Вся Одесса очень велика - Евгений Деменок

Салоны Издебского были не только настоящим прорывом в формировании вкуса публики, но и задали планку для одесских художников – по крайней мере, для той их части, которая хотела соответствовать в своём творчестве мировым тенденциям. Впрочем, множество одесских художников начиная с конца XIX века и сами подолгу жили и учились в Европе.

1914 год стал знаковым – Одесса познакомилась с новейшими течениями в современном изобразительном искусстве и литературе. Сначала благодаря гастролям кубо– и эгофутуристов, а затем – легендарной Весенней выставке картин, о которой было сказано выше.

И вот – осень 1916-го. На выставке в Городском музее изящных искусств фактически родились одесские независимые. На этой выставке выступили вместе две группы художников: «весенники» (участники выставки 1914 года) во главе с Георгием Бострёмом и независимые – самые молодые участники во главе с художником и одновременно студентом-математиком Новороссийского университета Исидором Маркузе. Третьим организатором выставки стал Василий Милеев – преподаватель физики и арифметики в Одесском художественном училище. Со стороны «весенников» в выставке приняли участие М. Гершенфельд, Г. Бострём, И. Малик, братья Амшей и Давид Нюренберги, С. Олесевич. Впервые показали свои работы И. Мексин, С. Адливанкин, Н. Соколини, ряд молодых художников – учащихся и выпускников художественного училища. Приняли в выставке участие и художники, традиционно представляющие свои работы на выставках «южнорусских», включая П. Нилуса, С. Кишинёвского и Н. Д. Кузнецова. Представители ТЮРХ в большем или меньшем количестве принимали участие и в трёх последующих выставках Общества независимых художников.

В каталоге выставки была опубликована статья Михаила Гершенфельда «Об искусстве и радости» – по сути, манифест нового искусства.

Критика поначалу называла участников выставки «весенниками» и «объединёнными». В конце концов, по аналогии с парижским Салоном независимых – на выставку работы также принимались без жюри, – выставку назвали «выставкой независимых». Художник и критик Николай Скроцкий подвёл итог: «Выставку можно считать безусловно удавшейся и образование нового художественного общества – совершившимся фактом». Де-факто Общество независимых художников было создано в феврале-марте 1917 года, и возглавил его Михаил Гершенфельд, секретарём и казначеем стал В. Крихацкий, членами общества – уже знакомые нам Г. Бострём, Т. Фраерман, А. Нюренберг, С. Олесевич, Сандро Фазини (А. Файнзильберг) и другие.

На Весенней выставке 1914 года Исаак Малик был представлен пятью работами. Он вернулся в Одессу из Парижа только в 1913 году, хоть регулярно посылал картины домой на выставки, участвовал даже в первом Салоне Издебского. Четыре картины на выставке 1914 года еще парижские, и лишь одна носит загадочное, как будто из современного сленга, название «Крутые». Сейчас можно смело утверждать, что ошиблись составители каталога – это «Деревня Круты», еврейско-украинское местечко, тогда ничем не примечательное, возможно, давно бы забытое, если бы события гражданской войны не ввело бы в политический лексикон трагическую страницу – бой под Крутами.

Исаак Малик

Есть художники, которые вне зависимости от возраста, сохраняют в себе вечный праздник, вечное детство… Наверное, именно так воспринимался Исаак Ефимович Малик, во всяком случае, в первую половину своей долгой жизни.

Коренной одессит, родившийся в 1884 году, он лишь в 1907 году, сложившимся человеком, в 23 года уехал в Париж, чтобы получить профессиональное образование. Он уехал, чтобы учиться в Национальной школе изящных искусств, чтобы жить в легендарном «Улье», голодать со всеми, когда не было денег, а их часто не было, работать разнорабочим, но писать картины – писать фантастически привлекательный Париж.

Очевидно, как и Амшей Нюренберг, Исаак Малик был одним из любимейших художников Якова Перемена. В каталоге Леси Войскун значатся двадцать его работ, из них 16 сегодня приобретены Фондом украинского авангардного искусства.

Между прочим, Нюренберг и Малик дружили еще в парижские годы, помогали друг другу выжить. Об этом немало страниц в книге А. Нюренберга «Одесса – Париж – Москва», изданной внучкой художника Ольгой Тангян. Как может не тронуть такой эпизод: больной Нюренберг раньше друзей покидает Париж. Все художники приносят ему на вокзал сувениры, говорят теплые слова. Малик приходит с небольшим плоским предметом, завернутым в холстинку.

– Это складной стул, и я тебе ничего не скажу, – объяснил Исаак (Жак, как его звали в Париже), – но стульчик, когда он к тебе привыкнет, сам всё от меня скажет.

Можно подумать, что этот мягкий, нежный и сильный человек рисовал детей. Нет, он их любил. А писал бульвары и кафе, шумную толпу и тихие пейзажи на Марне… Из русских художников, как видно, ему были близки А. Бенуа и К. Сомов, но буйство красок П. Гогена, но нежность М. Утрилло совместились в его палитре. Так рождались и «Кафе в день карнавала», и «Маски в Версале», и «Фейерверк», но одновременно и «Фабрика», «Уличные музыканты», «Цветущие деревья»…

Вернувшись в Одессу, Жак (он уже привык в Париже к этому имени) вновь сближается с Амшеем Нюренбергом. Когда тот в 1918 году создает Свободную мастерскую, Детскую академию при ней возглавляет Исаак Малик. А в начале двадцатых годов, вместе со скульптором Максом Гельманом, Малик открыл на Дерибасовской угол Пушкинской Музей детского творчества. Так что к списку исчезнувших при советской власти музеев – «Степова Україна», Музей еврейской культуры – можно добавить еще один – Музей детского творчества.

Как воспринимала творчество И. Малика критика? Монографическое исследование Ольги Барковской дает возможность понять, как боязливо журналисты относились к новаторству. Но послушаем Михаила Гершенфельда:

«Есть яркость и сгущенность в красках господина Малика, красиво схватывающего праздничную атмосферу ресторанов и парков. Отмечу его «Coin de Versailles» и «Карнавал» (журнал «Аполлон». 1914 г. № 5).

В 1933 году художник, ему было уже под пятьдесят лет, переехал в Москву. В последние годы в Одессе он бросил живопись, преподавал в изостудии. И в Москве он не рисовал, не писал «для себя, в стол».

В 2008 году в Одессу, в поисках своих корней, приезжал внук Исаака Малика – Владимир Бабенков. Признаемся, его рассказ ошеломил, даже точнее – потряс нас.

«В доме не было ни одной картины, ни одного рисунка. Дед переехал в Малаховку под Москвой, где учил рисованию детей в школе-интернате для еврейских сирот. До него там учил детей Марк Шагал. Но и эту школу закрыли. Осталось выполнять какие-то случайные заказы для клубов или делать на заказ копии с известных работ… С 1946 до 1956 года дед преподавал черчение в Малаховской школе…

Когда в 1963 году к нему пришел его внук Михаил и, желая обрадовать деда, радостно сказал: «Дед, я поступил в художественное училище!» – Исаак Ефимович ответил, как отрезал: «В этой стране нельзя быть художником!»

Ему было 79 лет, и он хорошо знал «эту страну». Прожив до 91 года, И. Е. Малик с тридцатых годов не написал ни одной картины. Последний раз он участвовал в выставке в 1930 году. А его внук Михаил Бабенков стал известным художником…

Может, действительно времена изменились?..

В последние годы все больше внимания привлекает к себе фигура художника Сандро Фазини. В Москве о нем вышла в 2004 году книга, в США в частных коллекциях обнаружены его парижские работы 30-х годов, в Хайфе, в музее Техниона, демонстрируются его картины 20-х годов.

Естественно, что на поиски материалов о Сандро Фазини повлияло то, что он был старшим братом Ильи Ильфа. Сандро Фазини – псевдоним, его настоящее имя – Александр Арнольдович Файнзильберг. Очень многое для поисков материалов о Сандро Фазини сделали дочь Ильи Ильфа – Александра Ильинична Ильф, сотрудница Одесского литературного музея Алена Яворская и всё та же неутомимая Леся Войскун, нашедшая в коллекции Якова Перемена четырнадцать работ Сандро Фазини. Сразу укажем, что три из них, причем очень значительная – «В кафе», – сейчас находятся в Фонде украинского авангардного искусства.

Родился Сандро Фазини 4 января 1893 года, так что он был младше многих своих соратников по авангардному движению, да и в Париже пробыл недолго – всё образование получил в Одесском художественном училище и в глубоком анализе по альбомам, журналам, встречам всего, что происходит в современном мировом искусстве. Уже с 19 лет он рисует для одесского журнала «Крокодил», но это ещё не творчество, а только подступы к нему. Лишь после 1916 года, получив диплом училища, он начинает участвовать во всех выставках независимых, иллюстрирует самые популярные тогда одесские журналы «Бомба», «Фигаро», «Яблочко», наконец, с 1915 года он художник известных во всей России поэтических альманахов «Серебряные трубы», «Авто в облаках», «Седьмое покрывало» (1916 г.) и «Чудо в пустыне» (1917 г.). Заявленный на 1918 год альманах «Смутная алчба» уже не вышел, но отдельные репродукции работ С. Фазини для него как анонсы успели появиться в одесской печати.