Право на творчество. Судьбы художниц Российской империи - Надежда Дёмкина

Фарфоровая красота:

Александра Щекатихина-Потоцкая (1892–1967)

А. В. Щекатихина-Потоцкая. 1920-е

Фотобумага, печать черно-белая. Ивангородский филиал Государственного бюджетного учреждения культуры Ленинградской области «Музейное агентство» — Ивангородский музей

За что людям выпадает такое счастье? До сих пор я часто просыпаюсь по утрам в холодном поту и несколько мучительно долгих секунд не понимаю, где нахожусь: там, в голодном Петрограде, где нужно будет ломать очередной стул для растопки печи и чудом добывать крупу, чтобы сварить сыну жиденький суп, или уже тут? Ровное слепящее солнце за ставнями и гортанное пение, доносящееся с ближайшей мечети, убеждает, что я по-прежнему в моем личном египетском раю.

Сейчас я распахну ставни навстречу новому дню и увижу наш сад с розами, платанами и финиковыми пальмами. Иван Яковлевич, встав в шесть утра, уже работает в мастерской, а сын возится в тени с Муфтой и ее щенками Хеопсом и Клеопатрой. Я наскоро выпью кофе и перейду в мастерскую, где стоят большие столы и стены украшены старинными персидскими набойками с изображениями всадников. Уже совсем скоро приедет из Парижа моя печь для обжига, и я приступлю к любимому делу, а пока буду готовить эскизы и заниматься зарисовками, ведь здесь такое богатство для глаз художника!

Сразу за стеной мастерской — старинный базар, как из сказок «Тысячи и одной ночи». Там полные ярких невиданных фруктов лавочки с полотняными навесами, мастеровые работают прямо на улице, там проходят, качая бедрами, закутанные в черное бедуинские женщины, и толстые торговцы в цветных халатах и тюрбанах, подкручивая усы, глядят им вслед, идут тяжело нагруженные верблюды, а нищие тощие дервиши сидят, вросши в пыль, на дороге, и обливаются по́том в полуденном зное. Если пойти в другую сторону — попадешь в музей, полный иных сокровищ: старинная керамика, пленяющая простотой линий, статуэтки древних богов и богинь с головами животных, загадочные папирусы и каменные барельефы, — срисовывая эту графику, можно пальцами почувствовать прошедшие тысячелетия.

После работы, когда спадет дневная жара, мы пойдем гулять. Может, в европейскую часть Каира, где есть кинотеатр прямо под открытым небом, модные кафе с мороженым и десертами и дансинги, как в Париже. А может, в мусульманскую, где можно зайти в старинную мечеть или потеряться в лабиринте узеньких улочек. Или от последней остановки трамвая отправимся на осликах в пустыню наблюдать, как садится солнце на фоне громадных пирамид, тени из сиреневых становятся бархатно-черными и звезды гроздьями повисают в небе.

Каждый вечер, засыпая, я надеюсь, что не проснусь, горя от лихорадки, в моей круглой комнате в Доме искусств, выходящей окнами на угол Мойки и Невского проспекта…

Яркий, звенящий, нарядный, певучий — фарфор художницы Александры Щекатихиной-Потоцкой. На блюдах и вазах, чашках и чайниках танцуют крестьяне, матрос ведет на прогулку работницу в модных сапожках, солдат наяривает на гармони, мать в богатом кокошнике качает на коленях сверток с младенцем. И на них же — плачущее лицо крестьянки, на ладонях которой — маленькие люди, протянувшие к ней руки (блюдо «Страдание России»). Грозный красный лик, словно со старой иконы, превращает обычную чашку в скульптурную голову какого-то древнего божества (чайная пара «Красный лик»). Художница черпает вдохновение в народных сказках, лубках, потемневших образа́х и старинных летописях, но пропускает их через модерн, добавляет угловатой пластики авангарда — и получается уникальный сплав традиций и современности.

Александра Щекатихина-Потоцкая (автор рисунка). Блюдо декоративное «Прогулка матроса 1 мая в Петрограде». 1921

Фарфор, роспись надглазурная, позолота. Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры «Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства». Фото: Wikipedia / Shakko (Sofia Bagdasarova)

Увидеть отдельно собрание работ Щекатихиной-Потоцкой сложно. Много ее вещей есть в Эрмитаже, но в постоянной экспозиции вы их не найдете, поскольку экспонируются они только во время специальных выставок. Кое-что стоит в витринах Русского музея — если обратите внимание на несколько коридоров с фарфором и стеклом на втором этаже корпуса Бенуа. Отдельно история фарфора собрана в музее Императорского фарфорового завода (в советское время — Ленинградский, знаменитый ЛФЗ), чьи сервизы и чайные пары были и есть, наверное, в каждом втором доме по всей стране. Однако туда добираются далеко не все, а лишь большие любители этого тонкого и хрупкого искусства.

Удивительно, но благодаря счастливому стечению обстоятельств (точнее, неравнодушию некоторых женщин) Щекатихина-Потоцкая — буквально единственная художница, которой установлена мемориальная доска в Петербурге. В 2015 году на Петроградской стороне, на доме, где они с мужем художником Иваном Билибиным прожили вместе несколько лет (он умер в блокадном 1942-м), а затем Александра жила до смерти в 1967 году, установлена доска, где названы имена их обоих. Эту идею предложила знаменитая современная художница по фарфору Инна Олевская, считающая Щекатихину-Потоцкую своей учительницей в искусстве, а поддержала председатель совета директоров ОАО «Императорский фарфоровый завод» Г. В. Цветкова, своими глазами видевшая ажиотаж вокруг работ Александры в Лондоне. В итоге старую доску, где был указан только Билибин, сменили на новую.

Мне повезло попасть на небольшую выставку работ художницы в музее-институте Рериха — у Николая Рериха она училась в Рисовальной школе ОПХ и после не раз встречалась с ним уже в Европе. Небольшая комната музея была наполнена уникальными экспонатами и документами: письма, открытки, фотографии, эскизы, картины и, конечно, фарфор из музеев и частных коллекций. На площади 20 кв. м передо мной в этих вещах развернулась невероятная история жизни, полная по-голливудски неожиданных поворотов.

Эпизод первый — плодотворный. Учеба в Петербурге — именно тогда Александра встретилась с Билибиным; он был ее преподавателем в Рисовальной школе (и был женат на другой художнице), отмечал талант Щекатихиной и даже настоял, чтобы она отправилась в поездку по городам Русского Севера. Знакомство со старинным русским искусством (от прялок и вышивок до белокаменных храмов) оставило в ее душе глубокий след. Позже Щекатихина участвовала вместе с Рерихом в росписи храма во Флёнове, рядом с имением княгини Марии Тенишевой Талашкино. Исторические впечатления и мотивы, подпитанные еще и тем, что она сама происходила из семьи староверов (дед — иконописец, бабушка по другой линии — известная вышивальщица), легли потом в основу ее работ над костюмами, иллюстрациями, декорациями для театра. Сильное влияние на становление художницы оказала стажировка в Европе: в 1913–1914 годах она побывала во Франции, Италии, Греции, обучалась в Академии Поля Рансона у Мориса Дени, который особенно выделял ее фантазию и свободу рисунка: «Я наслаждаюсь этими рисунками и картинами, как