Вся Одесса очень велика - Евгений Деменок

Позже на Весенней выставке картин 1914 года, которая проходила под знаком торжества нового искусства (кстати, в каталоге Михаил Константинович представлен 15-ю работами), в его текстовой части опубликован ряд статей – Василия Кандинского, Михаила Гершенфельда, Петра Нилуса.

Гершенфельд представил своеобразный манифест нового искусства:

«Современный художник передает своё восприятие в красочных сочетаниях, ярких, неожиданных и загадочных. Ибо он отказался от копирования природы, от передачи её внешнего предметного лика. Натурализм загнал живопись в тупик покорности и банальности. К тому же, природу воспроизвести нельзя. Иные задания поглощают теперь сознание художников. Жажда неизвестного, алкание неудовлетворенного духа, стремление проникнуть в сущность вещей приводят его к глубинам, где нет места будничности…»

Нужно ли удивляться, что Михаил Константинович Гершенфельд стал одним из основателей и с первого же дня бессменным председателем Общества независимых художников в Одессе?!

Можно ещё раз порадоваться вкусу Якова Перемена, который приобрел для своей коллекции великолепную пуантель М. Гершенфельда «Улица в Понт-Авене» 1907 года, превосходящую качеством пейзаж этого мастера, хранящийся в Одесском художественном музее. По каталогу Леси Войскун у Я. Перемена были ещё две работы Гершенфельда – «Бретонский пейзаж» 1908 года и «Портовые грузчики» 1914 года. Кто знает, быть может, и эти работы художника когда-либо пополнят коллекцию Фонда украинского авангарда.

Послереволюционная судьба М. К. Гершенфельда оказалась намного труднее его периода «бури и натиска». Он преподавал, но не выставлялся. А вполне возможно, и не занимался своим любимым делом – живописью.

Опубликованы воспоминания художницы Дины Михаловны Фруминой, которой посчастливилось в художественной профшколе с 1929 по 1933 год учиться у М. Гершенфельда. Вот отрывок из её книги: «Многие эмигрировали, некоторых не стало. Гершенфельд оказался не у дел, в нищете, полубездомный, без средств к существованию, без мастерской. Он, вероятно, вынужден был стать преподавателем в Одесской художественной профшколе. И даже здесь его положение было унизительным по сравнению с преуспевающим и самоуверенным Л. Е. Мучником – мастером соцреализма…»

Как тут не вспомнить слова из песни А. Галича, пропетые в связи с кончиной Бориса Пастернака: «До чего ж мы гордимся, сволочи, что он умер в свой постели». Да, так же, в своей постели, в каморке коммунальной квартиры 16 марта 1939 года завершился земной путь Михаила Гершенфельда. Ему было 59 лет, но до последних дней он помнил и совместные выставки с Полем Синьяком, и Салоны Издебского, и одесских независимых.

Следующим значимым событием в художественной жизни Одессы стала Весенняя выставка картин 1914 года. После Салонов Издебского Одесса не видела столь представительной и серьёзной выставки. Каталог выставки вновь-таки стал не просто перечнем работ, а книжкой со стихами А. Фёдорова и К. Подоводского, с рисунками А. Кобцева, но главное – с программными статьями. Специально для выставки и каталога статьи написали всё тот же неутомимый М. Гершенфельд, любимец одесской публики Петр Нилус и глава мюнхенской группы Василий Кандинский. Вывод последнего мог показаться парадоксальным, но точно определял его позицию уже сложившегося абстракциониста:

«Разуму и рассуждению место в арсенале мудрого художника, так как в этом арсенале он копит все средства, ведущие к его цели.

А тот, для кого создается произведение, должен шире открыть свою душу, чтобы она могла внимать в себе произведение и его пережить. Тогда и он будет счастлив».

Одесса на открытках начала ХХ века

Невозможно перечислить всех экспонентов. Но одесситы увидели цвет «бубнововалетцев» – Петра Кончаловского (10 работ), Александра Куприна (8 работ), Аристарха Лентулова (9 работ), Илью Машкова (10 работ), Роберта Фалька (8 работ), картины участников мюнхенского «Голубого всадника» – картины Василия Кандинского (5 работ и среди них классическую «Композицию № 7»), Франца Марка, Габриэлы Мюнтер (4 работы). И конечно же их одесских собратьев – А. Альтмана, Г. Бострёма, П. Волокидина, М. Гершенфельда (16 работ), В. Крихацкого, И. Малика (5 работ), А. Нюренберга (12 работ), С. Олесевича (7 работ).

Пресса широко освещала выставку, уже не освистывала, а именно освещала. Вот несколько информаций в последние дни работы экспозиции:

«Весенняя выставка в городском музее изящных искусств закрывается 27 апреля. За время с открытия выставки было свыше 3000 посещений. Группа местных художников приглашена Киевским художественным салоном выставить свои произведения на той же выставке, на которой будут помещены рисунки «сатириконцев» и рисунки Валентина Серова» («Одесские новости». 23 апреля 1914 года).

«Весенняя выставка картин – событие в одесской художественной жизни. При отсутствии в Одессе постоянных выставок, отражающих современное искусство, выступление молодежи такой сплоченной массой – и современно, и отрадно» (журнал «Аполлон». СПб., 1914 г. № 5).

А вот что в киевском журнале «Музы» писала Мария Симонович: «…тем более отрадно, что ядро выставки составляют произведения группы местных молодых художников, по степени интереса ничуть не уступающих группе «Бубнового валета» и иностранным участникам выставки».

Амшей Нюренберг, один из участников Весенней выставки, чрезвычайно полно представлен в коллекции Якова Перемена – восемнадцатью работами. Художник дружил с коллекционером почти десять лет. В этом собрании – самая ранняя работа, «Алые паруса», датирована 1910 годом, а самая поздняя – «Городок Круты» – 1919 годом.

Амшей Маркович Нюренберг родился в 1887 году в Елисаветграде, в богатой еврейской семье. В 1904 году приехал в Одессу и поступил в училище, учился у Кириака Константиновича Костанди – позднее он написал поэтические воспоминания об учителе. Они вошли в книгу мемуаров, в 2010 году изданную в России – «Одесса – Париж – Москва».

Амшей Нюренберг

Окончив училище, Нюренберг уехал в Париж, жил в знаменитом «Улье» в одной комнатке с Марком Шагалом. Много позднее зять А. М. Нюренберга, писатель Юрий Трифонов, не раз изобразит старого художника, сквозь всю жизнь, как высшую драгоценность, пронесшего автопортрет Шагала.

В 1912 году Амшей Нюренберг возвращается в Одессу. Он возмутитель спокойствия, участник всех выставок «левого» искусства, организатор Народной выставки, руководитель оформления города к 1 мая 1919 года. Тогда же уезжает в Москву. Знакомится с Владимиром Маяковским, работает в «Окнах РОСТА». Но настоящая живопись всё ещё привлекает его, и в 1922 году он организует в Москве объединение «НОЖ» («Новая живопись»). В 1924 году открыл выставку акварелей совместно с Р. Фальком и А. Шевченко. А потом – постепенно засасывающая трясина соцреализма.

Один из нас (Е. Голубовский) познакомился с А. Нюренбергом в начале шестидесятых, встречал его в 1963 году в Одессе, когда здесь открылась персональная выставка художника. Переписывались, бывал у него в мастерской на Масловке в Москве. Горестно говорил старый художник о том, что все его дореволюционные картины погибли в годы гражданской войны. И единственное, что ему оставалось, написать книгу воспоминаний о друзьях молодости. Попытка издать книгу в Одессе не увенчалась успехом, в Москве цензура оставила от книги одну треть. И лишь после смерти художника, а он умер в Москве в 1979 году, его внучка Ольга Тангян смогла уже в наши дни опубликовать его мемуары.

Но обратимся вновь к картинам А. Нюренберга, вернувшимся к нам в составе коллекции Якова Перемена.

В 1910 году Амшей Нюренберг исповедует принципы фовистов. Он осознал завоевания Поля Гогена, он знает заветы Поля Сезанна (кстати, в 1924 году выйдет книга А. Нюренберга «Сезанн»), но всего ближе ему Анри Матисс. Чувственность его Саломеи, а в коллекции две работы – «Завтрак Саломеи» и «Пир Саломеи», – вызов пуританской живописи южнорусских, художник старается найти знак для каждого явления мира – будь то парусник, острова, фигуры воинов. И только чувственный знак Саломеи заряжает воздух теми ритмами, которые и определяют для нас сегодня Серебряный век.

Наличие в собрании картин за десятилетний период позволяет увидеть, как мастер движется от декоративно-плоскостной к аналитически-объемной форме. «Купальщики» – это уже энергетика кубизма, мощь, не свойственная А. Нюренбергу 1910 года.

Закончить рассказ о Нюренберге хотелось бы эпизодом, связанным со Свободной мастерской. Закрыв выставку 1918 года, художники устроили пирушку в студии на Екатерининской, 24. А дальше слова из воспоминаний Якова Перемена: «В знак благодарности и признательности за многолетнюю помощь художники решили преподнести мне оригинальный подарок на память: нарисовали мой портрет в форме шаржа, который отмечает мою преданность искусству». Экспромт тут же нарисовал Амшей Нюренберг. Присоединились к этой работе ещё двадцать художников. Эта работа – как вечный знак дружбы – хранилась в коллекции Якова Перемена.