой звучит близко. Действие как заслуга мало понятно».

Из современников Рериху особенно близок был Рабиндранат Тагор. Николая Константиновича увлекали не только литературные труды Тагора,