Рерих - Павел Федорович Беликов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я нашел, наконец, пустынника.
Вы знаете, как трудно найти
пустынника здесь на земле.
Просил я его, укажет ли
он путь мой и примет ли
благосклонно мои труды?
Он долго смотрел и спросил:
что у меня есть самое любимое?
Самое дорогое? Я отвечал:
«Красота». — «Самое любимое
ты должен оставить». — «Кто
заповедывал это?» — спросил я.
«Бог», — ответил пустынник
«Пусть накажет меня Бог —
я не оставлю самое прекрасное,
что нас приводит к Нему».
Поиски гармонии бытия («Красоты» с большой буквы) лежат не только в основе философских взглядов Рериха, но и в основе его искусства — будь то пейзаж, Историческая или мифологическая композиция, театральные декорации. Эти поиски определили и специфику работ Николая Константиновича в области религиозной живописи.
В дореволюционной России оформление церковных интерьеров давало возможность проявить себя художникам-монументалистам. Храмовыми росписями занимались замечательные современники Рериха — В. Васнецов, Врубель, Нестеров. Они стремились отобразить в религиозной живописи свое мировосприятие. Напомним, что М. В. Нестеров отдал иконам и росписям свыше двадцати лет напряженного труда, причем он часто отказывался от «выгодных» заказов, если их условия ограничивали его творческие интересы.
Что касается Рериха, то наиболее характерным для него являлось само отношение к храму не как к «дому молитвы», а как к самой «молитве». «Под знаком красоты идем радостно. Красотою побеждаем. Красотою молимся», — любил повторять Николай Константинович, и работы для церкви никогда не сводились у него к канонической трактовке религиозных образов. Не случайно вопрос о соответствии икон, созданных Рерихом, церковным требованиям поднимался в Петербургской, Смоленской, позднее в Харбинской и Парижской епархиях. А небезызвестный архиепископ Иоанн Сан-Францисский (князь Д. Шаховской), избравший впоследствии для своих проповедей трибуну «Голоса Америки», потерпев в религиозном споре с Рерихом фиаско, вообще отказал ему в праве переступать церковный порог.
Большие познания и любовь к старине выработали у Николая Константиновича чуткость и бережность к лучшим традициям древнерусской иконописи. Тот же Александр Бенуа, отрицая в иконописи художника элемент религиозности, замечает: «…если уж выбирать, то я бесконечно предпочитаю поверхностные, но декоративно прекрасные «фрески» Рериха всему тому богохульству, которое так нагло располагается на стенах упадочных наших церквей. В имитациях Рериха есть все же отражение настоящего искусства, а в том, чем принято «украшать» огромное большинство храмов, видно только отражение корысти ремесленников да глупого чванства «благодетелей».
Примерно то же писал и критик С. Маковский: «…останавливаться на иконописи Рериха я не буду. Отдавая дань его археологическим познаниям, декоративному вкусу и «национальному чутью», все это, бесспорно, есть и в иконах, — я не нахожу в нем призвания религиозного живописца. Рерих — все, что угодно: фантаст, прозорливец, кудесник, шаман, йог, но не смиренный слуга православия». Отсутствие смирения, раскаяния и страха перед «лицом божьим» не могло примирить с работами Рериха для церкви как многих ее служителей, так и паству. Николай Константинович явно предпочитал библейское изречение, обращенное к людям: «А я говорю, вы — боги».
К наиболее известным произведениям Рериха на религиозные темы относятся исполненные в 1904–1907 годах станковые композиции и эскизы для мозаик «Сокровище ангелов», «Борис и Глеб», «Апостолы Петр и Павел», «Архистратиг Михаил». Эти произведения созданы на основе тщательного изучения древнерусской живописи. Для них характерны старые иконописные принципы композиции, филигранность письма, сочетания трех-четырех цветов.
В 1906 году Рерих, получив большой заказ на роспись церкви в киевском имении Голубевых Пархомовка, создает двенадцать эскизов. За этой работой следуют эскизы мозаик для церквей в Шлиссельбурге (1906) и Почаевской лавре (1910), четыре эскиза для росписи часовни во Пскове (1913),
